Жена-беглянка. Ребенок для попаданки - Константин Фрес

Но я усилием воли от мела это желание.

Я знала, кто на самом деле этого хотел.

И уже сейчас старалась отучить его — ребенка, — от подобных чувств.

«Так вести себя недостойно, — четко проговорила я про себя. — Если так делать, то чем мы будем отличаться от озверевших людей на ручье?»

Я почувствовала изумление, но мне оно не принадлежало.

Словно другой человек, существующий рядом, выкрикнул: «Как я сам до этого не додумался?».

И жадность отступила.

— Ну, — произнесла я, обведя взглядом всех, — что же вы? Я обещала, что в конце дня вы сможете взять себе по камню. По любому камню, что вам понравится. Наверняка вы этот камень видели. Добыли своими руками. Знаете его, отличите в куче других. Ну?

Один из работников робко потянулся к столу.

— Можно, я возьму вот этот, госпожа? — сказал он почтительно, указав на один из камней. Тот сиял, темнее всех прочих. — Я добыл его. Сначала принял за гальку, но когда промыл… он красивый. Похож на вишню, верно?

Я снова ощутила тяжелую, всепожирающую жадность. Этой жадности было так легко поддаться, уступить. Раствориться в ней — потому что это неистовое желание обладать камнем несло непередаваемое наслаждение.

Удовлетворение своего желания.

Сиюминутная радость.

Да, камень был очень красив.

Редкого цвета.

Темный, насыщенный, словно вино в хрустальном бокале.

Мне показалось, что я даже вижу руку — свою руку, — тянущуюся, чтобы отнять сокровище.

Но это было лишь видение.

И я усилием воли сдержала и этот порыв.

«Я дала слово, — жестко ответила я на это желание. — И слово это должна сдержать, чтобы никто не посмел назвать меня мошенницей и обманщицей. Мошенники — дешевые люди. А уважение покупается задорого».

И снова маленький эгоист внутри меня смирился.

Вероятно, потому что мое желание остаться порядочным человеком было сильнее его желания обладать.

— Можно, — ответила я звучно. — Он твой!

Другие работники оживились, подошли ближе.

На холсте лежало много камней, красивых, больших.

Но я оказалась права: они все давно уже выбрали себе по камню.

По тому, что сами добыли.

По тому, к которому привыкли за день.

Я смотрела, как они разбирают обещанное, и боролась с жадностью, которая накрывала меня всплесками.

Сжав кулаки, сцепив зубы.

Ни жестом, ни звуком нельзя было выдать желание отнять и присвоить все себе.

А еще надо было научить маленького человека во мне тому, что как бы ни было тяжело, а слово свое надо держать.

И я молчала, хотя казалось — меня разрывает на части.

— Ювелир прибыл? — спросила я у Стира, когда все получили обещанное.

Мой голос был низким и сиплым, словно я выдержала невыносимую тяжесть.

Лисий Хвост, что постоянно терся около нас, усмехнулся, но смолчал.

— Да, — кратко ответил Стир. — Он побоялся идти сюда, и остался на границе участка. Просил, чтоб по одному к нему водили людей с камнями.

Я усмехнулась:

— При такой профессии нужно б обладать достаточной смелостью. Сколько, по его мнению, людей я должна нанять, чтоб обеспечить и охрану, и сопровождение к его персоне? Ладно… сама буду водить.

— Это опасно! — возмутился Стир.

— Не думаю, — хихикнул Лисий Хвост. — Никого из нас эти мерзавцы не боятся больше, чем ее. На всякий случай я могу быть рядом с госпожой. Если кто-то обезумеет, и наберется смелости, чтоб напасть или бежать, я легко справлюсь с ним. Иди, выбирай любого. И не бойся за госпожу. Пока я жив, ей мало что грозит.

Стир кивнул и бодро направился к работникам.

— Спасибо, — с чувство сказала я, обращаясь к Лисьему Хвосту. — Твоя преданность и смелость стоят много.

Я пожала его руку и тепло улыбнулась ему.

Как хорошо, когда есть такие верные люди, на которых можно опереться!

Он как-то странно на меня взглянул, будто увидел впервые. И руку поспешно отнял, будто ожегшись.

Что меня серьезно задело.

— Они стоят моей жизни, — глухо ответил вдруг он. — Но платите за них не вы.

Я осеклась. Догадка яркой вспышкой ослепила меня.

— Что?! — выдохнула я, отшатнувшись. — Кто-то вас послал, чтоб вы меня охраняли?! Кто же?

Я даже не успела сообразить, чье имя хотела бы услышать.

Не успела даже подумать, какая я дура.

Лисий Хвост оказался не случайным человеком, а подосланным! И так в мое доверие мог втереться абсолютно любой человек!

Но тот словно угадал мои мысли, или на лице у меня были написаны все эти страхи.

Только он лишь качнул головой.

— Вот поэтому я тут, — сказал он с напором. — Чтобы к вам не подобрался никто, кто мог бы причинить вам зло. Вы наивны, — он снова бросил странный взгляд, теперь на мой живот. — Но это скоро пройдет. А пока ваш доброжелатель велит хранить вас.

— Да кто это?! — спросила я, теряясь в догадках.

— Тот, кому не всякий осмелится глянуть в глаза.

— Ивар?!

— Его светлость, господин Ла Форс, — грубо поправил меня Лисий Хвост.

— Но зачем…

— Причины известны только ему одному, — ответил Лисий Хвост, перебив меня. — Он велит — я исполняю.

— Почему ты открылся мне? — спросила я. — Я знаю, я чувствую — он этого не велел делать.

Лисий Хвост посмотрел на меня еще пристальней.

— Потому что я услышал тепло в ваших словах, — ответил он. — Тепло, которое прорастает в сердце. Вы смотрите на меня, как на благородного спасителя и покровителя. А я — всего лишь слуга. И моя верность принадлежит не вам.

Он помедлил, и тише продолжил:

— Может, вы видите во мне и мужчину. Но я не тот, кто встанет между вами и господином Ла Форс.

— Что?! На что ты намекаешь?!

Лисий Хвост усмехнулся.

— А мне сказали, вы сообразительная. Думаете, такие люди, как господин Ла Форс делают что-то просто так?

Вот тут он меня ошарашил.

Признаться, об Иваре я не думала в таком ключе.

Влюблен?

Дикий Ивар?!

И все его неуклюжие попытки меня спасти — это чувства?

Да что вообще может знать какой-то слуга об Иваре?

— Я знаю его долго, — ответил на мои невысказанные мысли, — и вижу насквозь. Он дорог мне, и как хозяин, и