Вперед в прошлое 13 (СИ) - Ратманов Денис

— Да не вопрос.

Пришлось вызывать Лику, которая безумно мне обрадовалась, повисла на шее и расцеловала в обе щеки. Оставив меня ждать в коридоре, она оделась и устремилась по коридору, говоря:

— Бабушка там прям с утра. Для корзиночек все есть, а вот для кремов…

— Я купил. Только какао нашел за конские деньги и взял шоколад.

— Ничего, расплавим, сделаем из него помадку. Ты прям молодец! Такое придумать и провернуть — это надо иметь смелость.

Выйдя из подъезда, Лика обернулась ко мне. Спохватилась и забрала у меня школьный рюкзак.

— Твоей маме придется завтра пойти с нами, — сказал я, — Надо будет договариваться с ментами, они там главные. С рыночными я договорился, будут гонять гопников и рэкетиров.

— А менты тогда зачем? — удивилась Лика.

— Деньги собирают и ничего не делают, — пожал плечами я.

Мы приблизились к туше второй двухэтажной общаги. Эта выглядела еще хуже той, где жили Лялины: стену перечеркивала трещина, где произросла трава, два окна были заколочены фанерой еще со времен урагана. Дверь в подъезд отсутствовала.

— Пьеса Горького «На дне», — проговорил я.

— Ну а что делать? — развела руками Лика. — Бомжей выгнали, а так алкашни тут даже меньше, чем у нас. Вместо них наркоманы. Но нам-то тут не жить.

— И то верно.

Мы вошли в темный подъезд — из-под ног что-то рвануло прочь, то ли кошка, то ли крупная крыса — и я учуял дурманящий аромат выпечки. По скрипучим половицам мы с Ликой двинулись направо в конец коридора, туда, где душевые.

— Комната большая, двадцать два квадрата, прям возле душевых, — говорила Лика. — Хозяйка сделала себе отдельный душ и туалет, подключилась к трубам. Там прями квартира, смотри.

Лика распахнула деревянную, как и в остальных комнатах, дверь, и мы оказались в пустой студии. В крошечной кухне на самодельном столе из фанеры, стоящей на кирпичах, блестели кастрюли, противни, громоздились уже испеченные формы под корзиночки, в двухконфорочной печи что-то томилось.

— Ба, ты где? — крикнула Лика, и Вероника выглянула из-за кирпичной стены, отделяющей кухню от спальни, отозвалась:

— Здесь я… О, Павлик!

Я поставил мешок в середину кухни.

— Вот, принес ингредиенты. И еще принес заказ на свадебный торт, он нужен завтра к вечеру. К девяти, если быть точнее.

Вероника оцепенела, растерявшись. Положила на стол раскрытую на середине рукописную книгу рецептов.

— Каким должен быть торт? И для кого?

— Мама замуж выходит. Для нее, — сознался я.

— Молодец какая! Избавилась от Ромки-кровопийцы и сразу замуж! Да я им лучший на земле торт испеку!

— Десять тысяч за работу, — предложил я.

Вероника вытянула перед собой руку, как мужик с плаката, отказывающийся от рюмки.

— Не возьму! Отблагодарить тебя — дело чести.

— Я буду иметь половину прибыли от бизнеса, — напомнил я. — Если не возьмете деньги, куплю в магазине маргариновый торт.

— Пять, — сказала Вероника. — Пожелания какие-то есть?

Я задумался, положил на стол деньги.

— Торт должен быть… большим и красивым. В остальном полагаюсь на ваш вкус и талант. Можете ничего не говорить, не придумывать на ходу. Уверен, будет круто.

Вероника заглянула в мешок, ахнула, принялась выставлять на стол продукты, попробовала масло и сметану…

— Они же настоящие! Домашние, не магазинные! Это же бешеных денег стоит.

— Стоит, как в магазине, — отмахнулся я. — Наши пирожные должны быть самыми качественными и вкусными в городе.

— Напиши, сколько денег потратил. Надо вывести цену каждого пирожного, чтобы не уйти в минус.

— Двадцать семь пятьсот, — сказал я, вспомнив, сколько денег потратил на рынке и сложив с тем, что отдал бабушке. — Вы успеете до завтрашнего утра?

— Времени еще вагон, — улыбнулась Вероника. — И торт успею испечь, и пирожные, и рецепты написать.

— Зачем? — удивился я.

— Так положено. Я десять лет назад пыталась трубочки со сгущенкой продавать, ну, когда кооперативы всякие разрешили и торговлю, там требовали рецепт…

— Сейчас требуют только деньги. Но пусть будет, пригодится в будущем.

— А стол? — округлила глаза Вероника. — Торговать-то на чем?

— Стол предоставит администрация рынка. Вы приезжайте на место часов в десять, не раньше. Я буду там, подстрахую. Да и самому интересно, как пойдет.

Придется Каналье завтра поработать без меня. В пятницу приеду в кафе после шести, в первой половине дня надо поработать. Осталось состыковать бабушку с Канальей, чтобы денег ему отсчитала на товар, а утром отпроситься у директора.

Интересный намечается день.

Глава 20

Пли!

Вчера вечером я договорился с Канальей, чтобы сегодня он поработал один. Гонял бабушку к нему домой, она чуть ли не сняла напарника с какой-то блондинки и нарычала на меня, что больше не потревожит этого блудника вечером. Ну а я озадачил Каналью вопросом установки телефона. В частном доме это было провернуть сложнее, чем в многоквартирном, где телефон у кого-то уже есть, но решаемо, все упиралось в деньги.

А вот с Геннадием Константиновичем я поговорить не успел, потому что освободился после девяти — заходил к Лидии, спросил, все ли готово к суду, который состоится в понедельник. Вроде и не видел детей всего ничего, но казалось, что Бузя повзрослел и подобрался, Света и Ваня, еще недавно гремевшие костями, набрали в весе.

Если Лидии не откажут в усыновлении, то дети пойдут в школу в апреле. Она уверяет, что занимается с ними по школьной программе по учебникам, которые я взял в нашей библиотеке, и они полностью готовы.

Будучи гражданином ответственным и законопослушным, вместо того, чтобы воспользоваться случаем и утром поспать подольше, я вместе с братом и сестрой поднялся чуть свет и поехал в школу на мопеде — отпрашиваться у дрэка.

Можно было бы просто остаться дома и передать учителям, что заболел, но я предпочитал не портить отношения с директором. Да и пример для друзей, которые на меня равняются, будет не самым лучшим.

Потому полвосьмого я уже топтался на пороге закрытой школы. Из-за стекол на меня зверем глядела техничка в выцветшем синем халате и косынке — воплощенное концентрированное зло для любого школьника — с ненавистью терла пол.

Дверь была закрыта, но, насколько я знал, директор в последнее время приходил на работу на час раньше. Значит, он был уже здесь, вот только как к нему попасть, когда вход караулит этот цербер?

Смиренно ждать я не собирался и постучал в стекло. Техничка как раз была возле окна. Бросила швабру и вызверилась:

— Чего приперся в такую рань?

— Мне нужен директор…

— Тама он, в кабинете трудов.

Техничка указала направление и занялась уборкой.

Во время урагана на крышу этого отдельно стоящего здания упал тополь, после нового года крышу починили, и у нас было где под руководством дрэка собирать табуретки или, как на прошлом занятии — тумбочки. Причем их собирали и мы, и параллельный класс, и десятый с одиннадцатым.

Ужасный уличный туалет, где Рамиль вступился за Алису и пырнул насильника, развалило, но никто не стал его восстанавливать — на перемене мы бегали по нужде в школу или пышные кусты сирени.

В здании, где проходили уроки труда, было темно, сыро и мрачно. Стены пестрели названиями рок-групп и фаллическими символами, пахло сосновой доской. Когда в соседнем кабинете куховарили девчонки, преобладал запах стряпни.

Дверь в кабинет была открыта, там визжала циркулярная пила, потому я стучать не стал — все равно не услышат, — а просто вошел. Директор стоял спиной, пилил лист ДСП, в стороны летела стружка.

— Здрасьте, — гаркнул я, когда пила смолкла.

Директор вздрогнул, развернулся, поднимая защитное стекло строительной маски.

— Павел? Зачем пожаловал? — Он прищурился. — Дай-ка угадаю. Хочешь отпроситься?

Последнее директор сказал недобрым тоном.

— Угадали! Всего на два дня, четверг и пятницу.