Последний Герой. Том 8 (СИ) - Дамиров Рафаэль

— Спасибо, Лев Сергеевич, — фальшиво улыбнулась журналистка.

Мэр играл уверенно, правдоподобно — как профессиональный актёр.

Ролик закончился.

— Вот ведь, — сказал я, — гнида.

— Просто подонок, — прошипела Олеся, которая всё это время не отрывала взгляда от экрана моего смартфона. — Он и от своего самого верного помощника открестился. Прилюдно опозорил и заклеймил его.

— Ну, игры во власти и политике всегда были самые грязные, но я тебе обещаю… я его достану. А пока ты должна остаться здесь. Михалыч и его… м-м… женщина, думаю, не откажут в помощи… А я пока займусь Быковым. Выведу его на чистую воду… Не знаю пока ещё, как. Менты под ним местные. Но я работаю. Мы с Шульгиным работаем. Ты можешь нам доверять.

— Я вам верю, — тихо сказала Олеся. — И я знаю, как прижать Быкова.

— Как? — спросил я, насторожившись.

— Только нужно достать кое-что, — сказала она. — Но это опасно.

Коля отправился в аптеку, за лекарствами для Мухтара: антибиотики, перевязочный материал и ещё всякие хирургические штуки, которые ему выписал Виктор. В ту же аптеку через минуту зашёл парень с гипсом на правой руке, он сразу воскликнул:

— О, привет!

Шульгин обернулся.

— Ха! Руфер! — улыбнулся он. — Чо, ты как? Рука не болит?

— Уже почти нет, — Егор протянул загипсованную руку, демонстрируя разномастные надписи на белом. — Видал? Сколько народу уже отметилось!

— Детский сад, честное слово, — вздохнул Шульгин. — Ты давай, завязывай со своими увлечениями, а то в следующий раз без головы останешься. Тут уже гипс не поможет! Лучше бы полезным делом занялся.

— Ой, ну вот, опять завел свою шарманку! Не нуди, — отмахнулся Егор. — А ты чего, приболел, что ли?

Он заметил, как аптекарша складывает целый ворох покупок Шульгину в пакет.

— Да нет, — сказал Николай, — это для моего друга, он ранен.

— Ранен? — удивился парень. — Тоже поломался?

— На такие болячки мы внимания не обращаем. У него пулевое.

— Ого, ничего себе, — воскликнул Егор. — Он в больнице лежит?

— Нет, дома. Это мой пес.

— В смысле, собака?

— А может быть какой-то другой смысл? — поддел Коля. — Мухтар его зовут… защищал меня и словил пулю.

— Ну ни хрена себе! А можно посмотреть? — загорелся Егор.

— Чего ты там смотреть собрался?

— Это же такой блог можно запилить! Это же столько лайков…

— Иди ты со своими лайками знаешь куда, — отрезал Шульгин и направился к выходу.

Руфер быстренько купил себе обезболивающее из тех, что продаются без рецепта, и, выскочив из аптеки, окликнул:

— Подожди, Коля! Коля, подожди!

Он догнал Шульгина, который уже собрался сесть в машину.

— Ладно, обещаю — ничего не пилить, ничего не снимать, — голос его стал просящим: — Покажи мне раненого героя, пожалуйста. Я так-то люблю собак, а батя мне не разрешает заводить. И кстати, ты скажи свой телефон или там адрес. Ну и фамилию.

— Зачем это?

— Ну это… Батя отблагодарить хочет. Я рассказал ему, что ты меня спас. Он спросил — кто ты. А хэзэ кто ты есть. Только имя и знаю.

— Не надо никаких благодарностей, — проворчал Коля, и немного подумав, добавил, — Ладно, садись. Поехали. Только ничего не снимай и никуда не выкладывай!

Руфер открыл здоровой рукой пассажирскую дверь и прыгнул на сиденье.

— Отвечаю, — кивнул он.

Пока Коля возился с Мухтаром и работал сиделкой, я занимался за двоих нашей непосредственной работой — изучал результаты генетической экспертизы. На руках у меня была копия заключения эксперта. Читать приходилось с напряжением — много каких-то непонятных формул, циферок, расчётов. Расчёт вероятности случайного совпадения признаков и прочая научная замудрень.

Но самым интересным и главным для меня всегда в заключении эксперта были выводы. Надо отдать должное экспертам — выводы они писали понятнее, чем саму исследовательскую часть. Ведь на выводах строилось доказательство обвинения или, наоборот, невиновности.

А вывод гласил, что кровь, найденная в ходе осмотра места происшествия на листке с текстом, содержащим религиозные заповеди, принадлежит лицу мужского генетического пола. Дальше шли технические подробности: генетический профиль был проверен по федеральной базе данных геномной информации — и всплыло интересное совпадение. Кровь совпала с ранее судимым пропавшим послушником — Тихон Евгеньевич Фёдоров, наш подозреваемый. Кто бы сомневался: ведь именно в его комнате изъяли этот листочек за шкафом.

Это лишь подтверждало догадки следствия. Следующим объектом экспертизы была трикотажная маска, найденная при осмотре жилища подозреваемого. По ней тоже провели генетическую экспертизу. Но вот что интересно: вывод гласил, что следов слюны, эпителиальных клеток и другого биологического материала на представленной трикотажной маске не обнаружено. В связи с этим установить генетический профиль лица, которому принадлежит маска, не представляется возможным.

«О как!» — подумал я.

Честно говоря, я уже успел поднатореть в современных методах криминалистики и знал, что если маска ношенная, то содержит много биологического материала — достаточно, чтобы с лихвой установить ДНК-профиль.

«А тут что получается? Новая, что ли?» — промелькнуло в голове. Нет, я помнил её: когда Шульгин нашёл маску, она была потасканная, изрядно ношеная, растянутая, местами потертая. Даже после стирки эксперты обычно находят ДНК — эти микроскопические клеточки, частички эпителия, застрявшие в межтканевом пространстве, не так просто удалить. А тут — прямо стерильность. Странно всё это.

Я перечитал вывод так и эдак, подумал. Потом под своим логином и паролем вошёл в поисковую систему и стал пробивать одного человечка.

А ещё мне нужно заехать в церковь и повторно, более внимательно осмотреть жилище Тихона — чтобы развеять или, наоборот, усилить подозрения.

Этим я и занялся, выключив компьютер. Доехал до храма.

Отец Арсений оказался на месте — в рясе и в колпаке, одет так, будто готовился к службе в храме. Мы поздоровались.

— Какими судьбами? — спросил он.

— Да вот, — ответил я, — хочу глянуть комнатку нашего пропавшего.

— Так проводили же уже там обыск, всё перерыли, — поморщился батюшка.

— Да не обыск это был, — пояснил я, — а осмотр места происшествия.

Он пожал плечами:

— Ну, если вам надо, проходите.

Отец Арсений отомкнул домик, я вошёл внутрь. Ещё раз пробежался внимательным взглядом по комнате, порылся в столе. Нашёл блокнот, открыл — корявые рукописные записи. Написано с ошибками.

— А это что? — спросил я.

Отец Арсений подошёл и заглянул через моё плечо.

— Да это его молитвенник, рукописный, — ответил он. — Тихон выписывал себе псалмы и молитвы прямо из Псалтири. Память у него уже не та, говорил, что когда пишет — лучше запоминает.

— Понятно, — сказал я.

Вдруг раздался вой — слабый, глухой, будто из подземелья. Что-то завывало. Или кто-то…

— А это что там? — насторожился я.

— Да это ветер гуляет у нас в подвале, резонирует, — невозмутимо ответил батюшка. — У нас там много помещений подземных. Ещё с позапрошлого века выстроено. Не храм, а крепость целая.

— Интересно было бы посмотреть на эти помещения, — сказал я.

— Ну, Максим Сергеевич, у вас что, санкция есть? — улыбнулся Арсений.

— Да нет, — отмахнулся я, — просто как турист, так сказать, полюбопытствовать. Всегда интересовался старинной архитектурой, тем более такой нестандартной.

— Ой, сейчас не могу, к сожалению, показать, у меня служба, — сказал батюшка. — Детей крестить приведут.

Он даже похлопал себя по рясе, будто наглядно подтверждая свои слова. Но тут же добродушно добавил:

— Приходите завтра, я вам всё покажу.

— Ну, завтра так завтра, — улыбнулся я. — Можно я заберу эту книжечку с его молитвами?

— Конечно, — кивнул Арсений.

Я взял блокнот, попрощался с настоятелем. Он проводил меня до машины.