Системный Кузнец. Трилогия - Ярослав Мечников

За стеной сарая послышались приглушённые голоса — шахтёры шли на утреннюю смену. Лагерь просыпался, а значит, и мой «отдых» тоже закончился. Окинул взглядом мастерскую: гора нетронутых кирок смотрела на меня с немым укором. Меч забрал не только последние силы, но и самое драгоценное — время.

Собравшись, поднялся на ноги, подошёл к ведру и окунул лицо в воду. Боль чуть отступила. Жадно выпил несколько глотков, чувствуя, как вода разгоняет туман в голове, нужно было хоть на пару минут выйти на воздух.

Система щедро оценила мои страдания. Ночная работа над мечом и незапланированное «падение» на кирку сложились в единый результат: общая закалка — почти шестьдесят восемь процентов! На первый взгляд — прилично, но это могло стать ловушкой самоуспокоения. Впереди ещё целый день и гора изношенного железа, а сил почти не осталось. Плевать, если потребуется, буду работать и следующую ночь. Отдам всего себя, но сделаю.

Оттолкнув скрипучую дверь, вышел наружу, и яркое утреннее солнце, только что выглянувшее из-за холмов, ласково коснулось лица. Решил постоять так пару минут — мне срочно нужна была перезагрузка. Не такая, когда тело само отключается, а осознанная — найти точки покоя, заземлиться.

Я обвёл взглядом двор — несколько шахтёров в свежей одежде стояли у зева шахты, разговаривая с тем самым стариком, что принёс инструменты. Рядом, в куче угля, копошился молодой парень Тарк, выполнявший всю черновую работу. Дед повернулся к нему и что-то строго выговорил. Быстро кивнув, парнишка сгрёб охапку угля голыми руками и, не поднимая головы, побрёл в сторону плавилен.

Охотников нигде не было. Лишь несколько охранников у ворот лениво переговаривались, выглядели расслабленными и довольными — значит, ночная вылазка прошла успешно. Но тут мне вспомнилась рана моего седобородого «клиента», кому-то повезло меньше.

Внезапная тень накрыла двор, заставив инстинктивно поднять голову. Метрах в пятидесяти над нами, бесшумно рассекая утренний воздух, скользила гигантская птица. В прошлой жизни я бы принял её за орла или сокола, если бы не размеры — раза в три, а то и в четыре крупнее любого беркута, которого когда-либо доводилось видеть по телеку. Размах её крыльев был как у небольшого самолёта.

Пернатый закружил над шахтой, слегка снижаясь, и его тень легла на вышки. Охрана у ворот отреагировала мгновенно — их расслабленные позы исчезли, руки легли на рукояти мечей. Лучник на вышке выставил лук на изготовку. Несколько секунд солдаты наблюдали за птицей, о чём-то переговариваясь, а потом, кажется, немного успокоились.

Не опасна, — отметил я про себя. — Или, по крайней мере, мужчины уверены, что на укреплённый комплекс она не нападёт.

Я представил, что было бы, встреть я такую тварь один. Стала бы она так же спокойно кружить или спикировала бы, целясь когтями мне в голову? От этой мысли по спине пробежал холодок.

Крылатый хищник сделал ещё один круг, в какой-то момент снизившись почти до верхушек частокола, что позволило разглядеть её огромный клюв и холодные глаза. Зверь пронесся над стеной и, издав пронзительный крик, эхом отразившийся от скал, унесся прочь за холмы.

Сердце замерло от чистого, почти детского восторга. Несмотря на боль, голод и рабский труд, мне довелось попасть в удивительный, первобытный и величественный мир!

Но как только силуэт хищника окончательно растворился в утренней дымке, реальность вернулась с новой силой. Тупая боль в скуле, гудение в ногах и гора работы, ждущая в мастерской. Ещё раз глубоко, полной грудью, вдохнул свежий воздух, пытаясь запастись им впрок и шагнул обратно в полутьму сарая.

Голова всё ещё слегка кружилась, тело было забитым и непослушным. «Нельзя так работать,» — пробормотал я. — «Сперва разминка».

Найдя относительно чистое место на полу, начал с плавных наклонов, растягивая задеревеневшие мышцы спины и поясницы. Затем — вращение плечами и локтями, разгоняя кровь в уставших руках. Стремился сосредоточиться на дыхании, углубить его, выровнять. После этого сделал несколько глубоких приседаний, чувствуя, как «просыпаются» мышцы ног, не участвовавшие в ночной работе, и закончил серией отжиманий от вкопанного в землю пня, нагружая грудь и трицепсы. Это заняло не больше пятнадцати минут, но тепло и лёгкая боль в мышцах прогнали остатки сонной одури и возвращали телу контроль.

[Проведена утренняя силовая разминка. Прогресс «Закалки Тела» +2 %.]

Отлично! Улыбка сама собой растянулась на лице. Надо же, этот обморок будто бы перезагрузил систему. Сам не понял, что это было — может, мозг и тело просто взяли ту паузу, которая была необходима? Взбодрившись, взглянул на добротно выведенный меч и внутри разлилось тёплое чувство эйфории — гордость мастера за качественно сделанную работу. Не терпелось увидеть реакцию седобородого, хотя… может, я слишком многого жду? Мужчина мог просто забрать клинок и уйти — в конце концов, у него сейчас были проблемы поважнее, например, собственная рана.

Ладно, хватит мечтать. Пора за работу. Первым делом — сортировка, как учили на разборе завалов, разделить хаос на понятные задачи. Я быстро расфасовал всю гору кирок. В одну кучу полетели «безнадёжные»: те, что были покрыты глубокой ржавчиной. В другую — инструменты, у которых были серьёзные сколы и выщербины. Третья, самая маленькая кучка — кирки, что требовали лишь хорошей заточки.

Итог был удручающим. Двадцать семь, чёрт подери, долбанных кирок. Цифра с трудом укладывалась в голове. Взглянул на свои руки, что были похожи на кусок сырого мяса: сплошные мозоли, содранная докрасна кожа, рыхлая и воспалённая. Пальцы мелко дрожали — уже не так сильно, как до обморока, но всё ещё заметно.

Собравшись, взял первую кирку из «безнадёжной» кучи. Задача — снять толстый слой ржавчины. Я упёр её в верстак и принялся скоблить самым грубым камнем, но почти сразу понял — сил просто нет. Мышцы не собирались слушаться и это вызвало странное, почти истерическое веселье. Воля и решимость имелись в избытке, а тело объявило забастовку.

— Давай же, ну! — прошипел я, ругая собственную руку, которая стала непослушной и ватной.

Так дело не пойдёт. Решил остановиться и перевести дыхание — надо придумать другой вариант. Окей, буду работать левой, пусть она слабее, координация у неё хуже, но эта конечность хотя бы не «мёртва».

Поменял руки и это оказалось до чёртиков неудобно. Я крепко зажал кирку, прижав её к верстаку, и начал скрести камень по металлу, используя вес всего тела, а не силу. Ржавчина поддавалась медленно, осыпаясь едкой пылью. Воздух наполнился запахом гниющего железа. Камень оставлял на поверхности глубокие борозды, обнажая под слои коррозии тёмный металл.

Вдруг