Системный Кузнец III - Ярослав Мечников

улицу и уверенно направился вниз по склону. Я его нагонял. Походка молодого охотника была твёрдой — казалось, оправился от страшного ранения, а может, умел хорошо скрывать свою боль.

Бежал, почти поравнявшись с ним. Видел, как приближаются массивные врата частокола, и не знал, что меня там ждёт. Как объяснить всё, если будут задавать вопросы? А главное, как сдержать себя, чтобы не выплеснуть в лицо этим «спасителям» своё отвращение к правителям Каменного Предела, бросившим народ на произвол судьбы?

— Григор… Григор… — на обочине, рядом с растерзанным телом мужчины, сидела на коленях женщина. Она не плакала, а выла без остановки, качаясь из стороны в сторону и глядя то на изуродованное лицо мужа, то куда-то в небо.

А мы продолжали идти.

— ИМЕНЕМ БАРОНА!..

— Да заткнитесь вы уже, — прошипел Киан сквозь зубы.

— ОТКРОЙТЕ ВРАТА!

Теперь шли плечом к плечу и подошли к деревянным створкам — они давно потемнели от времени, отсырели, и от них местами отвалились целые куски древесины. Некоторые доски покрылись зелёной плесенью.

Чёрная жижа здесь была повсюду — всё, что вытекло из сотен трупов падальщиков, стекало вниз по склону и скопилось перед воротами, превратившись в отвратительную лужу. Киан, не раздумывая, сделал уверенный шаг прямо в неё, даже не обратив внимания.

Перед воротами не было никого живого — мужчины, что сражались здесь, лежали неподалёку, наполовину съеденные.

— Помоги, — бросил Киан, упираясь плечом в одну из створок.

Я подошёл к другой. Нам нужно сдвинуть с места обледенелый деревянный засов, что запирал ворота изнутри — он рассчитан на усилия четырёх человек, к тому же, сейчас, когда все застыло от влаги и прошедшего мороза, процесс требовал ещё больших сил. Ци уже не осталось — мышцы взвыли от напряжения. Мы навалились всем телом, упираясь ногами в грязную землю.

— Давай! Ещё! — прорычал длинноволосый.

С громким скрипом и треском, который пронёсся по всей деревне, засов медленно пополз в сторону. Когда вышел из пазов, мы, тяжело дыша, упёрлись в сами створки.

С протяжным стоном одна из них поддалась, а за ней и вторая.

Ворота отворились.

Перед нами стояло человек двадцать — на лошадях, закованные в сталь, мужчины казались существами из другого мира.

Впереди, прямой и неподвижный, сидел в седле капитан Родерик — глава «Каменных Грифонов». Рядом с ним — огромный бородатый воин, тот самый, что приходил забирать Гуннара. Я наблюдал за ним тогда, и сейчас мужик вызывал ещё большее отвращение.

Эти двое были контрастом друг другу: Родерик — утончённый, аристократичный, с длинным носом — истинный римлянин. А второй — будто дикий викинг: нечёсаная чёрная борода, заплывшее лицо, говорящее о том, что пьёт каждый день своей жизни — это, видимо, не мешало ему быть отменным воином. Очевидно, та ещё паскуда.

За ними стояли другие всадники. Их лошади, породистые и высокие, нетерпеливо переступали с ноги на ногу. Здесь были и рыжие, и белые, и чёрные, как сама ночь. Один из воинов держал высоко поднятое знамя — серое полотно, на котором изображён грифон, вцепившийся когтями в каменную гору.

Заметил ещё кое-что — на боках лошадей, на сёдлах, на доспехах некоторых воинов была кровь, и не только она — тёмные, маслянистые пятна, которые слишком хорошо знал. Следы битвы — значит, воины тоже столкнулись с тварями по пути.

«И какого чёрта им теперь здесь нужно?» — пронеслось в голове.

Киан, отворив ворота, молча отошёл в сторону, пропуская солдат. Парень не смотрел на них, но я видел, как напряглись плечи, как трудно ему сдерживать себя. Показалось, что резкий порыв ветра, ворвавшийся в деревню вместе с открытыми створками, был его собственным яростным выдохом. Последовал его примеру и тоже отошёл, вставая рядом.

Капитан Родерик не спешил въезжать — замер в проёме ворот, а взгляд медленно скользил по ужасающей картине, что предстала перед ним. Улица, покрытая чёрной жижей, вверх по склону — сотни обугленных жуков, и между ними — мертвые тела людей.

Другие жители — те, кто выжил и очнулся от сна алхимика, уже выходили из домов, из подворотен, с маленьких улочек. Люди брели на главную улицу, озираясь, не в силах поверить в то, что произошло. Их взгляды устремлялись к воротам, и они начали медленно спускаться вниз, собираясь в молчаливую толпу.

Все выжившие сплошь покрыты вспухшими венами — шаг их был слабым и дрожащим, будто заново учились ходить.

Увидел, как лицо Родерика изменилось — осунулось и опало, как говорят, «потерял лицо». На долю секунды мужчина был просто растерянным человеком, а затем моргнул, и маска властности и силы вернулась на место. Капитан бросил короткий взгляд на бородатого соратника, кивнул и тронул поводья — конь, нехотя, вошёл в открытые створки, погружая ухоженные копыта прямо в густую жижу. Родерик брезгливо поморщился.

Мы с Кианом стояли по бокам, пропуская внутрь солдат. Те озирались по сторонам, и на обычно наглых и самоуверенных лицах было написано потрясение. Воины молчали.

Наконец, когда последний из них заехал внутрь, мы с длинноволосым, не сговариваясь, стали закрывать створки — это бессмысленное, просто ритуальное действие. Ворота спасали от людей, но не от жуков, которые приходили из-под земли — но мы всё равно делали это, будто пребывая в полусне. Лучше что-то делать, чем смотреть в глаза этим сволочам.

— ПРИЕХАЛИ! ПРИЕХАЛИ! — вдруг раздался из толпы надрывный женский крик.

Это был не крик радости, а полный боли и издевательства.

— КОГДА УЖЕ ВСЕХ СОЖРАЛИ, ТОГДА И ПРИЕХАЛИ! И НЕ СТЫДНО ВАМ, БАРОНСКИЕ ПСЫ?

Смотрел на спины всадников — лиц не видно, но заметил, как на отчаянный крик бородатый воин дёрнулся в седле, будто хотел что-то рявкнуть в ответ или даже обнажить меч. Родерик, не поворачиваясь, сделал почти незаметное движение рукой, и тот замер — грифоны молчали, принимая на волну проклятий.

— Будьте вы прокляты, пожиратели падали! Пусть злые духи заберут вас с собой, когда вас такая же нечисть одолеет!

— Мужчин забрали! Без оружия оставили! Без всего!

— Не пришли на помощь! Зачем сейчас приехали⁈ Валите прочь, стервятники!

Мужчины продолжали молчать. Тут один из стариков, чьё лицо искажено горем, схватил с земли камень и со всей старческой силы швырнул во всадников — лошади тут же испуганно заржали, переступая с ноги на ногу и вскидывая морды.

Камень, пролетев по дуге, с глухим стуком ударил в шлем знаменосца.

Это стало последней каплей — бородатый воин не сдержался, с лязгом обнажил огромный меч.

— ЕЩЁ ОДНО СЛОВО, ДЕРЬМОЕДЫ, И Я ВЫРЕЖУ ВАШИ ЯЗЫКИ, ВЫ,