Деньги не пахнут 6 - Константин Владимирович Ежов

Но вот Платонов – совсем другое дело. Несмотря на возраст, его имя звучало громче, чем у многих ветеранов индустрии. Репутация аналитика, предсказавшего троянскую атаку Валлианта, работала на него. Пресса охотно цитировала его высказывания, а фотографии появлялись в каждом втором бизнес-журнале.

"Пожалуй, есть шанс", – мелькнула мысль в холодной тишине кабинета.

Уже в понедельник Сергей сел в самолёт, направлявшийся в Калифорнию. Гул двигателей, запах керосина, влажный воздух на трапе – всё слилось в один предвестник грядущего столкновения.

На встрече с Беккетом он заговорил первым:

– Как видно, всё произошло именно так, как было предсказано. Троянская стратегия Валлианта реализовалась в точности.

Пальцы Беккета нервно постукивали по столу, будто он пытался удержать равновесие на тонкой грани.

– Хочу принять участие в стратегии поглощений. Сумею помочь, – произнёс Платонов твёрдо, почти по-военному.

Долгая пауза, и наконец усталый вздох.

– Вы хотите войти в совет?

– Хотя бы до тех пор, пока ситуация не стабилизируется.

Беккет потер переносицу.

– Не могу решать единолично. Вынесу вопрос на голосование совета.

Совет состоял из девяти членов – людей с седыми висками и тяжелыми взглядами. Чтобы добавить нового, кто-то должен был уступить место, а остальные – дать согласие.

Обсуждение разделило зал на два лагеря.

– Нужно признать: предсказания Платонова поразительно точны. От троянского коня Валлианта до схем взаимодействия – он один сумел разглядеть суть происходящего. Такой человек нам необходим, – говорил один из старейших членов.

Другие качали головами.

– Двадцать девять лет. Слишком молод. Ум и знания – не то же, что опыт. Слишком горяч.

Средний возраст членов совета приближался к шестидесяти двум. Для них Платонов оставался юным стратегом – блестящим, но дерзким.

– Эта должность требует не только аналитического ума, но и умения работать с людьми, – произнёс кто-то, понижая голос. – Общение с регуляторами, с крупными акционерами, со СМИ. Нужно уметь заставить говорить не только ртом, но и глазами.

Однако между строк звучало нечто иное – предубеждение, невысказанное, но ощутимое, как запах старой сигары в закрытой комнате.

– Всё же… не совсем тот тип человека.

Для большинства членов совета идеальным кандидатом оставался представитель старой школы – белый, пожилой, с безупречным гарвардским акцентом и привычкой смотреть поверх очков.

Не из предрассудков – просто привычка доверять "своим".

А пока Платонов оставался чужим, слишком новым, слишком живым для их консервативного мира.

Но даже холодные взгляды не могли скрыть очевидного: его умение видеть будущее и разгадывать стратегические замыслы делали его фигурой, без которой эта партия вряд ли завершится победой.

Сомнение витало в зале, словно невидимый дым от дорогих сигар. Ни один из членов совета не произнёс этого вслух – слишком скользкая тема, способная мгновенно взорвать репутацию любого. Но в их взглядах всё читалось ясно: доверие к молодому мужчине из другой среды, двадцатилетнему выходцу из Восточной Европы, давалось им с трудом.

– Вопрос стоит о выживании компании, – произнёс кто-то из старших. – Ошибаться нельзя.

Тишина вновь легла на комнату, только часы на стене отсчитывали секунды, как глухие удары сердца.

***

Звонок застал его на рассвете, когда серый свет просачивался сквозь жалюзи и в воздухе ещё висел запах вчерашнего кофе. Голос на другом конце звучал вежливо, но холодно:

– Похоже, места в совете всё-таки не будет.

Ответ не вызвал раздражения – скорее, лёгкое, почти ленивое понимание неизбежного. Всё шло по ожидаемому сценарию.

– Значит, основная причина – недостаток опыта?

– Пожалуй, да.

– А если его можно было бы восполнить?

– Прошу прощения… что имеется в виду?

– Ответ придёт на следующей неделе.

Связь оборвалась. Комната погрузилась в тишину, слышно было, как где-то за окном гулко проехал мусоровоз. Мысли потекли спокойно, чётко, как по выверенной схеме.

Опыт невозможно подделать – но его можно позаимствовать. Вернее, опереться на того, кто уже прожил и проиграл десятки таких битв. Настоящий наставник, авторитет, чьё имя само по себе открывает двери.

Старика Киссинджера возвращать не стоило. В деле с Theranos он уже играл свою роль, и хоть его связи принесли тогда немалую пользу, сам он оказался не безупречен – проморгал аферу, не заметил очевидного. К тому же, появление той же фигуры могло создать впечатление зависимости, словно Платонов не способен действовать самостоятельно.

На этот раз нужен был кто-то новый. С фигурой мощной, узнаваемой, немного опасной. И подходящий кандидат уже был на примете.

Сложный человек, безусловно, но не неприступный.

Следующая встреча с прессой стала удобным моментом. Слова, произнесённые им в студии, звучали спокойно, но рассчитанно:

– Акман удивил. Хотя журналисты называют его шаг новаторским, на деле это старый приём, лишь с новой обёрткой.

– Старый приём? – уточнил репортёр.

– Так называемые рейдерские стратегии восьмидесятых. Имя Карла Айкана здесь всплывает само собой.

Слова легли в эфир, как искра на сухую траву. Айкан – легенда Уолл-стрит, некогда враг Акмана и гроза корпораций. Если привлечь на свою сторону именно его, совет директоров не сможет устоять. Появление такой фигуры автоматически превратит Платонова в главного героя – не по должности, а по сути.

К тому же союз с Айканом придавал истории перчинку, ту самую "добавку вкуса", без которой публичные драмы теряют блеск.

Оставался лишь один вопрос: знает ли вообще этот человек о существовании Платонова? Сомнительно. Для Уолл-стрита Сергей был молодой, пусть и заметный игрок, но не более. Айкан же – икона, человек, чьё имя произносят с осторожным уважением.

План требовал хитрости. Если секретари Айкана следят за новостями, значит, стоит позаботиться, чтобы имя Платонова появилось рядом с именем легенды как можно чаще.

Так родилось первое вброшенное заявление:

– Акман часто критиковал Айкана, называя его подход пережитком агрессивной эпохи. Говорил, что новое время требует иных методов, направленных на долгосрочную ценность. И всё же его нынешние действия ничем не отличаются от тех, что когда-то использовал Айкан."

Фраза разошлась по новостным лентам, словно по команде. Журналисты подхватили её мгновенно:

– Сергей Платонов уличил Акмана в лицемерии: его стратегия – точная копия приёмов Айкана.

Газетные заголовки вспыхнули один за другим. А в тихом кабинете, под мерное жужжание кондиционера, в воздухе повис аромат свежей бумаги и успеха, ещё не оформленного,