Егерь. Системный зверолов - Николай Скиба

пригодится. Ирма стоит рядом, время от времени бормочет что-то себе под нос, а мама молча складывает в узелок хлеб и другую еду на первое время.

За моей спиной покашливает староста Ефим. Пришёл проводить, видите ли. Заботливый, хех. А на деле — лишь проверить хочет, чтоб всё прошло как он хочет.

— Ну что, Максим, дорогой, — произнёс он с той же приторной мягкостью, — не говорил ли я тебе, что торопиться не стоит? А ты всё норовил в лес податься. Вот и дождался, мечта исполнилась.

Стёпа, стоящий у порога, нервно переминался с ноги на ногу. Парень переживал, это видно, нормальным оказался. Спросить бы, как это Виола оказалась возле меня в лесу, но не при Ефиме же. Успеется — виновато вроде не выглядит.

— Предупреждали, — согласился я со стариком, пихая в мешок серп. — Только не о том, кажется.

Ефим усмехнулся, постукивая тростью по половице:

— О чём же это, мальчик?

— Да о том, что опасность не в лесу была, а здесь, в деревне. От людей. Ну я запомню этот «урок».

Его глаза сузились, улыбка медленно сползла с губ.

— Запомнишь? Не угрожай мне, парень. Ты ещё молод, в тебе говорит юношеская злость. Не понимаешь всей ответственности, что лежит на плечах старосты! Я забочусь о каждом жителе деревни, и ты не исключение. Вот потому и запрещает наш король неопытным Звероловам лезть в опасные места без разрешения. А разрешения я не даю, пока не уверен, что Зверолов готов.

Я поднял взгляд от мешка и сказал с усмешкой:

— И как же это получается? Разрешения не даёте, потому что молодым Звероловам в лесу опасно. Но сейчас как раз туда меня и отправляете. Где логика?

Ефим на секунду замер, потом посуровел:

— Логика простая — выбора у нас нет. Лучше один заражённый в лесу, чем вся деревня под угрозой.

— Поймай он сильного питомца, докажи, что может, — вдруг встряла Ирма, сверля старосту взглядом, — и любое разрешение ему дашь, это уж точно. Нечем крыть будет, старый ты пройдоха, так ведь, Ефим?

Староста посмотрел на бабку с неприязнью:

— Ирма, ты что-то совсем фантазии предаёшься. Где неопытному мальчишке взять сильного питомца? Это же просто невозможно.

Невозможно? Посмотрим. Я усмехнулся про себя. Судьба сама даёт мне шанс показать всё, на что способен. Наконец-то никто не будет дышать в затылок, контролировать каждый шаг. В лесу буду сам по себе — а это именно то, что нужно.

Ольга слёз не показывала, это только к лучшему, но её руки чуть дрожали.

— Эй, — сказал тихо, подходя к ней, — всё будет хорошо.

— Как может быть хорошо? — шепнула она. — В лесу же всякое может быть, хоть зона и безопасная, но зверей диких хватает…

— Кстати об этом, Ольга. Не нужно делать из меня монстра, — встревает Ефим, и в его голосе звучит показное великодушие. — Я, так и быть, разрешу тебе, Макс, поселиться в старой хижине отшельника. Помнишь, была такая, на границе безопасной и опасной зон? Отличное место, жить можно будет…

Последние слова он произнёс с особой интонацией, словно намекая на что-то.

А не об этой ли избе бабка и говорила? Возможно.

— А что за отшельник там жил?

Ефим машет рукой:

— Ты не знал его. Григор звали. Давно это было. Он тоже… проблемный был. Пришлось выселить подальше от людей.

— Григор? — Ирма вдруг оживилась, в её глазках заплясали огоньки. — Да-да, помню Григора… Проблемы создавал? Интересно, какие именно? Что-то его изгнание прошло не так прилюдно, как сегодня.

Старик стиснул трость крепче:

— Ирма, не стоит ворошить прошлое. Совет принял решение, меня в нём даже не было тогда. Григор давно сгинул — звери небось сожрали. Что с него взять, неопытный был, как и наш Максим.

— Ага, сожрали, — хмыкнула бабка. — А может, не звери совсем его сожрали? И чой-то мой внук стал «нашим», а? У тебя своя пигалица есть.

Между ними пробежала искра взаимной неприязни, а Ефим нахмурился.

— Ну что ж… — сказал я, затягивая мешок, — На границе зон, значит?

— Именно, — кивнул Ефим. — И не думай в опасную зону соваться — не жилец ты там. Посиди, подумай, травки пособирай.

А вот это уже сам решу, что мне делать. Граница двух зон — самое то, что нужно! В безопасной области можно отлавливать простых зверьков, набираться опыта, как лес изучу. А потом — заходить дальше, за по-настоящему ценной добычей.

— Ну… — объявил я, взваливая мешок на плечо. — Готов.

Ольга вдруг резко встала, подхватила узелок с едой и кинулась к сундуку в углу.

— Макс, я с тобой! — заявила она решительно, начиная выгребать из сундука свои немногочисленные пожитки.

Ефим тут же подскочил, замахал руками:

— Ольга, что ты делаешь? Этого нельзя категорически!

— Почему нельзя? — повернулась к нему женщина, и в её голосе звенела сталь. — Он мой сын!

— Потому что хворь твоего сына убьёт тебя! — рявкнул староста и стукнул тростью. — Нельзя с ним жить, будь вразумительна! Я говорил с Больдом, он всё ясно сказал! Ты подхватишь заразу и принесёшь её в деревню! Этого допустить нельзя — запрещаю!

— Значит не нужна мне ваша деревня! — глаза Ольги вспыхнули.

— Если всё так, то почему мама до сих пор не заболела? — с усмешкой спросил я.

— Да потому что недавно хворь появилась, — Ефим ответил слишком быстро и закивал с грустью на лице. — Я ведь как узнал, что ты очнулся, так сразу неладное почуял — просто так на ноги не встают спустя столько времени. И лекарь подтвердил, лишь ты заражаешь людей, я так всей деревне и сообщу. А если матушка твоя заболеет, да сгинет, то её выбор. Но что я был бы за староста деревни, если б позволил ей, понимаешь? Думать о близких надо!

Ну всё продумал, гад. Складно заливает, покруче соловья будет — словно подготовился.

— А навещать можно? — встряла Ирма и едва заметно подмигнула мне, словно понимала, что присутствие матери будет только мешать.

Ефим замялся:

— Изредка… На короткое время… И не сразу! Но жить вместе — ни в коем случае!

Я подошёл к Ольге и аккуратно взял её за плечи:

— Послушай меня. Всё