Оторва. Книга пятая - Ортензия

хлеб, а у меня от него всегда была изжога. Проверять на организме Бурундуковой желания не было, поэтому кроме докторской колбасы решила взять небольшой батон. Увы, лежали только круглые болванки ржаного. Именно — болванки весом не меньше килограмма. Пока размышляла, что делать, к лотку подошла женщина, сняла с гвоздика здоровенный тесак и оттяпала полбуханки.

У меня глаза едва не выпрыгнули. А что так можно было? Пока провожала женщину взглядом к кассе, а то мало ли для чего она это сделала, мужик резанул оставшуюся половину и унёс четвертушку. А увидев, что к лотку направляется парень, резво подхватила оставшийся кусок, побоявшись, что после очередной экзекуции, мне останется только корочка.

Купила до кучи бутылку Боржоми и вернулась в столовую.

Вспомнила, что у стойки стояли десятка два гранёных стаканов с прозрачной жидкостью и, решив, что это, возможно фреш из какого либо фрукта, подошла к кассе. Рыжая тётка в белом халате, но не таком чистом как у врачихи, глянув мельком на меня, сказала:

— Это берёзовый сок, но он в талоны не входит. Стоит одну копейку, у тебя есть деньги?

Ну, почти фреш. Пригубила и замерла, боясь проглотить. Стало понятно, почему цена одна копейка. 90 % — вода из-под крана с уже знакомым запахом хлорки. Стараясь не расплескать, прошла к умывальникам и слила содержимое стакана в раковину. Открыла кран и о чудо, полилась, правда в этот раз никто из группы не озадачился мытьем рук, проследовали дружно к раздаче. А ведь говорили, что к обеду воду дадут.

И где были мои мозги, когда попыталась прополоскать рот более устойчивым запахом?

Колбасу я доедала, уже озлобившись на весь свет почти в одиночестве, только Люся осталась за компанию и хвала всем Богам, не проронила при этом ни звука.

Едва поднявшись по ступенькам в автобус, сразу почувствовала, что злоба, начавшая вроде бы затухать, всколыхнулась во мне снова.

Две подружки из Комрата, Люся прояснила меня, сообщив, что этот город считается центром Гагаузии, грызли яблоки, придерживая моё ведро коленями. Гуцулки недоделанные(1).

Моё состояние переросло в ярость, когда увидела на дне ведра лишь огрызки. Как можно было сожрать столько яблок, это же штук пятнадцать на рожу?

— Вы не охренели часом? — спросила, стараясь держать себя в руках. — Разрешение брать чужое, папа с мамой не учили?

Может быть немножко грубовато, но меня можно было понять. Тот перекус, который я сделала, до Симферополя доехать не помог бы, и я реально рассчитывала на фрукты.

А эти две хитрожопые заржали, переглянувшись, и побросали огрызки в ведро, создав тем самым очередной прецедент. А та, что придерживала ведро, достала платочек и прижала к губам, добавив к моему гневу последнюю каплю.

Я подняла ведро и, перевернув его, вытряхнула липкие кочанчики им на головы. А когда одна громко заорала: «Ольга Па…», схватила огрызок, зацепившийся за ручку хвостиком и впихнула в рот крикунье. Очень удачно на звуке «па», она открыла рот вовсю ширь, а потом ещё и указательным пальцем протолкнула глубже.

Глаза у мелкой вылезли из орбит, а вторая взвизгнула так, будто я ей по морде надавала.

Не обращая на них внимания, подхватила платочек, выпавший из рук, и протёрла ведро. Убедилась, что девчонке удалось выдернуть изо рта огрызок и её жизни ничего не угрожает, кроме как вывернуть челюсть от кашля, повернулась и прошла по салону до кабины водителя под молчаливые взгляды. И мымра не оглянулась. Какую-то профилактику получила или не успела отреагировать, всё-таки быстро я управилась. За несколько секунд. Да и орала подружка пострадавшей недолго.

А когда уже приблизилась к кабине, чей-то девичий голосок сказал:

— Они, что, сожрали целое ведро яблок? Вот троглодитки, а я даже не попробовала.

И в салоне громыхнул смех, который меня порадовал. А то подумала, сейчас снова устроят комсомольское собрание, а я и так на взводе. Но нет. Героев и в СССР никто к стенке не ставил.

— Жень, — обратилась я к водителю, — выпусти меня на шесть секунд. Там у столовки бабушка яблоками торгует.

Он глянул на ведро и кивнул.

— Там и стой, я по кругу развернусь, и мимо буду проезжать, тогда и запрыгнешь.

Я поблагодарила и выскочила в открытые двери, но, увы, у магазина меня ждал полный облом. Ни бабушки, ни ведра. Повезло гуцулкам, знала бы, что не застану старушку, обязательно надавала подзатыльников.

— Жень, — обратилась я, уже запрыгнув в открытые двери и поднявшись по ступенькам, — ты по сёлам будешь ехать, может, где увидишь бабушек с яблоками, тормозни рядом.

Он глянул в пустое ведро и кивнул, но сразу предупредил:

— Ранние яблоки не у всех растут, это редкость. Сейчас вишня, черешня, может клубника у кого ещё осталась.

Вишня, черешня. Штука конечно хорошая, только где их мыть? Да и дрисня может прихватить от большого количества. Только вздыхать и оставалось. Оглянулась на прожорливых гуцулочек и, вспомнив добрые старые времена, спросила:

— А может супермаркет где будет. Апельсины, мандарины или на худой конец бананы?

По Женькиным глазам поняла, что смолола какую-то хрень. А почему? СССР помогал всей Африке обретать свободу и независимость и что? От благодарного африканского народа даже экзотических фруктов не дождался, которые там, на земле гнили, потому что негры народ ленивый и им в падлу наклоняться. Или я чего-то недопонимаю?

— На худой конец бананы, — хмыкнул Евгений, — да вы там зажрались в Молдавии. Апельсины, мандарины. У нас на Новый год, знаешь какие очереди, за ними выстраиваются? Пять штук в руки и свободен. А бананы я вообще только на картинках видел. Вкусные?

Я кивнула, потом сообразив, что он этого не увидел, так как смотрел на дорогу, сказала:

— Очень, я их люблю. Могу десяток за раз съесть.

Глаза у Женьки сделались ещё больше, и я решила не отвлекать его, а то заработает косоглазие или икота нападёт и снова придётся искать водителя. Доедем до места, как раз к концу слёта.

Уселась на место и подсластила себя пряниками, а потом сказались: практически бессонная ночь и всё остальное впридачу. Очнулась, почувствовав, что Люся меня трясёт за плечо. Открыла глаза и прилипла глазами к пейзажу за окном.

Сначала решила, что это памятник неизвестному солдату. На пьедестале, в военной форме, но при этом с пионерским горном, в который, можно предположить, трубит. Видела нечто подобное в старых пионерских лагерях, но там с горном стояли реальные пионеры с галстуками, а тут солдат в сапогах и пилотке со звёздочкой. Хотя, возможно, труба была одинаковой, что у одних,