Деньги не пахнут 6 - Константин Владимирович Ежов

Он аккуратно сложил отчёт, словно боялся смять страницу, и произнёс ровно:

– Если снова понадобится "введение" вроде этого, обращайся не к Рейчел, а ко мне.

Смысл этой просьбы был очевиден. Джерард хотел отдалить от Рейчел, но сохранить доступ к аналитическим отчётам, прикрываясь формальностью "гонорара за посредничество".

Проблемы в этом не было. Связь с Джерардом стоила гораздо больше. Сделать его бесспорным наследником маркизского дома – значило укрепить опору, а не потерять контакт.

– Всё будет сделано, – прозвучал ответ.

– "Будет сделано" – не то же самое, что "обещаю", – хмыкнул он.

– Обещания даются только тогда, когда уверен в их выполнении.

Полностью исключить Рейчел из круга общения нельзя было. С открытием галереи она становилась дверью в совсем иной мир – артистический, медийный, светский. К тому же, если внезапно прекратить контакт, Рейчел могла истолковать это как влияние Джерарда.

После выставки она писала часто, тревожно, словно искала подтверждения, что брат не сделал ничего странного. Если бы теперь встречи происходили только с Джерардом, её подозрения обрели бы плоть и форму.

Джерард, выслушав, кивнул неторопливо, а потом, как бы между делом, спросил:

– Что с Айканом?

Любопытство проскользнуло в голосе, но пряталось за маской деловой невозмутимости. Словно вопрос возник случайно, хотя ответ был ему явно не безразличен.

– Кто знает, – прозвучало с лёгкой усмешкой.

На самом деле, Айкан ещё не был окончательно убеждён. Ему лишь подбросили наживку. Когда он её проглотит – начнётся настоящая партия.

Наживкой стало слово "мошенничество". Звучное, острое, способное взорвать любой рынок. Такое слово притягивает внимание, как огонь мотылька.

Сюжет, где фигурирует обман, всегда обещает громкую развязку. И если в руках мастера оказывается безупречный сценарий, разве откажется сыграть в нём даже самая легендарная звезда? Конечно нет.

Айкан был достаточно умен, чтобы почувствовать запах удачи.

Срок, данный ему на размышления, истекал именно сегодня. Часы на стене отсчитали последние минуты, когда дверь в кабинет тихо скрипнула.

В проёме появилась секретарша, сжимая планшет.

– Шон, мистер Айкан интересуется, сможете ли вы встретиться с ним сегодня вечером.

Наживка сработала.

***

Место встречи с Айканом оказалось старинным заведением под названием "Русский чайный дом". Уже с порога оно поражало пышностью и тем особенным налётом времени, который не подделаешь никаким дизайнерским ремейком. Всё здесь дышало эпохой, когда блеск золота считался мерилом вкуса, а богатство выражалось не в лаконичности, а в тяжести и сиянии.

Под высоким потолком сверкала хрустальная люстра, словно замершая гроздь ледяных капель. Её свет дробился на тысячи бликов, скользящих по позолоченным рамам зеркал и густым бархатным драпировкам. В воздухе стоял аромат дорогого дерева, смешанный с лёгкими нотками старого вина и полированной кожи. Красный и золотой здесь спорили между собой за право быть главным – и оба выигрывали.

Широкие кресла, обитые тёмной кожей, будто впитывали в себя голоса десятков прошедших лет. Стоило опуститься в одно из них – и казалось, что время слегка замедляется. Всё в этом месте было торжественно, даже немного чересчур.

Всё выглядело роскошно, но не по-современному. Это был не вкус эпохи, а её тень. Не обновлённое наследие, а музей, в котором хранится не стиль, а воспоминание о нём.

И всё это, конечно, подходило человеку, который родился почти восемь десятилетий назад. Семьдесят восемь – не возраст для усталости, но вполне для того, чтобы вкусы застыли где-то между минувшими десятилетиями. Айкан, хоть и младше Киссинджера, казался ещё старше его – по жестам, интонациям, выбору слов.

– Прошу сюда. Ваш спутник ещё не прибыл, – произнёс официант с лёгким поклоном.

Небольшой отдельный кабинет, тихий, с мягким светом лампы под абажуром. Внутри пахло кожей, перцем и чуть сладковатым парфюмом дорогих сигар. Пока Айкан не пришёл, можно было мысленно пройтись по предстоящему разговору.

Цель проста – заключить союз. На деле же – создать совместный фонд и через него получить место в совете директоров. Но всё упиралось в одно: Айкан не из тех, кто охотно делится властью. Даже союз с ним требовал от партнёра готовности играть по его правилам.

Дверь распахнулась тихо, будто сама пропустила гостя. Ровно в половину седьмого, как и было условлено, появился Айкан – невысокий, но с тяжёлым, почти ощутимым присутствием.

– Долго ждал? – спросил он с сухой вежливостью.

– Пришёл немного раньше.

– В молодости тоже любил приходить раньше времени, – отозвался тот с лёгкой усмешкой и опустился в кресло напротив.

Старомодная манера держаться сквозила во всём – от движений до взглядов. Он даже не взглянул в меню, лишь бросил короткое:

– Как обычно. Хотя…, – тут же передумал, подняв глаза. – Ешь стейк тартар?

Вопрос прозвучал не столько ради интереса, сколько как испытание. В его голосе чувствовалась уверенность человека, привыкшего проверять собеседников по мелочам.

– Подойдёт, – прозвучал ответ.

– Тогда, как всегда, – кивнул он официанту.

Когда тот удалился, Айкан вновь повернулся:

– Пробовал когда-нибудь тартар из говядины, не из тунца?

Это блюдо – как рубеж. Сырая говядина, выложенная под соусом, требует не только вкуса, но и доверия к тому, кто её подал.

– Приходилось.

– Значит, не боишься экспериментов, – заметил он, скользнув взглядом, в котором читался интерес, перемешанный с одобрением.

Такое суждение – чисто стариковское, из тех времён, когда "смелость вкуса" считалась чертой характера.

В восьмидесятые, когда Айкан блистал на Уолл-стрит, японская мода на сырую рыбу завоёвывала западных миллионеров. Тартар же был западным ответом на суши: экзотика для тех, кто привык доказывать статус не только деньгами, но и смелостью за столом.

Всё в этом человеке – от слов до выбора ресторана – пахло прошлым. Но именно из этого прошлого он и строил империю.

В те времена сама мысль о сырой рыбе казалась американцам дикой, почти кощунственной. Люди морщились, стоило только услышать слово "суши". Казалось, будто кто-то предложил им глотнуть морской воды вперемешку с песком. "Негигиенично", "опасно" – эти слова шептались за соседними столиками в модных ресторанах.

А ведь сашими тогда было настоящим приключением – блюдом для смельчаков, для тех, кто решался бросить вызов общественному вкусу. С тех пор минули годы, и теперь суши можно заказать