Гном, убей немца! (СИ) - Агишев Руслан

— Доктор, а что теперь делать-то? Может какие-нибудь порошки или пилюли для головы выпишите? — мужчина тяжело вздохнул. — Скажите, что нужно? Я могу директора шахты попросить, чтобы он в Москву позвонил. Он любую таблетку сможет достать.

— Пилюли, конечно, хорошо, товарищ, но в вашем случае они не понадобятся, — доктор задумчиво покачал головой. — Понимаете, головной мозг — это малоизведанная часть человеческого тела. Честно говоря, человек мало что знает о том, как у нас все функционирует здесь, — он выразительно постучал по голове пальцем. — Память, в свою очередь, ещё более таинственная субстанция. Она может вернуться через два дня, через месяц или год, а может вообще, никогда не вернуться.

— Что?

— Вашего сына, товарищ, мы выпишем сегодня же. Будем надеяться, что знакомая остановка дома вернет ему память.

Глава 3

Зов

п. Красный Яр

Дом Фёдора Архипова

Дом у Архиповых пусть и не хоромы на пятнадцать комнат как при старом режиме, но ещё крепкая изба-пятистенка с небольшим участком земли и крохотной банькой. У других и такого не было. В его бригаде добрая половина семейных в общем шахтёрском бараке ютилась. Уж какой год их обещали расселить, как передовиков производства, а воз, как говорится, и ныне там.

— Федь, все будет хорошо. Не вини себя, — Прасковья ласково при обняла мужа, сидевшего за столом и тяжело вздыхавшего. — Слава Богу, все обошлось, и с Сашей все хорошо.

Фёдор с благодарностью посмотрел на жену и обнял в ответ. Как же ему с ней повезло, мелькнула в его голове мысль.

Он смотрел на него и любоваться. Статная казачка, сам за ней на Кубань в станицу ездил. Русая коса до пояса, сейчас аккуратно спрятанная под платком. После трёх родов фигура как у молодухи: грудь торчком, платье оттягивает, широкие бедра, талия.

А характер, вообще, золото, не сводил с неё взгляда Фёдор. Слово поперёк никогда не скажет, все у неё в руках спорится, ладится. Пару раз, правда, его сковородкой огрела, когда он выпимши пришёл и начал права качать. Но то другое, в семье ведь всякое бывает…

— Федь, опять ты на меня так смотришь… — улыбнулась женщина.

— Как? — улыбнулся и тот.

— Как, как? Как кот при виде сметаны.

— А может того? — он игриво подмигнул и легонько ущипнул её чуть пониже спины, и тут же получил по загривку.

— Дурак, ты Федька! — хихикнула она и покраснела, как девка на выданье при виде того самого мужского органа. — Скоро дети из школы вернутся, а потом в больницу пойдем Саньку забирать.

Муж огорченно крякнул, и снова уткнулся в кружку с уже остывшим чаем.

— Так что с Санькой делать будем?

Сына-то они сегодня заберут, а дальше как быть? Он же почти ничего не помнит. Хорошо хоть портки сам одевает и ремень застегивает. А то есть тут в посёлке Борька-дурачок, который нередко про брюки забывает и так голышом по улицам бегает. В свои тридцать лет.

— Чего-чего, а ничего! — Прасковья качнула головой. — Как всегда жили, так и будем жить. Доктор же сказал, что ему нужно в семью поскорее, чтобы все вспомнить. Помнишь, как он заплакал, когда я принесла в больницу его любимый куриный супчик? Забыл про все это?

— Да, так и говорил этот Айболит, — поджал губы Фёдор.

— Будем так себя вести, словно ничего и не случилось. И детям скажем, чтобы ничего лишнего не говорили. Даст Бог, Саша все и вспомнит.

Они еще некоторое время разговаривали, обсуждали, как и что будут делать с этой напастью у старшего сына. Но в какой-то момент жена по-особому легонько коснулась плеча мужа, а тот тут же схватил её в охапку и понёс на полати.

— Ай! — взвизгнула она от неожиданности, правда, и не думая вырывается, а наоборот, крепко обняла мужа за шею. — Федька, ты чего? Сказала же, что дети скоро из школы придут… Ой!

Он уже уложил её на полати, и начал медленно и с нежностью целовать её шею. Осторожно, словно перед ним было невероятной ценности сокровище, касался кожи одними кончиками губ, а она тихо млела.

— Ой… Ах, Федька… Ой, Феденька… Коханый мой… Еще, еще, вот здесь…

Её тихий шепот в один момент сменился его рыком, и они сплелись в один клубок. В сторону слетело одеяло, упав с податей на пол. Там же оказалась женская юбка и мужские брюки

— Феденька, миленький, еще, любимый, еще, не останавливайся, быстрее…

В полумраке хаты блестели белоснежные женские бедра, ритмично ходил смуглое мужское туловище, и слышалось тяжелое сдавленное дыхание вперемешку со сладостными стонами.

п. Красный Яр

Дом Фёдора Архипова

То, что я теперь Санька Архипов, человеческий детёныш, а никакой не гном Сани сын Гимли из клана Истинного Слово, стало уже давно ясно. Сразу такое принять не просто, но я старался. Ведь, понимал, что должен. Раз Подгорный Боги забросили меня сюда, значит, такова их воля. А кто я такой, чтобы противиться их воле?

— Да, такова воля Подгорных Богов…

Тяжелая жизнь в подземельях научила гномов быть фаталистами. Мы верили, что все уже предначертано и жизненный путь каждого из нас уже давно начертан священными рунами в скрижалях Подгорных Богов. Поэтому я знал, что нужно просто жить и ждать знака.

— Все это не просто так, не просто так.

Тогда я не знал, что все это правда, и Подгорные Боги, действительно, все рассчитали. Я оказался здесь не просто так, а чтобы отомстить исконному врагу своего мира — проклятому орочьему отродью. И не знал этого вплоть до того момента, когда в газете не увидел страшный знак Тхулку, бога тьмы и первородного хаоса, которому поклонялись орки. Это была изломанная четырёхконечная свастика, похожая на мерзкого распластавшегося осьминога.

Но все это будет потом, а пока я просто жил.

— … Совсем чудный мир. Кто бы раньше про такое сказал, ни в жить бы не поверил.

Я был в этом мире уже третьи сутки, но до сих пор не уставал удивляться местным диковинам. Конечно, я пытался скрывать это, но не всегда это удавалось сделать. Иногда это было просто выше моих сил.

— … Как сама собой движется?

Помнится, первый раз я не сдержался, когда увидел самобеглую повозку. Зная, что в этом мире нет магии, я просто замер рядом с ней и натуральным образом «пожирал» её глазами.

— А где лошадь? Может там спрятаны карлики или маленькие ослики?

Хотел посмотреть, сунулся внутрь, но на меня тут же наорали. Мол, куда под капот лезешь и еще леща после дали.

Вторая раз я даже подпрыгнул на месте. У шахты было своё лётное поле, где часто самолёты с почтой то садились, то взлетели. Вот такой самолёт я впервые и увидел — разом обомлел.

— … Ой! Смотри, смотри, это же железная птица! — увидев, как прямо рядом с нами начала заходить на посадку здоровенная «птица» из железа, я стал кричать и тыкать в неё пальцем. — Железная птица! Железная птица!

— Санька, ты чего? — шедший рядом, Пашка, мой младший брат, от неожиданности едва бидон с молоком не уронил. — Совсем оглашенный! Какая это еще железная птица, это же самолёт! Обычный кукурузник, почту поди везёт в шахтоуправления. Чего ты всё орешь, на нас уже люди смотрят…

Я же, взбудораженный, продолжал следить за посадкой самолёта. И едва тот сел, как я уже несся на летное поле сломя голову.

— Ух ты!!! Са-мо-лет, — слово «самолет» я произносил с совершенным восхищением. — Считай, почти весь из железа. Что же за мастер его сделал? Может сами Подгорные Боги⁈

Вне себя от счастья я гладил идеально ровные крылья самолёта, пытался поцарапать его гвоздём, даже пробовал укусить (бес толку, только язык прикусил). Восхищался мастерством кузнеца, что подгонял железные листы самолётного брюха. Честное слово, счёт времени потерял.

Очнулся лишь тогда, когда брат начал меня за рукав дергать.

— Ну, Сань, пошли домой! Мамка заругает, что так долго молоко несем. Она кашу собиралась готовить. Пошли быстрей!