Физрук на своей волне. Трилогия (СИ) - Гуров Валерий Александрович

Я достал телефон и начал снимать происходящее с экрана.

— Вообще нельзя снимать, — нахмурился техник, протянув руку, будто собирался прикрыть камеру ладонью.

— Пусть снимает, — бросила Алевтина, не сводя глаз с экрана.

Техник коротко пожал плечами и убрал руку.

Я поймал себя на мысли, что во время драки думал, что всё действо заняло часа полтора как минимум, но нет. Судя по индикатору времени на видео, на всю разборку ушло не больше десяти минут.

Алевтина посмотрела запись дважды — один раз на обычной скорости, а во второй раз попросила включить техник ускоренную перемотку.

— Ну как-то так… — резюмировал техник, когда перемотка завершилась.

— Вань, а ты можешь сохранить копию где-нибудь на облаке, чтобы была? — уточнила Алевтина, положив руку на плечо паренька. — Так чтобы никто не знал, что она есть.

Слово «никто» управляющая выделила особо.

— Не вопрос, сделаем, — подтвердил тот.

Мы поблагодарили техника и вышли из подсобки. Алевтина остановилась напротив меня; даже несмотря на то, что на ней были высокие каблуки, она всё равно смотрела снизу вверх.

— Спасибо, что заступились за наших девочек, — поблагодарила она. — Нормальный мужчина в такой ситуации мимо не пройдёт. А вы не прошли. Если бы я там была… вы бы тоже защитили?

— Конечно, — ответил я, глядя ей в глаза.

Она задумалась, словно что-то впервые стало для неё очевидным.

— И что же это получается… Они полиции всё иначе рассказывают. Совсем наоборот. Как так можно? — задумчиво спросила она, хлопая ресницами.

— Поможете, Алевтина? — спросил я.

— Да, — сказала она уже другим голосом, в котором появилась решимость. — Надо наказать этих хулиганов! Да и таким благородным и честным людям, как вы, надо помогать. А что нужно делать, Владимир…

Я начал объяснять. Она слушала очень внимательно, кивала и даже делала пометки в своём телефоне, чтобы ничего не упустить и не забыть.

— Понятно, Владимир, я вам помогу, — сказала она, когда я закончил говорить.

Мы вернулись в торговый зал. Алевтина, не откладывая дело в долгий ящик, подошла к менту.

— Можно ещё одно заявление? — попросила она.

Опер посмотрел на неё недовольно.

— Зачем? — вяло поинтересовался он.

— Ошиблась, — улыбнулась она, слегка виновато. — Всё перечеркнула, хочу заново написать. Раньше никогда не писала, надо было у вас сразу два бланка взять.

Мент вздохнул и дал ей чистый бланк.

В это время хулиган тоже подошёл к менту и с наглой самоуверенностью вручил своё заявление ему в руки. Вручив, смерил меня взглядом, полным презрения.

Я сделал резкий шаг вперёд и внезапно поднял руку, будто собирался стукнуть его по башке. Но вместо того чтобы ударить, я почесал затылок, как бы поправляя волосы. Хулиган вздрогнул, попятился, а я улыбнулся ему в ответ.

Мерзавец.

Изначально я вовсе не хотел усугублять конфликт и тем более не хотел втягивать ментов. Думал дать по рукам и разойтись. Как известно, после драки кулаками не машут. Но эти кобели настолько уверены в своём влиянии — в «дяде», в связях, в том, что закон работает на них, — что играть по честным правилам бесполезно.

— У вас всё нормально? — хмыкнул мент, подходя ко мне.

— Голова чешется, нервное, наверное? — я пожал плечами.

Мент держал в руках заявление хулигана.

— Сочувствую, но вам похоже придётся ещё понервничать, молодой человек. Не рекомендую больше так дёргаться, а то я ведь могу и как угрозу расценить.

— Я не сомневаюсь, что вы можете.

— В общем, смотри… заявление на тебя написано. — Он кашлянул и перешёл на официальный тон, начав зачитывать заяву. — «Я, Козлов Ратмир Игоревич…»

Я с трудом сдержал смешок. Блин, фамилия какая говорящая — Козлов. Тут и комментировать нечего. А вот имя… Ратмир. Имя-то достойное, редкое, сильное. Такой недостойный человек носить его права не имеет. Для него больше подошло бы другое имя, попроще… Мудозвон, например.

Мент тем продолжил читать: — «Будучи на территории мага… маго…» — он запнулся: — Пфу ты, мать его…

Я молча наблюдал. Видно, что Козлов был, похоже, не только туп, но и безграмотен. Ему бы смайлики рассылать в телефоне, а не заявления строчить.

Мент, недовольно дёрнув плечом, продолжил чтение. Текст был ожидаемо кривой: много пафоса, мало смысла. Но я заранее приготовился к тому, что услышу, и не удивился ни слову. Всё шло именно по тому сценарию, который я и предвидел: они валят всё на меня и пацанов.

Наконец мент сложил бумагу, посмотрел прямо на меня и холодно сказал:

— Ну что… у меня есть основания подозревать вас в совершении преступления по статье 162.2 УК РФ — Разбой, совершённый группой лиц по предварительному сговору, а равно с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия, вешаешь? — усмехнулся я; состав статьи у меня отлетал от зубов.

Нет, сам я по такой статье не привлекался, но у пацанов в девяностых разные ситуации бывали. Вот и приходилось побегать и по ментовкам, и по местам не столь отдалённым. По сути, состав УК я на зубок знал.

Оперок посмотрел на меня с заинтересованностью, мелькнувшей в глазах.

— Наказывается лишением свободы на срок до десяти лет со штрафом в размере до одного миллиона рублей или в размере заработной платы или иного дохода осуждённого за период до пяти лет либо без такового и с ограничением свободы на срок до двух лет либо без такового, — закончил он зачитывать статью, которую мне вменяли.

Кстати, всё это он зачитывал с экрана телефона.

— 162.2 у нас арестная статья, так что прошу вас последовать. Вы задержаны, — заключил оперок.

— Погоди, мент, — отрезал я так, чтобы он понял, что разговор ещё не закончен. — Ты сначала все стороны выслушай.

Он вскинул брови, смотря на меня как на человека, который не знает о чём говорит:

— Ты о чём? Какие ещё стороны?

И в этот момент к нему подошли продавщицы и Алевтина. Каждая держала в руках заявление.

— Вот, например, эти, — кивнул я в их сторону.

Администраторша первой протянула заявление оперу.

— Вот, пожалуйста, мы написали. Прошу принять.

За ней подтянулась курносая продавщица и вручила свой лист менту.

— Да. Мы не дадим в обиду нашего Владимира. Он настоящий мужчина! — выпалила она.

Мент заскользил глазами по строчкам. На лице его промелькнуло раздражение, смешанное с замешательством.

Я кивком дал понять продавщицам, чтобы отошли в сторону — пусть постоят, посмотрят, но не мешают. Когда рядом красивые бабы и молодой мент, это всегда лишний раздражитель. Такому важно выглядеть круто.

Так что пусть постоят в сторонке — я с этим понторезом поговорю по-взрослому один на один.

— Лейтенант, — начал я. — Тебе, похоже, надо по закону напомнить, что тут происходит? Раз ты сам не врубаешься.

Мент покосился на камеру, видимо прикидывая, пишется ли звук. В глазах мелькнуло недоумение, потом раздражение.

— Ты как разговариваешь с представителем власти? — процедил он, стараясь голос поднять, чтобы вернуть инициативу.

Я улыбнулся, наблюдая за его попытками.

— Не старайся, дружочек. Здесь звук не записывается.

Я внимательно наблюдал за его реакцией. Этот экземпляр в погонах явно мнил о себе, как о вершителе судеб.

— Слушай, ты, похоже, думал, что если на себя погоны повесил, то тебе всё позволено? — продолжил я, переходя в более жёсткий тон. — Что все перед тобой на цыпочках будут скакать? Ни хрена. Погоны — это не только власть. Это и ответственность, и обязанности. Ты это слышал вообще когда-нибудь?

В уголках глаз мента промелькнуло что-то похожее на страх — не передо мной как человеком, а перед ситуацией.

— Ты как говоришь… — выдавил он.

— А ты прочитай заяву этого охломона, по которой ты мне статью шьёшь. Самому не стыдно такими вещами заниматься?

Девчонки, застывшие чуть в стороне, смотрели на нас настороженно.

Мент открыл рот, потом прикрыл его снова. Его пальцы вцепились в папку.