Арагонская Ост-Индская Компания (СИ) - Распопов Дмитрий Викторович

Родриго Борджиа посмотрел на меня и покачал головой.

— Мне хотя бы ответишь, что ты делаешь в Генуе? И что это за внезапное желание доплыть до Индии?

— Если только пообещаешь молчать, даже своему духовнику, — я строго на него посмотрел, поскольку ему я мог рассказать эту тайну.

— Разумеется Иньиго, — серьёзно ответил он.

— Я скоро организую торговую компанию, и всем буду говорить, что строю корабли для поиска маршрута в Индию, чтобы ни у кого не возникал вопрос «зачем мне так много кораблей», — начал я, — но это будет не совсем так.

Родриго крайне заинтересованно на меня посмотрел и спросил.

— Зная тебя, я задам только один вопрос, — много кораблей, это сколько?

— Что-то около двадцати, — сильно занизил я общее количество, но ему хватило и этого.

— Зачем столько, если ты не сбираешься никуда плыть⁈ — удивился он.

— Понимаешь, тут такое дело, — я шаркнул ножкой, — корабли не так чтобы сказать уж слишком торговые, скорее даже наоборот, совсем не торговые.

Глаза Борджиа широко раскрылись.

— Ты строишь военную флотилию из двадцати кораблей? Так вот почему у тебя ни на что не хватает денег?

— Все верно Родриго, — не стал я ему рассказывать об остальных своих тратах, — пора нам переходить к третьей и заключительной части нашего плана про квасцы.

— Торговля с османами, — его лицо просветлело, — ты продолжаешь удивлять Иньиго.

— Да, — улыбнулся я, — так что твоя роль остаётся прежней, найти повод, съездить послом от папы в Константинополь. Разведать обстановку, поискать людей в окружении султана, кто поможет нам решить этот вопрос, в общем ты всё и так знаешь, что тебе повторять это второй раз.

Кардинал задумчиво кивнул.

— Хорошо Иньиго, я понял, что-нибудь придумаю. Ты поедешь со мной?

— Хотелось бы, но это уже как будет со временем, — развёл я руки, — сам видишь, кручусь, как белка в колесе.

— Последний вопрос тогда про Геную, — он внимательно посмотрел на меня, — устранение французов оттуда твоих рук дело?

— Это так важно? — поинтересовался я у него.

— Это позволит отвечать мне на некоторые вопросы, не страдая от того, что я могу случайно сказать правду, — кивнул он.

— Моих, — просто ответил я.

— Зачем? — также лаконично поинтересовался он.

— Сфорца меня оскорбили, хочу их побольнее пнуть, — пожал я плечами, — для этого мне нужна наживка.

— И ею выступит Генуя? — Родриго улыбнулся, — я смотрю ты перестал размениваться по мелочам.

— Что поделать мой друг, для целого герцога, уже одной смазливой мордашки недостаточно, — я пожал плечами, — им подавай земли и титулы.

— Хорошо, я понял тебя и благодарю за откровенность, — поблагодарил меня он, — и кстати, если ты уж так хочешь пнуть Милан, давай я тоже напишу тебе письмо, одному моему хорошему знакомому, поговори с ним, он может помочь тебе лучше узнать обстановку в Венеции, прежде чем ты начнёшь помогать семье нашего дорого румяного Барбо.

— Благодарю друг, это определённом мне поможет, — с благодарностью посмотрел я на него.

— А теперь поедем, я кое с кем тебя познакомлю, — улыбнулся он, меняя тему.

— С кем это? — удивился я.

— Одной вдовой, которая настолько без ума от тебя, что, едва узнав, что мы знакомы, тут же отдала мне свою молодую племянницу в любовницы, лишь бы я познакомил тебя с ней, — улыбнулся мне кардинал, сально подмигнув при этом, — а уж когда она узнала, что ты приезжаешь в Сиену….

— Родриго ты знаешь мои вкусы, и они сильно отличаются от твоих, — покачал я головой.

— Не в этом смысле Иньиго! — он сделал оскорблённый вид, — графиня поклонница твоего творчества.

— Это какого? — не понял сначала я его.

— Она недавно вернулась из Португалии, где побывала в гостях у герцога де Браганса, — Родриго широко улыбнулся, — дальше мне продолжать?

Я вздохнул.

— Картина собаки.

Борджиа с улыбкой кивнул.

— Именно, мой друг, она была так поражена качеством и реализмом работы, что захотела себе портрет кисти этого художника, — продолжил он, — какого же было её изумление, когда оказалось, что картину нарисовал целый маркиз, просто в благодарность герцогу за гостеприимство.

— Боюсь Родриго, ей нечего мне предложить, — я пожал плечами, — прости, но хоть она и твоя знакомая, но я ей, пожалуй, откажу.

— Погоди мой юный торопыга, — остановил он меня, — кроме того, что графиня самая знатная дама Сиены и является далёкой, но всё же родственницей нашего дорогого папы, которая помогала его семье, когда у них практически не было денег на жизнь, так в придачу она ещё и очень богата. Так что прекрасно осознавая, кто ты и насколько богат, она готова предложить тебе тридцать тысяч флоринов за свой портрет.

Я изумлённо посмотрел на него.

— Она правда богата и привыкла исполнять все свои прихоти Иньиго, — кивнул кардинал, — к тому же, она ещё не знает о награждении тебя «Золотой розой». После этого стоимость твоего рисунка может возрасти ещё больше.

— Ты знаешь, я не гонюсь за деньгами… — задумался я.

— Но тридцать тысяч, есть тридцать тысяч, — улыбнулся Родриго Борджиа, — соглашайся Иньиго, Святой отец очень трепетно относится к этой женщине, а ты станешь её лучшим другом после написания всего одного портрета.

— Ладно, не будем жадничать, — нехотя согласился я.

Конечно, не испытывай я стеснение в наличных средствах, я бы её послал несмотря ни на что, но ей просто повезло, что сложилось сразу несколько совокупных факторов: мне нужны были деньги, она была близкой знакомой нынешнего папы и я сейчас был в Сиене, в которой она знала всех и её знали все.

— Твоё согласие я ей скажу сразу после награждения, которое состоится двадцать пятого числа, — он довольно кивнул, что я заподозрил его в том, что и он что-то с этого имеет.

— Так, твоя тогда какая доля? — тут же поинтересовался я у него.

— Пять тысяч Иньиго, просто за то, что спросил у тебя об этом, — не стал он увиливать от ответа, — и ещё пять, если уговорю. В общем всего десять минут с тобой рядом, и я уже богат на десять тысяч. Ты мой друг словно золотой олень, который бьёт копытом по земле и выбивает из неё золото.

— Спасибо за сравнение Родриго, — скептически ответил я, — оленем меня ещё никто не называл.

— Какие твои годы, мой дорогой друг, — рассмеявшись подколол меня он, — вот заведёшь себе молодую жену и если, как и сейчас, будешь в частых разъездах…

— Ты невозможен! — схватился я за сердце, вызывая его ещё больший смех.

Отсмеявшись и будучи в отличном настроении, мы закончили вскоре поездку и направились обратно в его дворец.

Красивое ювелирное изделие, определённо точно сделанное из золота, папа благословил лично, в окружении всех кардиналов, присутствующих вместе с ним в Сиене, затем золотую розу окурили фимианом, окропили святой водой и обмакнули в миро, и после этого в присутствии огромного количества народа Пий II, гордо протянул её мне.

— Самому достойному мужу. Защитнику веры и нашей матери церкви, я дарую эту награду. Будьте её достойны, маркиз Балеарский. Во имя Отца, Сына и Святого духа.

— Аминь, — ответил я, и поцеловал холодный металл, принимая её из его рук.

— Нам нужно поговорить, — шепнул он мне, немного портя торжественный момент, но я тут же ответил.

— Готов всегда служить вам Святой отец!

— Тогда встретимся через час, я скажу Родриго Борджиа проводить тебя ко мне, — улыбнулся он и отошёл, поскольку ко мне подошли кардиналы, что знали меня, а также местные дворяне, которых я не знал и они все были удивлены и поражены той чести, которой меня удостоили. Все приглашали в гости, желательно вместе с розой, чтобы её хорошо рассмотреть. Я же никому не оказывал, говорил, чтобы написали мне письма, я для всех найду время.

Аккуратно неся награду, я вручил её Хансу, который от страха, едва не выронил её на пол, хорошо ещё, бросившийся словно коршун отец Иаков подхватил награду и мягко пожурил швейцарца за невнимательность. Тот долго извинялся и словно хрупкое стекло, дальше держал и правда золотое растение, состояние из листиков и стеблей, выполненных из драгоценного металла с очень большой искусностью.