Дроны над Курской дугой (СИ) - Андров Алексей

— Подполковник Фогель, — тихо произнёс Холлидт, не отрывая взгляда от карты, — ваша система с аэростатами и сетками дала нам неплохое преимущество. Но как долго мы сможем удерживать инициативу?

Фогель слегка помолчал, подбирая нужные слова:

— Господин генерал-полковник, русские оказались неожиданно находчивыми. Уже сейчас я замечаю, что они начинают избегать наших ловушек. Думаю, в скором времени они снова изменят тактику.

Холлидт устало вздохнул:

— Это вечная игра в кошки-мышки, Фогель. Русские теряют аппараты, мы теряем людей и технику. Манштейн уже недоволен тем, что мы вынуждены были отозвать дивизии с белгородско-харьковского направления. Оборона Миуса выдержала, но какой ценой?

— Но фронт мы удержали, генерал, — осторожно заметил Фогель.

— Удержали, — кивнул Холлидт. — Но стратегическая инициатива ускользает из наших рук. Я должен немедленно доложить Манштейну, что сил для дальнейшего удержания Миуса больше нет. Мы выиграли сражение, но проигрываем войну.

Фогель промолчал, понимая, насколько тяжела для генерала была эта констатация фактов.

Тем временем в советском командном пункте генерал армии Родион Малиновский готовил доклад для Ставки. Перед ним, тяжело опустившись на стул, сидел Громов.

— Что в итоге, товарищ Громов? — спросил Малиновский, сверля взглядом инженера. — Ваша разведка сильно пострадала. Немцы научились бороться с вашими аппаратами?

Громов тяжело вздохнул и решительно кивнул:

— Товарищ генерал армии, я признаю это. Немцы применили неожиданные меры. Мы не были готовы к таким аэростатам и мощной системе подавления сигналов. Но мы уже начали разрабатывать новые методы защиты и модификации аппаратов. Дроны будут улучшены, и это лишь вопрос времени.

— Время, товарищ Громов, — повторил Малиновский, внимательно глядя на карту, где чётко были обозначены отступающие советские войска. — Именно его нам сейчас катастрофически не хватает.

— Тем не менее, — ответил Громов, стараясь говорить уверенно, — без применения наших беспилотников ситуация была бы намного хуже. Мы смогли отвлечь и связать значительные немецкие силы. Манштейн лишился возможности усилить удар под Курском.

Малиновский на мгновение замолчал, затем тихо произнёс:

— Да, Громов, вы правы. Стратегически мы добились цели. Однако тактически пришлось уступить. Давайте будем честны: немцы сумели найти временное решение против ваших дронов. Впереди нам предстоит большая работа.

— Мы готовы, товарищ генерал армии, — твёрдо сказал Громов. — Моё подразделение уже подготовило отчёт о новой системе, которая сможет преодолевать немецкую защиту. Это будет непросто, но мы справимся.

— Отлично, — кивнул Малиновский. — Я доложу Верховному. Главное сейчас — не позволить немцам снова выиграть время.

На следующий день Холлидт лично докладывал Манштейну о ситуации на Миусе. Голос его звучал твёрдо, но в нём явно слышалась усталость:

— Генерал-фельдмаршал, советские войска отступили за Миус. Плацдарм нами удержан. Однако мы лишились пяти танковых дивизий, которые теперь не могут быть возвращены на Курское направление. Авиация истощена постоянными боями.

Манштейн слушал доклад молча, а затем сухо произнёс:

— Фюрер удовлетворен. Но я не обманываю себя: мы потеряли инициативу на востоке. Стратегическое положение ухудшилось. Ваша оборона была героической, но теперь мы должны подумать о том, как удержать другие участки фронта.

Позже, оставшись наедине с картой, генерал Малиновский долго разглядывал позиции, обозначенные немецкими дивизиями. Он понимал, что бои за Миус были очень тяжёлыми. Но главное было сделано: немцы потратили на оборону слишком много сил, которых им теперь не хватало на Курской дуге.

Громов, стоя рядом, задумчиво произнёс:

— Немцы показали нам, что борьба за воздушное превосходство будет идти всё острее. В следующий раз им будет ещё тяжелее нас остановить.

— Точно, Громов, — согласился Малиновский. — Эта битва показала, что и мы, и немцы ещё далеко не исчерпали свой потенциал. Теперь, когда враг научился бороться с твоими дронами, у нас появляется задача — снова опередить его в этой гонке.

Громов улыбнулся, уверенно произнеся:

— Мы справимся, товарищ генерал армии. Это война умов и технологий. И в этой войне победим мы.

Генерал Малиновский молча кивнул, глядя на карту, где теперь линия фронта была отмечена красными стрелками контратак советских войск, которые скоро вновь должны были двинуться вперёд. Стратегическая победа была уже близка.

Глава XVII

«Стратегический перелом»

Часть I: «Накануне удара»

Советские позиции и аэродром под Орлом, ночь на 22 июля 1943 года.

Июльская ночь уже опустилась на аэродром, укрытый густой маскировочной сеткой. Тёмные силуэты солдат мелькали в свете тусклых лампочек, освещавших площадку, куда только что прибыли железнодорожные эшелоны из Горьковской области.

Инженер Громов, нервно потирая усталые глаза, внимательно наблюдал за разгрузкой вагонов, из которых осторожно выкатывали деревянные ящики с надписями: «Спецгруз. Особо важное». Он подошёл к группе офицеров, внимательно изучавших документы.

— Всё на месте? — спросил Громов, заглядывая в документы.

— Да, товарищ инженер. Ударные аппараты, разведывательные и новые системы наведения. Всё, как заказывали, — ответил молодой техник.

— Хорошо, распаковывайте, немедленно проверяйте двигатели, стабилизаторы и системы связи. К утру всё должно быть готово к первому вылету, — приказал Громов.

В это время неподалёку от ангара остановилась машина, из которой вышел генерал-полковник Попов. Офицеры и солдаты встали, приветствуя командующего.

— Вольно, товарищи! — коротко бросил Попов, подходя к группе офицеров.

— Товарищ генерал-полковник, беспилотники прибыли. Новые аппараты полностью готовы к боевому применению, — доложил Громов, подходя ближе.

Попов внимательно посмотрел на беспилотники и задумчиво произнёс:

— Хорошо. Очень надеюсь, что эти машины помогут нашим войскам прорвать оборону немцев. Орёл — ключ к нашему будущему наступлению.

Он сделал паузу, повернулся к Громову и добавил весомо:

— Товарищ инженер, ваши птицы должны помочь нам сломать немецкую оборону. Если завтра не прорвём фронт, потеряем инициативу. Понимаете, насколько это важно?

— Так точно, товарищ генерал-полковник! Убежден, что наши аппараты не подведут — ответил Громов.

Попов кивнул и, повернувшись к стоявшим неподалёку командирам частей, чётко проговорил:

— Слушайте внимательно, товарищи офицеры! Завтра начинается операция «Кутузов». Немец засел крепко, оборона мощная. Артиллерия и танки пойдут вперед, а беспилотники должны уничтожить их командные пункты и артиллерийские батареи, иначе успеха не будет.

Он замолчал, внимательно оглядев командиров, и продолжил:

— Враг должен быть уничтожен здесь и сейчас. Пора освободить Орёл от фашистов. Ясно?

— Так точно, товарищ генерал-полковник! — дружно ответили офицеры.

Когда генерал удалился, Громов вновь вернулся к техникам. Один из операторов внимательно изучал аппаратуру управления:

— Товарищ инженер, частоты проверены, связь устойчивая. Новая защита против немецких помех должна показать себя на высоком уровне. Радиус действия тоже возрос до двадцати километров.

Громов удовлетворённо кивнул:

— Отлично. Сейчас отдыхайте. С рассветом начнём боевые вылеты.

Наступила тишина. Вдали едва слышно гудели двигатели танков, которые занимали исходные позиции для завтрашнего наступления. Тревожное ожидание висело в воздухе.

Громов взглянул в тёмное ночное небо, вдыхая свежий ночной воздух, и тихо сказал самому себе:

— Завтра всё решится… главное, чтобы не подвела техника.

Ночь медленно таяла, приближая рассвет решающего дня.