Эхо 13 Забытый Род - Арий Родович

Василёк исчез. Он двигался рывками, каждый раз — срез целой группы. Мачете мелькало так быстро, что его траектории я не успевал фиксировать. Там, где он проходил, оставались только тела, застывшие в инеевых брызгах.

— Справа, трое за стволом, — Змей.

— Есть, — ответ Василька, и через секунду там остались только трупы.

Очередь АК-105 Мелкого срезала пару тварей, Кабан выстрелил из АК-12, бросил автомат на ремень, мечом разрубил ещё одного. Кровь с инеем брызнула дугой. Он уже тянулся к подствольнику.

— Гранаты только по крупным, — приказ Василька. — Это мусор.

— Принял, — рявкнул Кабан и, разворачиваясь, уложил ещё двоих точными выстрелами, а потом рассёк третьего. Отдача глухо бухнула в ушах, пороховой дым вперемешку с металлическим запахом крови тянулся в воздухе.

Счётчик в голове щёлкает — уже лежит тридцать пять туш. Лес вокруг гудит от рёва и треска ветвей, где-то сбоку падает сухая ветка, сопровождаемая визгом.

Василёк срывается влево, исчезает за стволами. Через пару секунд я вижу, как он отталкивается ногами от толстой берёзы, перелетает через троих и срезает им спины одним движением. Разворот в воздухе, мачете режет со свистом под углом — и двоим напротив отлетает по лапе, падая в ковёр из жёлтых листьев. Листва взметнулась облаком, между ней уже проступает тонкий иней от холода их тел.

Сорок пять убитых.

— Левый фланг, девять, — новая команда Змея.

— Приму, — Василёк прорывается в гущу. Лезвие мелькает в просветах, и сразу шесть тел валятся, ломая кустарник с хрустом. Остальных он берёт оттолкнувшись от поваленного ствола: рубящий удар в спину, и в воздух летят щепки, обломки веток и облако пара.

Кабан принимает группу справа: первая тварь падает от выстрела, вторая — от рубящего удара, что врезает её в ствол, с глухим ударом и осыпью листвы. Третьего он подхватывает за шкирку и бросает в торчащий корень — хруст костей слышно даже из кабины. Четвёртому ломает хребет коленом, пятого валит ударом меча сверху вниз, земля под ними вздрагивает.

Пятьдесят пять убитых.

Мелкий работает экономно: пули в глаза, в висок, каждое попадание — чистое и быстрое, сухой хлопок выстрела тонет в общем грохоте. Двое из кустов падают, даже не успев выдохнуть холодный пар.

Часть стаи начинает смещаться по дуге, обходя нас. Я вижу это и глазами, и через Эхо — по направлениям, которые раздаёт Змей, и по перемещениям Василька. Они не прут в лоб, а стараются проскочить.

— Центр, пятнадцать! — Змей.

— Принял, — Василёк отталкивается от двух стволов подряд, перелетает через стаю и приземляется прямо в середину. Взмах — семь падают. Разворот — ещё пять. Последних трёх он берёт одним непрерывным движением: подсекает первого под лапы и втыкает клинок в грудь, второму сносит голову боковым ударом, третьего разворачивает в воздухе пинком и пронзает в момент приземления.

Семьдесят убитых.

Я начинаю понимать — они идут не как охотники. Для них мы преграда, а не цель. Нападают только тогда, когда траектория пересекается с нашей.

— Макс, крупная группа, двадцать пять, — Змей. — Пятьдесят метров, обходят слева.

— Приму, — Василёк уходит, как стрела. Вижу через Эхо: он идёт серией рубящих ударов, подсекает, ломает, разрубает, щепки и листья разлетаются веером. Двадцать пять тел остаются среди опавшей листвы, между ветками висит пар, но земля под ними тёплая.

Девяносто пять убитых. Оставшиеся — мелкие группы и одиночки.

Змей снимает одиночек точными выстрелами, Кабан встречает выбежавшего из-за ели зверя ударом в грудь, проламывая рёбра, потом поднимает и швыряет в ветвистый куст — хруст и шорох падающих листьев. Мелкий подчищает тех, кто пытается уйти.

Я всматриваюсь глубже через Эхо — в лесу движется новый фронт. Вибрация струн ощутимо мощнее. Это уже не Хлодогрызы. Толстые, тугие струны, вибрация глухая и давящая. Они идут плотной массой.

— Василёк, внимание, — говорю в рацию. — Крупнее и тяжелее. Сорок голов. Полторы минуты до контакта.

— Принял, — отрезает он. Добивает последнего, что выскочил сбоку — клинок уходит под ухо, и тварь падает, выдыхая пар. Второму, прятавшемуся за кустом, срезает лапу, разворачивается и рвёт вперёд.

— Иду на разведку. Остатки добейте сами.

Почти полминуты бойцы зачищают поле. Мелкий кладёт двух одиночек — два хлопка, два трупа, ни лишнего движения. Змей, не меняя ритма, болт за болтом отправляет в цель — четыре тела, рухнувшие в листву. Кабан встречает семерых в ближнем бою: первый — рассечён от ключицы до пояса, второго вбивает спиной в ствол, третий теряет голову, четвёртый отлетает в кусты от удара ногой. Хруст костей и запах крови вперемешку с влажной листвой наполняют воздух.

Из глубины леса раздаётся треск, словно валят деревья. Связь оживает.

— Глыболомы, — голос Василька ровный, но быстрый. — Двадцать пять беру на себя, пятнадцать прорываются к вам. Змей, твои десять. Кабан, твои пять.

— Пять? — в канале слышится усмешка Змея, когда он проходит мимо. — Не обидно, Кабан?

Тот только злобно дёргает плечом, сжимая рукоять меча.

Я вижу их приближение уже обычным зрением. Высокие, на двух лапах, руки почти до земли, когти длинные и загнутые, плечи широкие, морда — смесь медведя и человека. Серо-бурый мех с редкими серебряными прядями. Они идут тяжело, но быстро, ломая кустарники и молодые деревья. Один нагибается, пальцы уходят в землю, и через секунду в его лапах комья почвы с корнями и камнями. Он бросает их прямо в нас.

Кабан успевает ударом клинка рассечь летящую глыбу, но половина массы всё же врезается в машину, с глухим ударом сминая крыло и переворачивая её на бок. Я ловлю себя на том, что уже отстёгиваю ремни и выскальзываю наружу — иначе там меня просто задавят.

Я вылетаю из кабины, меня сносит на обочину и прямо на дорогу. Щебёнка глухо хрустит под телом, острые камни скользят по боку, в лицо бьёт сухая пыль. Кувырок — и я уже на ногах, стряхивая мусор с ладоней.

Впереди, в просветах между деревьями, медленно, но мощно движутся пятнадцать Глыболомов. Высокие, на двух лапах, с длинными руками, когтями, словно из кованой стали. Морды — смесь медведя и человека, серо-бурый мех с редкими серебристыми прядями. Каждый шаг сопровождается глухим дрожанием земли, а их тяжёлое дыхание слышно даже на расстоянии.

Кабан встречает свою пятёрку у самой машины. Первый Глыболом бросается в прямую, когти — в лицо. Боец вместо того чтобы уйти в сторону, подставляет руку, напитывая её Эхо. Удар гулко отдаётся по защите, тварь застывает на мгновение, и Кабан перехватывает запястье, разворачивает противника и коленом вбивает его в землю. Клинок