Тактик.2 - Тимофей Кулабухов

— Вот оно, — он ткнул пальцем в один из листов со странной схемой из прямоугольников с руническими записями.

— Итак, у прадедушки нашего короля Румбольда Коренастого были дети. Один из них стал потом королём Шимбуром Поющим… За глаза его звали Фальшивящим, хотя в хроники вписан Поющим. Я отвлёкся. У Румбольда были дочери Риара и Бруни. У Риары был чёрный, как смоль, цвет волос и была она упрямой, как сто чертей. Я её не знал, но слышал. Она вышла замуж за благородного купца из Дикариса, звали его Телчар, с которым познакомилась в восточном торговом поселении Фрастан. Вышла, хотя её брат Шимбур, который к тому времени стал королём, был против. Не то чтобы он был сильно против, но имел другие планы на её брак. Словом, они уехала из Оша, прожила с мужем долгие годы и родила ему четверых детей… В Оша никогда не возвращались, но связь с ней поддерживали… вот тут написано… жена церемониймейстера Зелна. Потом её супруг, что не характерно для гномов, погиб на море, пал жертвой пиратов. И были у неё дети… Каждого следующего она родила в другом портовом городе, как верная жена, следующая за бизнесом своего беспокойного мужа. Детей, которые тоже ушли в купцы и ремесленники, только что стало пятеро.

— Четверо же, — робко попытался возразить я.

— Пятеро, я сказал! — рыкнул Фрор и достав тонкий узкий нож, навис над книгой и стал извлекать из медных удерживающих колец лист с рунами.

Потом он шагнул к другому столу, а я всё время держался на безопасном расстоянии, потому что Фрор выглядел как гном, который одержим бесами и творит запретную магию.

На маленьком пустом столе, который он тщательно протёр тряпочкой, древний гном расстелил лист пергамента.

— Фрор, мой мальчик, не всегда был скучным старым гномом, я занимался… а впрочем, незачем тебе это знать. Гм. Так вот. На чём в первую очередь, по-твоему, выдаёт себя подделка?

Я открыл было рот, чтобы предположить, но Фрор меня поощрительно опередил:

— Правильно! Бумага должна быть нужного возраста. Лист, которому восемьдесят! И краска, которой восемьдесят.

Он достал несколько пузырьков, в задумчивости покрутил их, после чего выбрал один.

— И перья! Современник Зелна — старый Брокк Нагнетающий. Он использовал перья «Осенний лист». Возьму такое же. И он чуть затягивал правый нижний угол.

Мне внезапно стало любопытно, чем же таким занимался Фрор, но я решил, что сейчас неподходящий момент для расспросов.

Прямо при мне Фрор положил кусок пергамента из книги с записями королевских хроник поверх чистого листа, достал опасную бритву и с убийственной уверенностью обрезал пустой так, что тот стал точно такого же размера как исписанный.

Потом хмыкнул, достал какую-то флягу и протёр углы, края и поверхность листа, легонько подул, чтобы высохло и стал перерисовывать лист с рунами.

У гномов было упрощённое письмо в строчку и его я уже мог понимать, а было руноплетение, где имела значение как сама руна, так и её соотношение с другими, соседними и вместе они образовывали рисунок/чертёж, который имел сразу несколько значений и… Вот в переплетении я совершенно ничего не понимал.

Тем не менее было очевидно, что Фрор перерисовал старый лист, но сделал на один прямоугольник, куда вчертил переплетение, больше.

— Йорунна родилась на полную луну, оттого была прозвана Лунорождённой, имела добрый нрав, от первых дней жизни много улыбалась… Вот так вот, — творчески мурлыкал под нос себе Фрор.

— Итак. Благородные, но обиженные. И, главное, на трон претендовать не смогут, даже если очень захотят. Их ветвь не была правящей.

— Ээээ…. Я не всё понял, но… что дальше?

Фрор достал большую металлическую миску, поставил в центр её свечу, посыпал туда чего-то вонючего, потом долго держал получившийся лист над дымком. После чего потряс лист и с ювелирной точностью вставил его в книгу, в медные держатели. Нашёл ещё одну книгу и туда, прямо среди множества записей сделал ещё одну.

— Отлично, — кивнул он. — Ах да, чуть не забыл.

Фрор сцапал исходный лист и без тени сомнений сжёг его в той же металлической миске, причем добился, чтобы пергамент, который не больно-то хотел гореть, сгорел весь.

— Потомок древнего, незаслуженно изгнанного рода, — резюмировал Фрор. — Вернувшийся, чтобы восстановить честь предков и послужить своему народу. Звучит пафосно. Старым пердунам… то есть я хотел сказать, уважаемым старейшинам гномов должно понравиться.

— Объяснишь, что случилось, что получилось?

— У Эйтри королевская кровь по материнской линии. Установить обратное могут только живые братья и сёстры, при условии, что их отыщут… А они не захотят общаться с гномами из Туманных гор Оша, поскольку это роды, обидевшие их мать.

— А письменные источники?

— А в них указано, что у сестры короля, дедушки нынешнего короля были дети… Которые и правда были и даже существуют. Они приходятся покойному Хальдору двоюродными братьями и сёстрами.

— А если мать Эйтри была… якобы.

— Без «якобы»! — нахмурился Фрор. — Там официальные документы, это священные для гномов Оша записи! Гм. Так вот, она тоже того, двоюродная, хотя и без поддержания связи с родней.

— И Эйтри, рождённый в браке…

— Да, он королю Фольктриму находится троюродным братцем, младшим и ненаследным. Но с таким статусом он вправе основывать свой клан самого высокого уровня, и никто не вправе это оспаривать.

Это придавало родословной вес и древность, но, как правильно заметил Фрор, исключало любые возможные претензии на престол в будущем.

— Чтобы Эйтри, как и его ещё не родившиеся потомки, чего доброго, не стали слишком много о себе воображать, когда дым рассеется, — кряхтел старый гном, когда убрал свечу, помыл металлическую миску, а все свои принадлежности со всей тщательностью убрал, выводя замысловатые руны на свежеизготовленном «древнем» свитке. — Предки простят, а нам надо думать и о потомках. И о стабильности королевства.

Последним штрихом стала магия. Фрор, пробормотав какое-то древнее заклинание, приложил ладонь к «отреставрированным» документам. Пергамент на глазах пожелтел, чернила потускнели, края обтрепались, а печати покрылись сетью мелких трещинок. Теперь они выглядели так, словно действительно пролежали в архиве сотню лет.

— Ну вот, — Фрор с удовлетворением откинулся на спинку стула, который жалобно скрипнул под его весом. — Теперь у нашего «безродного» Эйтри родословная — позавидует любой клановый вождь. Можно предъявлять общественности.

Я посмотрел