Чиновник - Владимир Анатольевич Тимофеев

— А чего там рассказывать? — пожал тот плечами. — Дал по рогам одному, потом второму. Ничего интересного. Домой из-за этих козлов опоздал, полдня в отделении просидел, объяснения писал-переписывал, чтобы за хулиганку не привлекли, а то ведь с них станется.

— Писал-переписывал, полдня потерял? — засмеялся Геладзе. — Ну, это дело привычное. Помню, вот тоже случай на фронте был. Попёрлись мы как-то с комбатом в соседнюю часть, а на дороге там мост стоял, его мои хлопцы только-только восстановили...

Минутка воспоминаний растянулась минут на сорок.

Гурамыч взахлёб рассказывал «байки» о своих фронтовых «приключениях». Стрельников слушал. За окошком шёл снег. На плите кипел чайник. С улицы за воротами доносились гудки машин. Настоящее прошлое казалось таким неизменным, незыблемым, что даже закрадывались сомнения, а стоит ли вообще его трогать, пробовать всколыхнуть, направить в другое русло? Глобально, а не для себя. И не сведутся ли все потуги угодившего в это место и в этот год попаданца к обычным кругам на воде, как от брошенного в океан камня? А так называемый «эффект бабочки», описанный фантастами будущего, окажется просто игрой подсознания, а не реально действующим законом...

Когда Николай вернулся в каптёрку, чтобы переодеться, то застал там практически всю бригаду. Не хватало лишь Витьки «Лешего», тот отпросился сегодня на час пораньше, сказав, что зуб заболел и надо в больничку сбегать.

Рабочий день кончился, но народ почему-то не расходился.

Все столпились вокруг стола-верстака, активно шумели и что-то рассматривали, но когда Николай вошёл, развернулись, как по команде.

— Фарто́вый ты, бригадир, — выдвинулся вперёд Сапуньков и помахал тем же номером «Красного Севера», который только что показывал мастер. — Заделать двоих копчёных по рупь шесть семь[2] — это, знаешь, не мыло по шайке гонять. Уважаю...

[1]Персонаж Сергея Шакурова из 4-хсерийной кинокартины Алексея Сахарова «Вкус хлеба» (1979) о начале освоения целины.

[2]«По рупь шесть семь» — быть судимым по статье 167 (за разбой) Уголовного Кодекса РСФСР в редакции 1929 года.

«Копчёный» — бывалый, опытный (в уголовной среде)

Глава 21

Досмотреть до конца, как Щербатый с командой справляются с лестницей, Стрельников не успел. В середине последнего на неделе рабочего дня его неожиданно вызвали в трест. Во время обеда ему сообщил об этом Георгий Гурамович.

— Требуют, понимаешь, тебя в управление, — сказал он, явившись лично в тот закуток около дымохода, где два дня назад Николай разбирался с непрошеными гостями.

— Требует кто? — уточнил бригадир, оторвавшись от «тормозка» с кашей и фаршем из курицы.

— Сам Вологди́н позвонил.

— Николай Николаевич?

— Да. Сказал, что не позже, чем в половину третьего, надо явиться на Гоголя...

Проигнорировать прямой приказ управляющего Стрельников, ясное дело, не мог. Быстренько дообедал, собрался и двинулся пешочком в Заречье.

Зачем его вызвали в трест — сомнений по этому поводу не возникало. Наверняка это было связано с недавним визитом на стройплощадку трестовского руководства и предложенного Николаем метода зимней кладки.

Хотя, по большому счёту, метод был вовсе не нов (противоморозные компоненты добавляли в бетоны-растворы и раньше), но именно эту комбинацию (поташ плюс технический лигносульфонат) в нынешние времена никто не использовал. Использовали, в основном, или обычную поваренную соль, или хлорид кальция, или натриевую селитру — химикаты распространённые и дешёвые.

К чему это приводило в строительстве, пусть и не сразу, показал пример станции «Ленинские горы» в Москве, которую, как помнилось Стрельникову-Петражицкому, должны были открыть в начале 59-го. В подарок съезду, как водится. Внеочередному, затеянному ради перекройки всех прежних планов на новые, гениальные, семилетние, прозренческие и провидческие, призванные одним махом решить все нынешние проблемы, как реальные, так и надуманные.

Ради удешевления и ускорения строительства станции и метромоста в районе Лужнецкой набережной, зимой в бетонную смесь решили добавлять нитрат натрия. Не нитрИт, о котором Стрельников знал и поначалу надеялся использовать его на этом этапе «прогрессорства», а нитрАт — разъедающую арматуру селитру. Результаты такой «рацухи» проявились практически сразу. Уже через пару лет железобетонные опоры и перекрытия станции и моста начали разрушаться, и впоследствии станцию, хочешь не хочешь, пришлось закрывать, а движение автомобилей по верхнему мостовому ярусу полностью прекратить.

Предполагали ли архитекторы и конструкторы, что всё будет именно так? Вероятно, что да, но под влиянием мощного интеллекта и несгибаемой воли партийных руководителей города и страны, вооружённые строго научной теорией, что прогрессивная идеология способна менять физические законы, всё-таки принимали такие не слишком продуманные решения. Тем более что по нынешним временам за это уже не расстреливали, не сажали, а максимум, переводили на другую работу, когда с понижением, а бывало и вовсе на ту же должность, только в соседнем ведомстве или районе...

А впрочем, разве не так же достаточно часто происходило в российской истории и в давнем-предавнем прошлом, и в не очень далёком будущем? Когда какое-нибудь начальство, хоть исконно-посконное царское, хоть интернациональное большевистское, хоть до опупения воцерковленное постсоветское, грозно насупив брови, рычало: «Я так хочу», а не «Это решают специалисты». Недаром ведь заявил как-то классик: «Это Россия, детка». А после, в устной беседе с друзьями вывел ещё более чёткую формулу: «Умом Россию не понять, аршином общим не измерить — табличка "Стол окрашен", б...ь! Нееет, нужно пальчиком проверить!..»

В управлении Николая отправили на третий этаж, в актовый зал. В зале, не слишком просторном, мест примерно на тридцать, и пока не заполненном (до установленного начальством «дедлайна» оставалось ещё минут десять), среди сидящих на стульях перед президиумом он неожиданно обнаружил Светку Баркову. Увидев вошедшего Стрельникова, та сразу же помахала ему рукой.

— А ты чего здесь? — спросил он, усевшись рядом.

— Да я и сама не знаю, — захлопала Светка глазами. — Сказали, надо приехать, я и приехала, как старшая смены. Тут ещё наших два оператора с РБУ и главный технолог с завода. Говорят, что какую-то новую технологию должны обсудить. И вроде бы нам это дело поручат... А сам-то ты, кстати, чего здесь? — взглянула она на Стрельникова.

— Я-то? — прищурился тот. — Да вроде как и меня с бригадой тоже под это дело хотят