Шурик 1970. Книга 2 - Петр Алмазный

— Через стены?

Почему-то я вспомнил хороший старый фильмец про простых советских волшебников. Его часто под Новый год показывают. Там тоже сквозь стенку проходили. С переменным успехом.

— Беседуют, — сказал доктор и взялся за дверной запор.

Глава 19. Мастер векторов и ловушка для Жоржа

Беседа была странная. Березин в полосатой больничной пижаме стоял прямо на кровати и, что-то бормоча, рисовал на обоях химическим карандашом. Какие-то формулы. Помимо математических знаков обои украшали и рисунки. И в центре — большая бабочка, похожая на Павлиний глаз. И сам глаз на вершине египетской пирамиды.

Я огляделся. А ничего себе комнатка. Вполне себе жилая. Занавесочки на окнах, тумбочки прикроватные, цветочек в горшочке на подоконнике. Вроде как герань.

Кстати, бормотал Березин по-английски, видимо, русского Раиса Михайловна так и не выучила. Сама вражеская засланка сидела на кровати с ногами и порой задавала Березину вопросы, на которые он тут же отвечал. Я по понятным причинам теплых чувств к данной даме не испытывал. Но и зла особого ей не желал. Если в нее, действительно, вселились две английские дурехи сразу, она уже и так наказана. Еще я заметил, что на полке над ее кроватью стоят книги с английскими названиями на корешках.

К нашему явлению Березин отнесся вполне спокойно, обернулся, жестом попросил дать возможность закончить, сказал длинную фразу по-английски и сопроводил дописанную формулу стрелочкой. Знак вектора.

— Вектор — это математический объект, который характеризуется величиной — длиной и направлением, — забубнил один из санитаров, видимо, он был силен в английском. — Может быть представлен в виде направленного отрезка на плоскости или в пространстве…

Березин сунул кончик карандаша в рот, послюнявил и поставил после стрелочки жирную точку. Спрыгнул на пол, сел на кровать, вдел босые ноги в больничные шлепки. Похвалился карандашом, обращаясь конкретно ко мне.

— Леонов подарил. В космосе был. Карандаш ценой в сто тыщ, ха-ха-ха. Долларов. Знаешь эту историю? В НАСА долго не могли решить вопрос, как заставить ручку писать в условиях невесомости. Выделили на решение проблемы сто тыщ долларов. А все равно не писало. Наши не заморачивались. Писали карандашами, ха-ха-ха…

Березин громко расхохотался, показал Раисе Михайловне язык с чернильным пятном от карандаша, сам карандаш спрятал в карман пижамы. Снова повернулся ко мне и спросил:

— Где мои вектора?

Ну и вопросик! А я хрен его знает, где его вектора. Не, правильно — векторы.

Березин вскочил, подошел к полке над кроватью Раисы Михайловны, вытащил книжку. На обложке фигурировало «R is for Rocket».

— «Эр — значит ракета», — перевел санитар — знаток английского. — Это Брэдбери, я читал. Сборник. Там еще рассказик есть классный…

— «И грянул гром»? — догадался я, посмотрев на бабочку, украшавшую обои.

— Точно, — сказал Березин и вытащил из кармана картонный прямоугольник с дырочками. Точно такие же были в летнем домике Березина там, в Соколовке. Целая коробка. Мне они показались совершенно бесполезными.

— Безопасные векторы, — уточнил Березин. — Я просчитал. Все должно быть безопасно.

Я переглянулся с Николаем. Тот уже достал из кармана свой «шпионский фотоаппарат» и щелкал им формулы и рисунки на стене, не особо стесняясь. Сказать Березину, что векторы украли Трус, Балбес и Бывалый по приказу американского резидента? И что они под наблюдением на складе макулатуры в Люберцах. И если нужно, ему их немедленно привезут. Но… по глазам Николая я понял, что никаких векторов на складе нет. Что никаких прямоугольников там не имеется.

— А что, без них никак нельзя? — осторожно спросил я.

Березин внимательно на меня посмотрел. Интересно, он принимает меня за настоящего Шурика, друга детства и однокашника, или…

Все-таки «или».

— Твой вектор, — сказал Березин и поднял картонный прямоугольник на уровень глаз. Словно хотел рассмотреть меня через дырочки. — Этот — опасный.

Получилось, как тогда, на даче Хрущева на Рице. Сначала темнота, и вот я в другом месте. И я это место сразу узнал. Конференц-зал в нашем офисном центре. Идет презентация. Комиссия смотрит на лысого Валеру, а тот демонстрирует нам бомбу в кейсе.

Я не понимал, что он собрался делать, да и никто не понимал. А часики-то на бомбе тикали. Я отрешенно наблюдал, как офисный охранник Серега, этакий увалень, которого мы всерьез никогда не принимали и частенько его подкалывали, сорвался с привычного места у двери и несся к трибуне, на ходу выдергивая с пояса дубинку. Видимо, хотел нас всех спасти. Валера его заметил, спокойно распахнул пиджак и что-то выдернул из-под мышки. Пистолет! Поднял руку. Бах-бах-баах. Серега словно споткнулся и упал меж столиков. Да, пожалуй, что это было уже лишнее. Экран мигнул последней единичкой и…

Если это смерть — то не очень болезненная. Просто вспышка и все. Я совсем ничего не почувствовал. Я просто стоял в больничной палате перед Березиным, а тот что-то делал с карточкой, устроив ее на тумбочке. Шилом колол в ней новые дырки. Умный санитар, тот самый — дока в английском дернулся было к нему. Видимо, шило и прочие острые и колющие предметы здесь были строго запрещены, но Николай его придержал.

— Был плохой вектор, — сказал Березин, заканчивая работу. — Теперь хороший вектор.

И снова поднял картонку на уровень глаз.

Темнота, и я снова в офисном центре. Комиссия смотрит, Валера улыбается, бомба тикает. Охранник Серега сорвался с места и… выбежал из зала в коридор. Хм… Может, оно и правильнее. Хоть какой-то шанс выжить.

Последняя единичка обратного отсчета на электронном экране сменилась нолем…

Но ничего не произошло.

— К чему это я? — спросил Валера спокойно и подмигнул мне. — А к тому, что меня здесь даже не проверили. Даже не попытались. Ни когда мы приехали в ваш офис, ни когда решили прокатиться по городу. Я спокойно ехал по прекрасной Москве в прекрасной машине, а в моем кейсе тикала адская машина. Каково, а? Да бросьте вы дрожать. Конечно, никакая это не бомба. Я ее в туалете собрал.

Валера вытащил «бомбу» из кейса и быстро разобрал ее на составные части. Действительно, а с чего я взял, что это бомба? Электронный будильник и ровно нарезанные куски пластиковой красной трубы, связанные синей изолентой из хозмага. И еще провода. А что провода? Провода, они и есть провода.

— Пистолет, правда, настоящий, — добавил Валера, закрывая чемодан. —