Ткач Кошмаров. Книга 6 - Юрий Розин

Куда большее и пристальное внимание всего мира было сейчас приковано к Кагуручири. Именно там сейчас решались настоящие судьбы. Переговоры о контроле над нулевыми бомбами, когда-то инициированные мной и ловко подхваченные Сенком, вошли в самую горячую, завершающую фазу.

Причина была проста. Согласно принятому ранее предложению Сенка, вес голоса каждой страны определялся количеством военных сил, которые она была готова держать у острова. И теперь, поддавшись этому давлению, почти все без исключения страны Тихой Звезды, участвующие в войне, прислали к Кагуручири свои самые боеспособные контингенты.

Остров и воды вокруг него превратились в гигантский, перенасыщенный муравейник из боевых кораблей, транспортных судов и невероятной концентрации мастеров Потока, критически значимой для всех остальных фронтов.

Вывод таких массовых сил с линии непосредственного соприкосновения практически парализовал активные боевые действия по всей планете, навязав всем вынужденное, хрупкое перемирие.

И в отсутствие самого Сенка, этого главного подстрекателя и дестабилизатора, который теперь с слепой яростью преследовал меня по пустошам, переговоры, наконец, сдвинулись с мертвой точки. Стороны начали медленно, но верно приходить к консенсусу.

Официально итоги еще не были объявлены, церемония подписания не назначена, но в самом воздухе на острове уже витало ощущение скорого и, возможно, по-настоящему исторического соглашения.

Проблема была в том, что все это могло рухнуть в любую секунду из-за махинаций Сенка и Зер Гана и никакие официальные договоренности на самом деле не значили ровным счетом ничего.

По крайней мере, пока Тихая Звезда еще оставалась низшим миром.

Я добрался до Кагуручири и замер в воздухе над островом, развернувшись к трем фигурам, неотступно преследовавшим меня все эти бесконечные дни. Мускулы моего энергетического тела ныли от перенапряжения, но разум был холоден и ясен.

Сенк, Элира и Шаонар застыли против меня, их силуэты вырисовывались на фоне бледного рассветного неба. Они дышали тяжело, с присвистом — долгая погоня не прошла даром даже для мастеров их уровня.

— Сколько ты еще собираешься бегать, Паук? — Сенк выплюнул слова, его голос был хриплым от сдавленной ярости и усталости. Он провел рукой по лицу, смахивая капли пота, смешанные с морской солью. — У тебя что, совсем разум помутился? Ты просто тянешь время до неизбежного!

Элира, стоявшая слева от него, молча поправляла прядь темных волог, прилипших ко лбу. Ее пальцы слегка дрожали. Шаонар справа тяжело опирался на посох из сгущенной крови, его грудь вздымалась неровно. Они оба смотрели на меня с немым гневом, за которым скрывалось то же измождение, что и у Сенка.

Я позволил себе медленный, размеренный вдох.

— Больше не собираюсь.

Эти слова повисли в натянутом воздухе. Я видел, как взгляд Сенка на мгновение стал расфокусированным, пытаясь осмыслить простую фразу. Недоумение, быстрая смена эмоций — подозрение, настороженность, а затем вспышка инстинктивной готовности к бою.

Они ждали новой уловки, очередного взрыва, внезапного рывка — чего угодно, кроме этой окончательной, почти безмятежной определенности.

И дождались. Вот только направлена она была не на них.

Пространство вокруг меня затрепетало, исказилось, будто гигантская невидимая рука сжала саму ткань реальности. Воздух зазвенел, наполнившись статическим электричеством. И тогда она явилась — Сепа в своей полной, не скрытой более форме.

Синеватая трехкилометровая сколопендра вывернулась из подпространства, ее хитиновые сегменты, испещренные мерцающими узорами, сомкнулись в идеально кольцо над островом.

Оно окружило меня, вращаясь с почти невесомой плавностью, испуская низкий, звенящий гул, который резонировал в костях и заставлял вибрировать молекулы воздуха. Свет, преломляясь в ее синеватом теле, отбрасывал на облака и воду внизу мерцающие, призрачные блики.

Пока они застыли, ошеломленные этим зрелищем, я уже действовал. Мои нити — тысячи невидимых щупалец чистого Потока — устремились вниз, к острову и акватории. Они пронзили волны, просочились сквозь броню кораблей-носителей, что мирно покачивались на рейде.

Каждая нить нашла свою цель — смертоносные грузы в трюмах, боеголовки нулевых бомб. Я ощутил их холодную, инертную массу, потенциальную энергию, готовую высвободиться в акте тотального уничтожения. Ментальная команда была проста, как выдох.

Активация.

Мир не взорвался. Он схлопнулся. Ослепительная, абсолютная белизна поглотила все — небо, море, силуэты кораблей и острова. Узор на теле Сепы, вся трехкилометровая сложнейшая вязь, вспыхнула, прожия сетчатку, как будто кто-то вгонял в зрачки раскаленные иглы. Я чувствовал, как по всему острову и на кораблях люди инстинктивно зажмуривались, отшатывались, падали на колени, уткнувшись лицами в палубы или землю.

И в этой немой, белой пытке началось великое поглощение.

Чудовищная энергия сотен нулевых бомб, уже рванувшая было наружу в акте тотального самоуничтожения, встретила силу, чей аппетит был безграничен.

Воздух завыл, закрутился в бешеную спираль, устремляясь к сияющему кольцу Сепы. Корабли, даже те, что не несли бомб, резко накренились, их мачты с треском ломались, не выдержав чудовищного давления. Стальные тросы лопались, как нитки.

Звук был невыносимым — низкочастотный гул, пронизывающий каждый атом, сливался с оглушительным треском ломающихся корпусов. Я видел, как на носителях, в самых их чревах, рвало палубы и переборки.

Вспышки пламени, куски металла, искалеченные тела — локальный ад, разыгравшийся в отдельных точках. Но это были именно что локальные катастрофы.

Большинство из обслуживавшего бомбы персонала были мастерами Бури или Ока Бури. Их инстинкты и натренированные рефлексы сработали быстрее, чем сознание. Вспыхивали барьеры из сгущенного Потока, тела обволакивались защитными техниками.

Кого-то отшвыривало, ломая ребра и вывихивая суставы, кого-то заваливало обломками. Но тот всепоглощающий, тотальный огонь, который должен был испепелить все живое в радиусе десятков километров, не пришел. Его вырвали у самого порога и втянули внутрь.

А Сепа… Сепа стала невыносимой для взгляда. Ее тело, вобравшее в себя энергию, способную перепахать лик планеты, светилось изнутри ослепительным сине-белым пламенем. От нее исходила такая мощь, что у меня самого, связанного с ней душой и телом, захватывало дух.

Затем все изменилось.

Сияние не стало угасать. Оно перешло в иную фазу. Вместо того чтобы сжиматься и конденсироваться, усиливая саму Сепу, энергия хлынула наружу. Из каждого сегмента ее гигантского тела, из каждой черты того сложнейшего узора, что я вырезал на ней в муках, повалил густой, переливающийся всеми оттенками лазури и серебра туман.

Это не был дым и не был свет. Это была плотная, тягучая субстанция из чистого, неискаженного Потока.

Он окутал все — залив, корабли, остров. И через мгновение начал конденсироваться. С неба пролился дождь. Но не из воды. Это были тяжелые, сияющие капли жидкой энергии.

Они падали на обломки кораблей, на оплавленные палубы, на поднятые вверх лица ошеломленных людей. Капли были теплыми, почти горячими.