Не в этот раз (СИ) - Владимов Максим

— У тебя же морс остался ещё? Наливай, чокнемся сепаратно.

Ладно, налил, чокнулись. Правда, надоела мне эта сладкая водичка, да и вишню я никогда не любил, но куда тут денешься, не отказываться же? Допил залпом. А вот папа спешить не стал, ограничился глотком.

— Слушай, вот я никак понять не могу, — задумчиво проговорил он, баюкая в руках бокал с коньяком. — Ты можешь сколько-то внятно сформулировать: зачем тебе эти все игры с афганцами? Ведь это же не просто благодарность за то, что тебя на тренировки пустили?

Ух ты. Вот это заплыв у нас тут образовался… в глубину. Я украдкой бросил взгляд на папино лицо, особо задержавшись на серых выцветающих глазах — как? Вроде совершенно трезвый, серьёзный такой. Так, может?.. Всё равно ведь рано или поздно придётся как-то обсуждать будущее, раскрываться. Почему бы и не сегодня? На волне медальной эйфории, так сказать.

— А вариант простого человеческого сочувствия ты не рассматриваешь? —всё-таки осторожничая, кинул пробный шар я.

— Ну, почему бы и нет, конечно, — папа согласно кивнул, коньяк в бокале синхронно качнулся. — Но как-то для простого сочувствия многовато. Даже для восторженного идейного пионера многовато, а ты ведь не такой, и таким не был никогда, даже когда только приняли. Мне вообще иногда стало казаться — ты уж прости — что ты циничней всех вокруг. Или даже… взрослее.

— Ну уж нет, — я замахал руками перед собой, — на это вы меня не купите! Я деть, у меня детство, баста! Мы маленькие дети, нам хочется гулять! — и тут же замер внутренне: а песня-то эта известна уже? Самое смешное, что я даже не помню, из какого это фильма… но тут же отпустило: ну не вышла — и ладно, ещё лучше, да и вот папе только и забот — детские фильмы смотреть? Но в целом — лучше бы поосторожнее мне с цитатами.

— Ладно, деть так деть, принято. Но всё же — что с Барином?

— А что с Барином? Столкнулся с ним случайно, стало жалко. Неплохой ведь человек! А пропадает явно. Сам не выберется. Это как с утопающим, да? В болоте. Руку дать несложно, почему нет?

— Несложно? — хмыкнул папа. — Вообще-то до тебя никто в городе ничего такого не сделал, хотя знали многие.

— Да ладно! — думал я про это. Знать наверняка, конечно, не знал, но догадки были: — А то, что ему работу дали? Конуру эту, хоть и без прописки? Ни в жизнь не поверю, что участковый был не в курсе! И выше наверняка знали. Как бы не на уровне начальства в РОВД этот вопрос решался. Только вот до конца не довели! Так, вытащили до половины, понадеялись, что дальше сам, а у него, видишь, сил не хватило.

— Ну, может быть, — помолчав, согласился папа. — Но я всё же о другом: цель какая? И не заливай мне, что просто «руку подал потому, что могу». Никто всё равно не поверит, и я тоже.

— Конкретной цели нет, — признался я. — Просто, как мне кажется, эта вот общность — ветераны Афганистана — будет набирать силу. Влияние. А там, глядишь, и власть. Почему бы не быть для этой силы своим?

Папа побарабанил пальцами по столу.

— Вообще-то, пока что им даже организацию сколько-то официальную создать никто не позволит, — заметил он.

— Это до поры, — легко парировал я. — Вот завтра где-нибудь в Союзе, где концентрация поболе окажется, выйдет на улицу пара тысяч человек повоевавшей десантуры и спросит: «А чем мы хуже ветеранов Великой Отечественной?». Или ещё хуже: членов, страшно сказать, Партии. Что с этим тогда делать? Кто будет их разгонять? А главное — кто сможет их разогнать? Милиция? Не смешите. Силёнок не хватит. Да даже у нас! Представь — перед райкомом мирно-молчаливая группа афганских дембелей человек в двести! У нас в районе ментов-то найдётся столько, чтоб хотя бы один на один?

— Нет, — механически откликнулся папа но дальше продолжать не стал.

— Ну и вот. К тому же, их желания нельзя ведь назвать несправедливыми.

— А у них уже и желания есть?

— Даже если и нет пока — появятся. Да и чего там гадать — всё как у всех: жильё, в первую очередь, конечно. Снабжение какое-то, хотя бы для детей. Больницы-санатории, кому надо. Инвалидам нетрудоспособным помочь как-то, сверх пенсии. У нас мало таких, и по большей части в семьях крепких — сами справляются, не брошены, но есть и те, кто прям бедует на копейки пенсионные.

— Ничего себе ты погрузился, — качнув головой, отметил папа.

— Да нет, я так, краем, — открестился я, — меня и не допускают особо, если честно.

— Может, и к лучшему.

— Может, — чего там, здесь согласен. Но тут же сам себе задорно возразил: — Только всё равно им от меня никуда не деться! Потому, что они и чего хотеть-то не знают. Ну, в смысле, конкретного.

— А ты знаешь? Поделись.

И я выдохнул:

— МЖК.

Папа молчал поощрительно, и я продолжил, уже спокойнее:

— Знаешь, чего такое? — он махнул рукой неопределённо, и я двинул дальше: — Молодёжный жилой комплекс. Или жилищный кооператив, то так, то так говорят. Государственная программа, между прочим, высочайше одобрено. Ресурсы — за счёт неосвоенных средств предприятий, работа — самих «кооператоров». Грубо, молодёжь сама строит себе жильё. В Свердловске уже построили один такой, кстати. Уверен, у нас тут запросто такое полетит!

— Интересно, откуда ты про это знаешь? Да ещё с такими подробностями?

Я пожал плечами: меня не поймаешь, ответ давно готов.

— В советском обществе для народа понастроено библиотек. В них полно газет. Чего только не вычитаешь в материалах Съезда ВЛКСМ!

— Им ещё не предлагал? — помолчав, осведомился папа.

— Случая не было, — я пожал плечами. — Если желаешь — могу уступить идею тебе. Там же простого желания мало — с Заводом договариваться надо, материалы и технику как-то организовывать.Сами они по-любому не потянут.

— Пожалуй, пожалуй… — покивал головой он. И перевёл тему: — Но это чуть позже. Мне тут предложили… переехать. Временно. В Омск.

Так-так-так. Как же, отлично помню. Здоровенный комплекс, завод и микрорайон жилья в одном флаконе. Какого-то там машиностроения, что ли… Завод уже был, его просто расширяли, плюс застроили жильём для рабочих леса-поля. Про… тратили все полимеры, пробили сроки, нужен был пожарный, и вот папу туда и сунули, переводом через министерство. Изначально расчёт был на два-три года, родители, полагаю, смутно надеялись на вариант «зацепиться в областном центре» — неужели для «фамилии с щита» в свежепостроенном микрорайоне квартиры бы не нашлось? Только вот в той жизни что-то не срослось: хотя объект получилось завершить удачно, и даже раньше, чем планировалось, остаться никто так и не предложил.

А для меня это всё вылилось в очередную новую школу, куда я вливался с огромным трудом (и до конца встроиться так и не вышло), практически пропущенный сезон олимпиад, да и в целом удивительно беспросветное существование: жили мы в общаге строителей прямо на объекте, пусть и в отдельной комнате, вокруг царило разливанное море грязи, иногда — по пояс в самом буквальном смысле слова. Инфраструктуры — никакой, в школу добираться — час, если не повезёт поймать попутный грузовик со стройки. Если повезёт — в школе придётся полчаса бить баклуши. Ну или пытаться хоть как-то почистить вечно уляпанные грязью штаны. Одна радость — Иртыш рядом.

Тогда я, помнится, воспринял новость даже с энтузиазмом поначалу: как же — новая жизнь! Новые впечатления, новая школа, чем черт не шутит — глядишь, и друзья будут настоящие, а не абы чего, как тут. Опять же — мир посмотреть, себя показать…

А вот теперь — всё по-другому. В местной школе у меня теперь чуть ли не идиллия, с олимпиадами, надеюсь, встал на твёрдый трек, пусть и предстоит ещё летом все свои цели ещё раз как следует обдумать. А вот омские перспективы заранее известны, ясны, как божий день, и не привлекают ничуточки. Да и с высоты унаследованного опыта вариант пожить одному уже вовсе не кажется космически далёким-невозможным, наоборот! Так что, хотя реальный переезд случится только в конце лета, и сейчас с меня никакого решения ещё не требуется, думаю, будет правильно свои намерения обозначить сразу: я никуда ехать не хочу. Не в этот раз.