Чиновник - Владимир Анатольевич Тимофеев

— Ну, что? Ты налево, я направо? — спросил Левашов, когда автобус отъехал.

— Наоборот, — хмыкнул Стрельников, глядя на пару цементных силосов, возвышающихся за забором правее ворот. — Я направо, ты налево. Встречаемся здесь же, без четверти два. Вперёд, граф. Нас ждут великие дела...

В сравнении с будущим производством железобетонных изделий нынешнее Николая не впечатлило. Всего один цех, выпускающий весьма ограниченную номенклатуру пустотных плит, перемычек, ступеней, бордюров и фундаментных блоков. Для текущего состояния городского строительства этого, вероятно, было достаточно. Но на перспективу здесь пока много чего не хватало. В первую очередь, территории. Как открытой, так и закрытой. Во вторую, механизации, охватывающей всю площадку, а не только цеха́. Краны, погрузчики, эстакады, конвейеры, камеры постоянной пропарки, спецавтотранспорт...

Отсутствие всего этого, по мнению Стрельникова, существенно тормозило развитие не только «Вологодстроя», но и стройкомплекса в целом, причём, как города, так и области.

Хотя, нельзя не признать, первый шаг в этом направлении был уже сделан. Растворобетонный узел на здешнем заводе буквально сверкал. Новенькие, ещё не обтрёпанные и не изгвазданные транспортёры; шнековые конвейеры, тянущиеся от цементных резервуаров к блокам дозаторов; скиповые подъёмники; свежеокрашенные контейнеры для щебня, песка и другого инертного заполнителя... И, самое главное, активно «фонящие» тепловыми излишками парогенераторы, позволяющие узлу спокойно работать в холодный период.

Энергия! Именно её всегда не хватало стремящейся к расширению экономике. Но как только она появлялась, всё вокруг тут же менялось разительным образом. Три паровых установки недавно построенной ТЭЦ, работающей на интинском угле, уже давали Вологде и окрестностям электричество и тепло, ввод четвёртой намечался в ближайшие год или два.

Дело оставалось за малым — донести появившиеся у города дополнительные мегаватты до потребителей, пустить их в работу, заставить их превращаться в новые предприятия, промышленное оборудование, дороги, стройматериалы, потребительские товары, свет в домах и на улицах... Надо было лишь не потерять их и не растратить впустую — на становящиеся всё больше и больше привычными безалаберность, безответственность и бесхозность...

Диспетчерская узла и завода располагалась в цеху возле проходной. Окошко было прикрыто, но изнутри доносились чьи-то голоса. Точнее, голос. Один. Женский. Похоже, его хозяйка ругалась с кем-то по телефону.

Стрельников обошёл диспетчерскую и постучался в чуть приоткрытую дверь:

— Не отвлекаю?

— Чего вам? — развернулась сидящая за узким столиком девушка.

Вид у неё был сердитый, в правой руке застыла телефонная трубка.

Пару секунд они смотрели друг другу в глаза, затем девушка тихонечко ойкнула и машинально поправила «сбившуюся» причёску.

— Коль, ты что ли?

— Он самый. Привет, Свет. Давненько не виделись, — Николай прикрыл за собой дверь и шагнул вперёд. — Присесть у тебя тут можно?

— Да-да. Конечно. Садись, я сейчас... — засуетилась бывшая одноклассница, быстренько положив на рычаг телефонную трубку и убрав со стола какой-то бумажный свёрток. — Вообще, у меня обед, но... Ты к нам на работу что ли устраиваться?

Николай сел на стул. Смущённо прокашлялся.

Он чувствовал себя немного неловко. Светка Барко́ва, та самая, которую он четыре года назад пригласил в кино, а она отказалась, сидела теперь напротив, повзрослевшая, «приятственно» округлившаяся, и буквально-таки пожирала его своими глазищами. И его самого, и сверкающую под шинелью на гимнастёрке медаль. Бывший старший сержант специально оделся так для визита на РБУ, чтобы казаться солиднее, и даже не думал, что встретит здесь свою школьную пассию. Ну, то есть, не пассию, а ту девчонку, в которую в школе были, наверное, влюблены все парни из их параллели и он, в том числе. Хотя сейчас она, безусловно, была уже не девчонка, и называть её Светкой, как раньше, Николай бы, наверное, не решился.

— Да нет. Я вроде бы как бы... уже устроен.

— Куда?

— В наш трест, на четвёртый участок. В субботу приехал, в среду устроился. Поговорил с Трепаковым, потом с Поликарповым. Отправили бригадирствовать на Урицкого. Ну, где интернат всё никак не достроят.

— Интернат на Урицкого? Знаю такой, — Светлана открыла гроссбух, пролистнула до нужной страницы. — Вот, у меня тут даже заявка отмечена. Урицкого 46-2, цемент М400, две тонны, отправка двадцать четвёртое тире двадцать шестое.

— Так я здесь как раз по этому поводу! — обрадовался Николай. — Хотел всё проверить, проконтролировать, а тут ты. Вот прямо не ожидал. Честно-честно.

— Ты знаешь, я тоже... не ожидала, — покачала головой девушка и неожиданно покраснела.

Бывший старший сержант смутился ещё сильнее.

Честно сказать, он не очень-то понимал, как ему реагировать на все эти... женские штучки. Словно и не было у него за плечами опыта прожитой в будущем жизни.

С одной стороны, она и сейчас ему нравилась. Но, с другой, он больше не чувствовал к ней той влюблённости, какую испытывал раньше, до армии. Ну, да, симпатичная... Да чего симпатичная — красавица, каких поискать! Однако внутри у него ничего теперь больше не переворачивалось. Ни, когда он смотрел на неё, ни, когда просто думал и представлял, как всё могло быть, если бы он тогда оказался чуть-чуть понастойчивее.

— А помнишь, ты меня в «Горького» пригласил? — выпалила внезапно Светлана. — На «Анну на шее»?

— Ну... помню. Да. Только, по-моему, там тогда шла не «Анна на шее», а этот, как его... «Запасной игрок», вот.

— Ну да, ну да... точно. Я уже как-то забыла. Мы ж всё равно не пошли.

— Не пошли, — кивнул Николай.

Они опять замолчали, будто и впрямь разговаривать было не о чем.

— Вот даже интересно, — не выдержала первой Светлана. — Если бы ты, к примеру... сейчас бы меня в кино пригласил, мы бы пошли или нет?

— Ну... не знаю, — пожал плечами бывший старший сержант.

— А ты попробуй, — прищурилась бывшая одноклассница.

— Попробуй что?

— Пригласить.

— Хм... — задумался Николай. — Ну, хорошо. Ладно. Давай попробуем. Свет, а пошли сегодня в кино?

— Сегодня? Нет. Сегодня я не могу. У меня смена сегодня поздно кончается.

— Понятно. А завтра?

— А завтра могу.

— Ну, вот и отлично. В «Родину» или в «Горького»?

— Ха! Так это ведь ты кавалер, тебе и решать.

— Тогда, значит, в «Горького».

— А что за кино?

— Понятия не имею.

— Здо́рово! А