Системный Кузнец III - Ярослав Мечников

мгновения пыталась защитить ребёнка. На её щеке блестели замёрзшие слёзы, а глаза были чёрными и беспросветными.

Сил уже не оставалось, глаза слипались — эта картина хоть и была ужасной, на удивление, не вызвала сильных чувств — ни страха, ни грусти, только пустоту. Тяжело дышал, прислонившись к хлипкой стене дома — с неё посыпалась глиняная крошка. Просто стоял и смотрел на серое небо. Хлопья снега, падающие в белой мгле, стали такими редкими, что их почти не видно.

Барон.

В этот момент в полной мере понял всю глубину ненависти этих людей к нему. Забрал лучших мужчин, забрал ополченцев и не дал ничего взамен — никакой защиты. Зато стабильно, из года в год, присылал «Грифонов» за данью — забирал лучшее зерно, бычков, шкуры и лучшее оружие. Выкачивал из этой земли всё, оставляя жителей голыми и беззащитными перед лицом Диких Земель.

Где-то вдали раздался очередной предсмертный писк. В отличии от меня, Киан не останавливался — продолжал находить и уничтожать тварей. «Чёрт, и где он их только видит?» Последние несколько минут я просто ходил, и ничего — кажется, уже не осталось ни одного жука.

А, нет.

Отправился вниз к частоколу и пошёл вдоль него. Прошёл уже почти половину деревни, но не обнаружил ни одного застывшего жука, а ведь я здесь ещё не был. Неужели молодой охотник меня опередил? Мы как-то разошлись и даже не договорились о распределении территории, а ведь так было бы правильнее — разбить деревню на сектора, методично зачистить каждый… Я же спасатель — должен был об этом подумать, но голова совсем не варила, всё было как в тумане.

Медленно побрел по деревне сам не понимая куда, уже даже не глядел по сторонам в поисках падальщиков — просто шёл.

Эти твари и эти мёртвые люди… Я то и дело натыкался на растерзанные тела… Конечно, в прошлой жизни, как уже говорил, приходилось видеть многое… но… но…

В этот момент что-то сломалось — сам не понял, как произошло — ноги подогнулись, и рухнули на колени в мокрый снег.

То ли это были чувства Кая, то ли уже и мои тоже — ведь раньше, когда выезжал на вызов, на какой-нибудь грёбаный локальный апокалипсис — это не мой дом, не мои соседи.

Судорожно втянул в себя воздух, дыхание почти остановилось. К глазам подступила горячая влага, горло схватило железными тисками.

Я что… собираюсь сейчас рыдать? О том, что не моё? Я здесь оказался совсем недавно, а вот Кай вырос в этой деревне — знал этих людей, и теперь его дом разорён.

Заставил себя дышать глубоко, пытаясь подавить приступ удушающей боли, что стремилась вырваться наружу… Сжал покрепче мышцы шеи и челюсти — нет, сейчас вообще не время для таких эмоций.

«Соберись, Дима!»

Опустил голову, пытаяся успокоить себя — Ци не осталось, сжечь эмоции нечем, сил катастрофически мало.

И тут послышались лёгкие шаги — поднял голову. Передо мной стоял молодой охотник.

— Ты чего расселся? — Киан ещё бледен, но на лице появилась тень его ироничной ауры достоинства.

Я сглотнул комок боли, который застрял в горле, и, опираясь на древко гвизармы с усилием, поднялся на ноги.

— Всё в порядке, — отрезал, не глядя парню в глаза.

— Да? — с неприкрытым недоверием спросил тот. — Не похоже.

Как назло, ветер стих, и наступила мёртвая тишина. Только наше дыхание, и оно предательски выдавало — слышал, как дрожит мой голос.

— Да.

Кай внутри жаждал, чтобы кто-то разделил с ним боль, но я держал это в узде изо всех сил.

Длинноволосый охотник начал медленно идти в мою сторону — хруст снега под сапогами отдавался в ушах оглушительно громко. «Какого хрена ему надо? Уходи,» — билась в голове мысль.

Парень остановился в двух метрах от меня и замолчал. Я смотрел в растоптанный снег, проклиная охотника за то, что тот не уходит.

«Дима, сейчас что-то происходит. Это сильные эмоции, но они не совсем твои. Ты в этой деревне недавно. Все эти люди… ты их почти не знаешь,» — вбивал себе в голову, пытаясь отстраниться.

— Эй, — окликнул Киан тихо.

Поднимать голову не хотелось. Длинноволосый увидит по глазам как мне хреново, но, с другой стороны… не всё ли равно, в конце концов?

Я вскинул подбородок и бросил на него тяжёлый взгляд. Молодой охотник смотрел на меня печально, без превосходства.

— Мне тоже тоскливо, — сказал парень так же тихо. — Тут нечего прятать. Это… — обвёл взглядом застывшую улицу, — … это наш дом.

Киан сказал это просто и настойчиво. Я смотрел на него, и психика Кая сканировала лицо парня, ища подвох. Правду ли говорит? Не посмеётся ли надо мной, если не выдержу? Но в его взгляде не было насмешки, только горькое понимание.

Я кивнул, а затем попытался что-то сказать. Кай — этот пацан внутри, его мысли и чувства прорывались сквозь завесу взрослой защиты.

— Я… — голос дрогнул. — Я…

«Лучше замолчать, пока не поздно» — так и сделал. Просто стоял и дышал дрожащей диафрагмой.

А затем спросил то, что вертелось на языке:

— Как думаешь… что будет дальше?

Парень помолчал несколько секунд, опустив взгляд.

— Вернутся охотники. Нужно будет… избавиться от тел.

Да уж, я и так понимал, но когда это озвучил кто-то ещё, жестокая реальность стала чуть более чёткой.

— Нужно будет восстанавливаться, — добавил Киан.

— А смысл? — спросил прямо. — Как людям жить в месте, которое находится под постоянной угрозой?

— Я думаю… Йорн больше не уйдёт, — парировал он.

— А кто уничтожит логова? — спросил я внахлёст, ведь это была правда. Если не они, то кто? Так и будут сидеть здесь, в разрушенной деревне, и только отбиваться от атак, пока твари не придут снова?

— Кай… я не знаю, — сказал молодой охотник обессиленно

И вот это уже была правда.

Смотрел на паренька, а тот уже не глядел на меня — видимо, тоже накрыло болью и опустошением.

— Есть ещё твари? — спросил у него, возвращаясь к насущному.

— Я не видел — кажется, всех прикончили.

Стояли молча, глядя то на чёрные зубцы частокола, то на далёкие пики Драконьих Зубов. Тишина давила. В небе вдруг пронзительно засвистел ветер, и где-то высоко-высоко несколько птиц разразились песней. Звук отдалялся и таял… пока снова не осталась одна тишина — тишина мёртвой деревни.

— Славно потрудились, — сказал Киан неожиданно бодро — видимо, взял себя в руки. Снова бросил на меня взгляд, который, несмотря на усталость и бледность, играл знакомым задором.

— Да, спасибо. Один бы