Благословенный. Книга 6 (СИ) - Коллингвуд Виктор

— А что же они захотят? — с болезненным раздражением спросил генерал.

— Разумеется, гарантии на поставки для армии.

— Да я смотрю, вы здесь все заворовались! — взорвался Жубер, которому эти выходки попортили столько крови ещё в Ирландии, а затем — в Италии.

Сийес на это ничего не ответил, лишь красноречиво вздохнув.

— Вот что, — уже спокойней продолжал Жубер, — постарайтесь снизить сумму хотя бы наполовину. Не хватало нам ещё финансового кризиса из-за Барраса. А затем — соглашайтесь!

— А гарантии? — напомнил Сийес.

— Давайте и гарантии, — раздражаясь, ответил Жубер. — Если мы проиграем, это не будет иметь значения, а если победим, то как-нибудь разберемся.

— Есть ещё один вариант, — цинично улыбаясь, осторожно произнёс Сийес.

— Какой же?

— Пообещать, но не дать!

Жубер подумал несколько секунд:

— Нет, это противно моей чести. Давайте гарантии!

— От вашего имени? — торопливо спросил Сийес.

— Да, чёрт побери! От моего имени!

— Договорились. С этим позвольте мне откланяться. Нужно обговорить кредит с банкирами!

Утром 3-го ноября Сийес, как и обещал, появился у Барраса. Между ними начался настоящий торг, но в этот день стороны так и не смогли прийти к соглашению. Министр взял еще один тайм-аут.

— Дорогу осилит идущий, — весело сказал Сийес прощаясь. — Я думаю, завтра мы сможем договориться по этому вопросу.

— Надеюсь, — устало ответил ему Баррас.

Лишь 4-го ноября цена была окончательно утрясена.

— Потребуется три-четыре дня, прежде чем искомая сумма будет собрана, и я вам принесу вексель на предъявителя, — сказал Сийес в заключении.

— Но не больше! И учтите, не вздумайте крутить!

— Будьте покойны, гражданин директор! — со всей возможной сердечностью заверил его аббат. — Никому не нужны лишние неприятности…

После принципиального согласия Барраса довольствоваться отступными заговор вступил в активную фазу. Начиная с 3-го ноября вплоть до начала переворота 9-го ноября (18-е брюмера) дом Жубера на рю дэ Виктори превратился в главный штаб революции. Постоянно приходили и уходили люди — военные, гражданские, депутаты обоих Советов, банкиры, промышленники. Заговорщики могли не бояться разоблачения: министр Фуше поставил полицию на службу путчистов. Вместо того чтобы бороться с заговором, все ресурсы парижской полиции его охраняли. То, что Сийес планировал ещё летом, проведя через Директорию назначение Фуше, сейчас приобрело зримые контуры.

Сам Сийес в эти дни отступил в тень. Все принципиальные вопросы решены, а лишняя реклама Сийесу не нужна, ибо всегда существует вероятность провала предприятия, и тогда будут хватать тех, кто находился рядом с вождем в последние дни. В эти шесть дней Сийес почти не виделся с Жубером, оставив последнему решение технических вопросов. С безопасного расстояния он наблюдал за лихорадочной деятельностью по подготовке переворота, контролируя, тем не менее, ключевые позиции.

В Париже в то время расквартировалась 17-я дивизия, на офицеров и солдат которой Жубер вполне мог положиться. Военные всегда были готовы выступить против ненавистных «адвокатов», если их будет вести прославленный генерал, на знаменах которого всегда начертаны слова победы; сложнее обстояло дело с «гвардией Директории» и парламентской гвардией. Во Франции каждая властная институция обладала собственными военизированными частями: эти отряды в гораздо меньшей степени были подвержены влиянию авторитета Жубера. Они являлись скорей полицейскими, нежели линейными частями; но они были в меньшинстве и при необходимости батальоны 17-й дивизии могли блокировать обе гвардии.

Началась активная пропаганда среди военных. Ходившие со времени приезда Жубера разговоры о необходимости наконец-то дать армии подобающее ей место во Франции, сейчас получили подтверждения генерала, что вызвало в среде военных большое оживление и энтузиазм. Жубер по-прежнему никому из генералов не доверил свои планы, однако начиная с 3-го ноября он уже не молчал, а разговаривает с сослуживцами в форме приказов, именно так, как принято на полях сражений. Генералы и офицеры его окружающие почувствовали — дело близко…

Через несколько дней подготовки выяснилось, что Жубер мог рассчитывать в первую очередь на генералов, прибывших с ним из Италии: Бертье, Андреосси, Ланна, Леклерка, Мармон, а также контр-адмиралов Гантома и Дюмануара. Вполне можно было положиться и на генералов, знакомых ему по германской компании: Морана, Фрегевиля, Беррюйе, Монси, Дюпона, Гарданна и Леполя. Он мог надеяться на помощь находившихся в Париже генералов Бёрнонвиля и Серюрье, адмирала Брюи и в меньшей степени на генерала Макдональда и генерала Лефевра. Последний к тому времени при содействии Сийеса был назначен на должность командира парижского гарнизона. К заговору примкнул и Люсьен Бонапарт, военный, занимавший в то время высокий пост председательствующего в Совете 500-т.

Вечером 16-го брюмера (7-е ноября) у Люсьена и состоялось окончательное заседание заговорщиков. Посвящённые в дело депутаты (таковых было более 20- ти), с любовью к деталям обсудили и утвердили сценарии заседаний Совета старейшин и Совета пятисот, определив, кто и в какой последовательности будет выступать, кто и какие предложения вносит, как предположительно будет идти голосование, какие могут возникнуть осложнения и каким образом преодолеть эти осложнения. Кроме того, путчисты составили список парламентариев, с чьей стороны особо вероятны противодействия спасению Франции и наметили мероприятия по нейтрализации твердолобых. В завершении второго совещания заговорщики -депутаты подготовили проект акта переноса заседаний обоих палат парламента в Сен-Клу. В общем и целом на совещаниях был написан и отчасти отрепетирован сценарий грандиозного спектакля.

В остальном эти два дня, 7-го и 8-го ноября, прошли в напряженной подготовке. Вечером 8-го ноября Жубер отдал приказ состоящим в заговоре офицерам: завтра в шесть часов утра собраться у его дома, чтобы сразу же после получения командования 17-й дивизией сменить ненадежных командиров батальонов и привести воинские части в боевую готовность. Еще раньше были подготовлены и втайне отпечатаны брошюры и прокламации для народа, объясняющие населению долженствующие произойти изменения в стране.

В ночь с восьмого на девятое ноября в Тюильри, где проходили заседания Совета старейшин, прошла в напряженном ожидании. В пять часов утра посыльные унтер-офицеры с повестками отправились к депутатам. Парламентариев приглашали на экстренное заседание, которое должно начаться, как было написано в повестке, между 7 и 8 часами. По причине раннего для депутатов времени манипулировать собранием было относительно просто: председатель комитета инспекторов зачитал обращение к депутатам, где в самых неопределенных выражениях поведал депутатам о грозящей опасности, о направленном в грудь республики кинжале якобинцев, о тревожных донесениях министра полиции Фуше о возможном заговоре.

Затем, в соответствии со сценарием, слово попросил депутат Режне, который во времена Империи занимал пост Верховного судьи. Он предложил перенести заседания обеих палат парламента в Сен-Клу. Парламент должен перебазироваться в Сен-Клу и продолжить работу там. Первое заседание на новом месте должно начаться 19-го брюмера ровно в полдень. Голосованием депутаты Совета приняли предложение Режне. Следующий оратор предложил назначить генерала Жубера командиром парижского гарнизона, мотивируя опасностью левого переворота и тем, что генерал Жубер имеет опыт усмирения антиправительственных выступлений. И это предложение было принято. Декретом Совета генерал Жубер назначался командиром 17 дивизии, парламентской гвардии и национальной гвардии.

Декрет Совета старейшин повезли Жуберу депутаты Корне и Барелон, входившие в круг заговорщиков. Когда они прибыли к дому Жубера, там царила напряженное ожидание. Дом был слишком мал, чтобы вместить всех прибывших, поэтому множество офицеров ожидали распоряжений во дворе, в конюшне, в комнатах прислуги. Инспекторы залов передали Жуберу давно и с нетерпением ожидаемый декрет. Генерал вышел к собравшимся офицерам впервые со времени приезда из Египта в мундире высшего генерала и произнес короткую, как перед битвой, зажигательную речь, вызвавшую бурю офицерского восторга. Вскоре прибыл эскадрон драгун. Отдав не терпящие отлагательства приказы, Жубер вскочил на лошадь и, окруженный преданными офицерами, галопом помчался в Тюильри. По пути на встречу с парламентом отряд Жубера сильно вырос за счёт присоединения целых групп и даже отдельных верховых офицеров, желающих счастья любимой Франции. Против обыкновения горожане наблюдали за военными шевелениями на улицах Парижа совершенно спокойно — все давно ожидали падение режима Директории. Будет ли лучше правление военных, не смог бы предсказать сейчас никто, но «эти адвокаты» всем надоели, и никто не хотел становиться на их защиту. Конечно, на улицах и площадях стояли тысячи зевак, не хотевших пропустить столь увлекательное зрелище, но толпа была не больше чем на обычных военных парадах или народных гуляниях и настроена была мирно, если не равнодушно.