Шурик 1970. Книга 2 - Петр Алмазный

Но это — по службе. Разрешите представиться, Валерий Геннадьевич Райкин. Служба собственной безопасности правительства Москвы. А потому заботит меня вопрос именно безопасности. Извиняюсь за «глупую демонстрацию», но решительно заявляю: предлагаемая в пакете «Блюз-Такси» система безопасности недостаточна!

— Так что вы хотите? — подал голос наш программист Виталик.

— Мы много чего хотим, — заверил мэрский безопасник. — Ваш борткомп много чего умеет. Кино показывать, песенки играть, про памятники рассказывать. Это все хорошо. Пусть научится нюхать. Запах тротила, прочих взрывчатых веществ, наркотиков — сразу к нам! Пассажир с физией из списка федерального розыска — нам сигнал. В ФСБ и к нам! Немедленно! Иначе не видать вам моей закорючки по нашему ведомству. А так яйцо хорошее. Хорошее, говорю, яйцо. Но дорого яичко ко Христову дню. Так, кажется, говорят? Верно? А если террористы захотят использовать ваши такси для терактов? Представляете сотни террористов, заряженных адскими машинами, которых везут к местам скопления народа ваши умные яйца? А если…

Что «если» — я не услышал. Все! Я снова в палате. Березин протянул мне картонный прямоугольник, скинул тапки и прилег на кровать.

— Слушай, а документация на батареи. Она где может быть? — спросил я торопливо.

— Начни сначала, — сказал Березин.

— С какого начала? — не понял я.

— Да погоди ты со своим началом. Как нам вернуть лейтенанта Райкина? — перебил меня Николай.

— Все есть там. Привезите векторы, — сказал Березин и повернулся к нам спиной. Кажется, заснул. Или сделал вид.

Я понял, что аудиенция закончена. Что Березин больше ничего не скажет.

— Товарищ подполковник. Так что мне с ним делать? — спрашивал доктор в коридоре, заглядывая в глаза Николаю.

— Что делать? Пусть лежит пока, — ответил тот.

— Но ведь его надо как-то оформить. Поставить на учет. Его ведь кормить надо.

— А ведь верно, — остановился Николай. — Кормить надо, а то помрет. Запросите его карту в областном психдиспансере. Он ведь до сих пор там числится. Оформите по всем правилам.

— А если он опять исчезнет? — чуть не заплакал доктор. — За пропажу с меня ведь голову снимут.

— Тоже верно, — кивнул Николай. — Тогда карту запросите, на учет не ставьте. Под мою ответственность.

— Но он же в женской палате. И с обоями что делать? Переклеивать?

— Не стоит, — сказал Николай. — Лучше принесите ему бумаги и этого… картона. А что в женской палате, так Раиса Михайловна, вроде, не против.

— А шило?

— Пусть будет. Любезный, теперь проведите нас к лейтенанту Райкину. Кстати, он как?

— Бузит, — кратко ответил Айболит.

Дверь в палату Райкина нам не открыли. Дали посмотреть в глазок. Лейтенант Райкин сидел с ногами на кровати, держа ладони перед лицом. Что-то бормотал. Кажется, молился. Но нас услышал. Сорвался с места и заколотил в дверь кулаками. Я увидел в глазок расширенный до безумия зрачок лейтенанта и в испуге отпрянул. Райкин что-то гортанно кричал на неведомом мне языке. Я явно разобрал слово «шайтан».

— А ты думал, — хмыкнул Николай. — Ладно, пошли на выход. Над векторами думать будем.

— И где нам эти векторы искать? — спросил я, когда мы выехали за ворота лечебного заведения.

— А чего их искать? — сказал Николай. — Лежат, наверное, в каком-нибудь сейфе, в большом доме на улице Чайковского, и ждут отправки.

— Как это ждут? — удивился я, пытаясь вспомнить, где в Москве такая улица. — И что за дом?

— Посольство США. Этот мордатый из твоей троицы сообщил, что по зданию резидента часть архива Березина, в том числе ящик с картонками, он отвез на пустырь, где его перегрузили в машину с дипномерами. По описаниям — американская, из посольства. Значит, туда и отвезли. Но это — государственная тайна, понял?! Слушай, а чего тебе такого Березин внушил, что ты видом так поменялся? Что эти картонки вообще значат?

— Сам же видел, картонки с дырочками. Перфокарты. На каждой восемьдесят байтов информации.

— Восемьдесят байт? Это много?

— Совсем нет, но хватило, чтобы американцы на Луну слетали. Погоди, — задумался я. — Сейчас май 1970-го. Последний год царствования перфокарт.

— А потом?

— Потом будет компьютер, а потом смартфон. Вся Ленинская библиотека в маленькой коробочке с экраном. Но это — государственная тайна, понял?! — передразнил я Николая.

Тот хмыкнул. Было видно, что не поверил.

— Ты толком можешь сказать, что в этой картонке было? Что ты увидел?

— Я сам не совсем понял, но, можешь считать, Березин дал мне заглянуть в будущее. Или в прошедшее. В какой-то из вариантов. Там, в машине, которая в подвале, есть приемник для таких карт. Потом Шурик, видимо, заменил его магнитной пленкой. С пленкой удобнее.

— Ничего не понимаю, карты, пленки… Что, Березин не может новых дырок наколоть?

— Ну да. Чего ж проще. Отними у писателя почти законченный роман и сунь ему пачку чистой бумаги. Пусть заново напишет. Трудно что ли?

— Ну, уел, не спорю. Так что, эти картонки такие важные?

Я внимательно рассмотрел выданную мне Березиным картонку. Потянул за краешек и без особых усилий отлепил от пачки один лист с дырочками. Под ним был еще один такой же, под ним — следующий.

— Это — не картонки. Это пачки перфокарт, — сказа я, отлепляя следующий лист. Всего в пачке оказалось двенадцать листов. Странно. Для чего это сделано? Вся идея перфокарт, чтобы свет через дырочки проходил. А тут одна к другой прилеплены.

И еще я вспомнил слова Березина. Последние, перед помещением его в дурдом: «Мама, я все просчитал». Он что, тогда собирался на почту звонить Брежневу, сообщить, что просчитал счастливое будущее великой страны?

— Так что, достать эти векторы из посольства, как я понимаю, никак невозможно? — спросил я.

— Ну ты сам как думаешь? Спереть документы в американском посольстве? В самом шпионском гнезде? Кому это под силу? Да и сейф открыть. Если они такие ценные, значит, под охраной. Как такое выкрасть? Разве что найдется какой-нибудь отечественный Джеймс Бонд. Слышал про такого?

— Даже смотрел, — сообщил я.