Шурик 1970. Книга 2 - Петр Алмазный

— А эти ребята с Виктором? Что с ними стало?

Генерал развел руками. Все ясно. Сколько их, героев, война прибрала. С именами и без.

— Это что у тебя? — вдруг спросил генерал.

Я посмотрел на стол и сам удивился. Салфетки, которыми были прикрыты хлеб и шпроты на подносе, теперь лежали передо мной, и были они исчерчены и исчерканы. Это что, я? Моих рук дело? Ну да, и почерк мой. На салфетках была схема того самого «ППГ» на шипастых гусеницах в трех проекциях и расчеты необходимой мощности электродвижка.

— Сечешь, — сказал генерал уважительно. — Похожи. Ну да, такие те ППГ и были. Ну что, договорились? Покумекаешь, чтобы такое же простое и надежное, но на дальние дистанции. Как что надумаешь, звони. Прям мне звони, напрямую. А пока давай все-таки твою машинку на бронебойность проверим, а? Зря что ли ее сюда тащили? Щас мы ее с зенитки одиночными, а потом очередями. А? Да шучу я, шучу, ха-ха-ха…

И генерал потянулся к графинчику.

— Куда мы теперь? — спросил я, когда Николай вырулил на трассу. Настроение у меня было не очень. Ну да, нас с Букашкой похвалил ракетный министр. И героический танковый генерал с фамилией Зайцев тоже общением доволен остался. Только Букашку мне не вернули. Так и осталась на полигоне. Для дальнейших исследований. Но и Николай выглядел как-то странно. После теста на полигоне он был весь такой довольный, а сейчас — темнее тучи.

— Что-то случилось? — спросил я.

— Березин объявился, — словно нехотя ответил Николай.

Вот этого я никак не ожидал. Если честно, я даже сам пытался себя убедить, что никакого Березина нет. И не было. Что и Березин, и робот Гелик, и Громов мне приснились. Что мы с Зиной просто чудно отдохнули на даче подпольного крышевателя теневиков, и никакого робота и курятника не было. Просто привиделись. На солнце перегрелся, бывает…

— Что? Как объявился? — переспросил я.

— Сначала в Соколовке в доме появился. То ли маму хотел проведать, то ли в архиве своем что-то искал. А архив-то сам знаешь где. Потом в гаражах его заметили. Сам знаешь — каких. Сторож доложил, что он прошел через ворота. Но в сам гараж не входил и в подвал к машине не спускался. И ведь в той же больничной пижаме. Хотя это — кстати. Переодевать не пришлось.

— Это почему?

— Потому что он сейчас в клинике для «зрителей». Помнишь, я тебе про такую рассказывал? Совершенно секретный и тщательно охраняемый объект, а он там шляется по коридорам, как у себя дома.

— А зачем его туда отвезли?

— Да не возил никто. Сам объявился.

— И чего он там делает? — спросил я совершенно сбитый с толку.

— Да в общем-то ничего. Побеседовал с этой Раисой Михайловной, да и спать завалился на соседней койке. Сказал, что притомился. Попросил разбудить, когда ты приедешь. Поговорить хочет. Ты как?

— А его не пытались… — я сделал руками хватательные движения.

— Пытались, конечно, не получилось. Он видимый, но когда попытались скрутить, оказалось, что не осязаемый, — нервно хохотнул Николай. — Набросили сеть, да сами в ней запутались. Голова идет кругом. Мистика какая-то. Да ладно бы мистика. С чертями бы мы как-нибудь справились. Привезли бы попов со святой водой, благо, что еще остались. Но тут наука… Временные вектора. Знаешь, пока ты там на море пузо грел, нас с учеными туда вызывали…

Николай показал пальцем вверх и продолжил:

— К очень важным людям. Таким важным, что… По поводу машины этой, будь она неладна.

— И что?

— Да ничего. Мнения разошлись. Сначала даже поступило предложение разобрать ее к чертям, а изобретателя — на народные стройки в Сибири.

— Очень не хотелось бы, — попытался я пошутить. Получилось не очень. Николай мою реплику пропустил мимо ушей, продолжил.

— Но, кто поумней резонно возразил, а что, если у капиталистов такая уже есть? Соображаешь? Это типа как атомная бомба. Даже хуже.

Я кивнул:

— И что решили?

— Свернуть пока опыты с континуумом. Про либерею узнать и сразу свернуть.

— Опять Либерея. Далась им эта библиотека.

— Да не библиотека, — вздохнул Николай. — А всего одна книга. Причем, арабская. Или персидская. Сука Дубцов в архивах надыбал, что был в Либерее один древний манускрипт… Вот он ему нужен. Товарищ Суслов лично заинтересован.

— Что за манускрипт? Автор-то кто?

— Авиценна. Или Ибн Синна. Слышал что-нибудь? Вот и я тоже.

— А про что книга?

— Не догадываешься? Про старость бодрую. Про жизнь вечную. Про бессмертье…

Ответить было нечего. И интерес власть имущих к подобному документу мне был вполне понятен. Только что хотел от меня неосязаемый Березин, я так и не понял.

— Погоди, а как же Райкин? — вспомнил я слоновожатого лейтенанта.

— Если ты про которого здесь, там сможешь сам посмотреть. А если про которого там, так спроси чего полегче. Так что, едем в клинику? — спросил Николай.

— Едем, — согласился я.

Глухой бетонный забор и колючка поверху. На воротах — охрана с автоматами. Хороша лечебница. Впрочем, чему тут удивляться, с такими-то «пациентами».

Видимо, Николай здесь бывал уже не раз, знал, что — как. Дважды ему пришлось показывать «корки», у вторых ворот охранник ходил куда-то звонить, только потом пропустил. Еще раз Николай показал удостоверение у бронированной двери приземистого здания с узенькими оконцами, забранными решетками. Мне пришлось предъявить паспорт. Значит, здесь и содержатся неудачливые путешественники во времени?

Внутри все было очень прилично: коридоры с высокими потолками, стены выкрашены в радостный желтый цвет, цветочки в горшочках. Похоже на больницу. Только все равно мрачно, видимо, из-за решеток на окнах. И из-за тяжелых запоров на дверях с глазками. Для наблюдения внутрь.

Доктор, чем-то похожий на Айболита, с такой же бородкой, в сопровождении двух мордатых санитаров провел нас к одной из дверей. Вид у доктора был несколько обескураженный.

— Впервые такое вижу, — признался доктор, заглядывая в глазок. — Разное мои пациенты здесь творили, но через двери