Травоядный. Том I - Лев Белин

окружённый невообразимым количеством надзирателей, а за теми возвышались законники в красивой, словно парадной форме.

Похоже, я что-то пропустил. И похоже, что-то важное.

Глава 11. Наместник

— Вам была оказана великая честь! Награда за ваши труды! Право искупить грех Наиры Предательницы и сразиться словно воины на арене Дигора Великого! — прогремел певучий, но сильный голос, басовитый с налетом печали. — Но вы, вместо благодарности, изъявили недовольство! Какое разочарование! Какая наглость!

Декс вывернул голову и впился взглядом в зверлинга на широком балконе, выступающем из арены, на его балюстраде развивались громадные флаги то ли родов, то ли ещё чего. На одном виднелась когтистая белая лапа на черном фоне; на следующем луна и звёздное небо; другой изображал свирепую морду пантеры и ещё десяток прочих. Но был куда более громадный, раскинувшийся над балконом, не меньше десятка метров в ширину и в высоту: две красные лапы, почти человеческие, окружают тёмный круг с маленькой белой точкой в центре.

«Какое высокомерие! Какая безвкусица! — ехидно подумал я. — А вот ты поинтереснее будешь. Слишком уж много я слышал про местного наместника».

Владельцем голоса оказался поистине впечатляющий зверлинг. Само воплощение индивидуализма и превосходства силы. Тигрид двух метров ростом, с оголённым торсом и наброшенным на плечи халатом, покрытый бело-чёрной шерстью, измазанной красной и золотой краской параллельно тигриным полосам. Даже отсюда я видел зеленоватый свет его глаз, вдохновляющий и чарующий. Пышущее силой тело, испещрённое шрамами, внушало уважение, сразу закрадывалась мысль: «В скольких же сражениях он побывал?» Его макушку опоясывал золотой обруч с крупным рубином в центре. Поодаль не было никого, за исключением сгорбленной обезьяны, опирающейся на тёмную трость, в бесцветном льняном балахоне, совершенно не подходящем обстановке.

«Этого обезьяна я и видел в воспоминаниях Декса…» — вспомнил я.

— А наказание за неуважение известно — смерть! — гаркнул наместник, — Но срок празднества в честь основания святого государства имени Дигора назначен! Через две недели вы очистите свои имена Славой или Смертью! Силой заслужив свободу!

Стоило заговорить о свободе, как по толпе пронесся шёпот, никто не ликовал или радовался в окружении мёртвых собратьев, но всё же в сильных возродилась надежда. Ну а слабые окончательно канули в отчаяние. Таков был удел каждого мира — ничего необычного. Даже Декс нахмурился, будто раздумывая, и я, даже находясь в его головешке, не мог понять о чём. Сам же я ни разу не верил этому облачённому властью ублюдку. Я уже знал, чем всё кончится.

— Десяток сильнейших из рода Наиры обретут равные с сыновьями и дочерями Дигора права, станут вольны идти куда пожелают, создавать и разрушать согласно общим законам, – продолжал он, и толпа, стоявшая на краю площади, по-театральному недовольно зароптала, — Ну-ну! Ваше недовольство правомерно, дорогие граждане, и законно в полной мере. Но дети всегда платят за грехи родителей — как и сильный вправе взять своё по праву победы. Каждый из них восемнадцать лет провёл в кандалах, отмывая грех Матери-Предательницы, всю осознанную жизнь трудился для блага сыновей и дочерей Дигора Первого хищника и Ивара Всеядного бога, Кирак Стремительной и Ланта Певчего! – он слегка поклонился, без уважения, но словно признавал пользу их рабского труда, — И воспользовался правом императорского наместника доблестного города Ивен-Дир — я хочу дать им возможность сразиться! Вырвать волю в боях с братьями своими и сёстрами! Заслужить право на жизнь! – толпа словно по щелчку пальцев в моменте сменила гнев на милость, поддерживая его слова одобрительными криками и топотом, — Через две недели они ступят на землю арены Дигора и явят нам силу своего духа и тела! Шесть сотен воинов сразиться друг с другом! И лишь десять из них никогда больше не наденут кандалов! – воодушевленно сказал он.

Толпа заликовала, поддерживая своего правителя, чего и следовало ожидать. Словно ежегодное театральное представление, толпа заученно реагировала в нужный момент. Только, видимо, масштаб в этот раз куда больше, зрители облепили окна и крыши ближайших домов, теснились на улицах и в переулках; служивые настороженно переглядывались, ожидая новой вспышки рабского недовольства. Это дерьмо происходило ежегодно, и с каждым разом разрасталось вместе с расползающимся городом и его населением. И теперь громадная площадь мала для трупов невольников.

Декса же уже отпустили, он всё ещё скрипел зубами, но уже не изъявлял желания самоубиться. Видимо, его тоже заинтересовали слова этого помпезного ублюдка о свободе и прочей чуши.

«Когда мы шли сюда, готов поспорить — нас было не меньше тысячи. Значит, зарубили с ходу почти половину. Да уж, мы им уже особо не нужны. Вырезают поголовье слишком взрослого скота. Не дают возможности сообразить, что к чему, создать сообщество сопротивления. Какая красота, моему ублюдочному отцу это бы понравилось, в его стиле, — размышлял я, — И даже тот десяток… Нет, они нас не оставят в живых. Я это знаю. Всё это дерьмо проводится совсем для другого…»

Внезапно гулкий голос со стороны оторвал меня от размышлений:

— А если мы откажемся? — спросил матёрый зверлинг с коровьей башкой и громадными чёрными рогами, он был не меньше самого наместника.

«Ммм… Неожиданная смелость, благо не Декс задал этот тупорылый вопрос», — подумал я, наблюдая за последними секундами жизни очередного наивного тупицы.

Ястребиды, заполонившие карниз арены, напряглись, их крылья зашевелились, готовые выпустить сноп перьев в наглеца. Но наместник дёрнул рукой, видимо, приказывая пока повременить, и заговорил спокойно, почти нежно:

— Каждый из вас в праве отказаться. Вы пусть и не вольны распоряжаться своей свободой, но всё же — ваша жизнь принадлежит лишь вам. Вы не собственность и не рабы, и я вам не хозяин, — сказал наместник, и всё вокруг притихло, не было ни одобрения, ни недовольства, ни понимания, — Всем известны законы Империи Дигор. Один из них абсолютно прозрачно запрещает любые виды рабства. Вы же лишь платите долг — работаете на благо государства.

— И что нам грозит за отказ повиноваться? Мы вернёмся в барак и продолжим влачить своё существование в кандалах? Как вы говорите, «возвращать долг»? — нахмурившись, спросил рогатый, вокруг него стояло ещё не меньше дюжины похожих зверлингов.