Арагонская Ост-Индская Компания (СИ) - Распопов Дмитрий Викторович

— Да к дьяволу этого Диего, — махнул рукой епископ, — я как узнал, что ты в городе, решил тебя навестить, столько лет уже не виделись и не известно, когда я снова поймаю тебя в Сеговии, уж в домой-то ты точно не поедешь.

— Это правда, — улыбнулся я, поворачиваясь и обращаясь к Цвие, — нам закусок и вина с моим травяным настоем.

— Сейчас всё будет, сеньор Иньиго, — склонилась она и пошла отдавать приказы слугам, а я повёл дядю в свою комнату.

— Ты остановился у еврея? — осторожно поинтересовался он, — весь город об этом уже гудит.

— У делового партнёра, — поправил я его, — да и к тому же дядя, у кого ещё? Иосифа всё равно нет в городе, да к тому же он тоже еврей.

— Так-то да, но всё равно, как-то нехорошо, — вздохнул он, — пойдут слухи и обязательно дойдут до главы рода.

— Как хорошо, что мне на это плевать, — пожал я плечами и дождавшись, когда Цвия сервирует нам стол и с поклоном оставит нас одних, я продолжил.

— Хорошо, что вы приехали, я так соскучился по вам!

— Это взаимно Иньиго, — улыбнулся он, — ты даже не представляешь, как меня распирала гордость, как я всем хвастался, что мой любимый племянник получил из рук папы «Золотую розу»! Единственный Мендоса за все века существования рода!

Я улыбнулся.

— Приходится много путешествовать по делам папы, — со вздохом сказал я, — ничто не даётся просто так.

— Без всяких сомнений, — согласился он со мной.

— Кстати, деньги, что я занимал у тебя, я положил в банк Медичи на твоё имя, — смущённо сказал он, — спасибо, ты просто нас выручил с Алонсо.

— Мне и Пауле, тогда уж, девушка, кстати наверно уже стала баронессой, — улыбнулся я, — она осталась в Арагоне с мужем.

— Я и не сомневался, что она достойный человек, — кивнул он головой, — ты сам-то надолго в Сеговию? По каким делам?

— Максимум пара встреч дядя, — я покачал головой, — у меня другие заботы, в другом месте.

— Не хочешь говорить, — понял он по моим недоговоркам, — но ты хотя бы заедешь ко мне перед отъездом?

— Постараюсь, — пожал я плечами, — всё зависит от того, как пройдёт мой разговор с королём.

Епископ пристально на меня посмотрел, так что я вздохнул.

— Хорошо, только из уважения к вам, мне поступило предложение выступить против своего рода, — спокойно сказал я, — так что я жду условий, на которых это сделаю.

Брови мужчины взлетели вверх.

— Опять ты снюхался с Каррильо де Акунья? — недовольно спросил он.

— Что делать дядя, — я серьёзно посмотрел на священника, — это ведь только между нами?

Он кивнул.

— Конечно, я вообще даже не должен быть тут рядом с тобой.

— Тогда я сразу хочу вам сказать, что если предложение и правда будет стоящим, то я приму его, поскольку речь идёт об аренде серебряных рудников в Сьерра-Морена и Андалусии.

Лицо дяди перекосило.

— Диего точно будет в бешенстве, он сам претендует на них, — с тяжёлым вздохом признался он.

— Как он может на них претендовать, если как я слышал, род последнее время не очень ладит с королём, — удивился я.

— Семья Альба, мы дружим, — кратко объяснил он, — это можно сделать через них.

— Понятно, спасибо, — склонил я голову в благодарность за ответ.

— Но конечно, если ты со своими деньгами будешь вместе с маркизом де Вильена и архиепископом Толедо, — он покачал головой, — у рода не будет шансов.

— Нужно же как-то отбивать те отступные, что отец с меня запросил при расставании, — пошутил я, но дядя расстроенно покачал головой.

— Иньиго, это уже не шутки, пойми, дело будет касаться финансовых интересов, а тут никто не посмотрит на то, что ты наш родственник, — серьёзно предостерёг меня он.

— Я не буду нападать первым на свою семью, — я нахмурился, — но это не значит, что не дам сдачи.

— Это понятно, — священник тяжело вздохнул, — ладно не будем о грустном. Я тут встречался с приором монастыря Санта-Крус ла Реал, Томасом де Торквемада, и при нём нам сказали, что ты в городе. Он был так рад это слышать, что попросил меня узнать у тебя, можешь ли ты его принять.

— Я сам планировал к нему заехать, — быстро соврал я, — это же племянник моего наставника, которому я многим обязан.

— Да, Томас посветил меня в это, и то, как много ты для него сделал. Он молится о твоём благополучии каждый день, — кивнул епископ.

— Обязательно с ним встречусь, — подтвердил я и дядя стал подниматься со стула.

— Тогда ладно, не буду задерживать тебя больше, постарайся заехать ко мне перед отъездом.

— Хорошо, договорились, — пообещал я, и пошёл провожать его до повозки.

На входе мы встретили хозяина дома, который вернулся, и он раскланялся с епископом. Когда дядя уехал, Авраам Сениор задумчиво спросил у меня.

— Мне казалось вы не ладите со своей роднёй, сеньор Иньиго.

— Дядя и дедушка были исключением, — я пожал плечами, — теперь только дядя.

Я повернулся к нему.

— Я вам не сказал ещё спасибо за подарок, что вы передали мне с Паулой, мне очень понравился браслет.

Старик довольно улыбнулся.

— Если уже речь зашла за подарки, сеньор Иньиго, то на перстне царя Соломона было три надписи, — он обратился ко мне, — на вашем же подарке мне, было только две.

— Я хочу, чтобы вы жили, как можно дольше, сеньор Авраам, — я серьёзно на него посмотрел, — потому хочу, чтобы вы никогда не увидели последнюю надпись.

Еврей широко улыбнулся и низко поклонился.

— Я так и подумал, сеньор Иньиго, рад что не ошибся.

— Наверно я ещё съезжу по делам сегодня, — решил я, — но ненадолго, не ужинайте без меня.

— Конечно, сеньор Иньиго, — он склонил голову, зовя слугу, чтобы приготовили мне повозку.

Простившись с ним, я поехал в монастырь, где монахи уже готовились к вечерней молитве, но магия пожертвования в сто флоринов сотворила чудеса, так что меня не только пропустили внутрь, но ещё и сбегали за приором.

— Сеньор Иньиго! Сеньор Иньиго! — он и правда бежал, подхватив полы рясы.

Так что я с широкой улыбкой пошёл ему навстречу и второй раз за день упал в мужские объятья.

— Томас! — широко улыбался я, — как же я рад тебя снова видеть!

Мужчина с тонзурой на голове, с сияющими от радости глазами, едва не плакал.

— Сеньор Иньиго, вы можете ходить! — он качал головой и крестился одновременно, — я молился за ваше здоровье каждый день!

— Я благодарен тебе и Богу, — я тоже перекрестился, — дядя мне сказал, что виделся с тобой, прежде чем поехать ко мне.

— Да, мы вместе ищем деньги на реконструкцию монастыря, — вздохнул он, — пока не очень успешно.

— Идём к тебе, поговорим спокойно, — я рукой оставил всю свою охрану во дворе, а сам с Томасом пошёл внутрь.

Он шёл и по пути раздавал приказы братьям спокойным, строгим голосом, и поглядывая на него со стороны, я понял, что он мало-помалу становится тем, кем его запомнила история. Сейчас это уже был сорокалетний, уверенный в себе священник, который сильно отличался от того молодого неуверенного мужчины, каким я его помнил по нашей первой встречи во дворце кардинала Торквемады.

В его кабинете всё тоже было очень строго и функционально. Только нужная мебель и конечно же распятье.

— Прошу вас, присаживайтесь сеньор Иньиго, — он сам пододвинул мне стул, и только после этого сел на свой.

— Иньиго, — я с мягкой улыбкой напомнил я ему, — мы же договаривались с тобой.

— Но вы теперь маркиз! — он расширил глаза, — я не смею!

— Томас, мы ведь стали друзьями, когда я ещё не был маркизом, — устало вздохнул я, — так что мне было бы спокойнее, если бы мы ими и остались.

Он смущённо на меня посмотрел и сказал.

— Хорошо Иньиго.

— Вот и отлично! — я похлопал ладонью по рукоятке стула, — сколько тебе нужно на ремонт?

— Почти три тысячи дукатов, — тяжко вздохнул монах, — неподъёмная для монастыря сумма.

Я конечно не стал упоминать, если он так уж радеет за монастырь, то мог бы выделить их с того дохода с должности, что я подарил ему. Но, разумеется, я промолчал об этом, поскольку личное — это личное, а Богу — Божье.