Вождь - Алекс Хай

Если в нём проснётся несколько склонностей, но мы станем развивать их все. И по достижении совершеннолетия дитя само решит, с каким кланом свяжет свою судьбу.

— А если в нём проснётся Блик? — Лукаво улыбнулся Обба.

— Буду поддерживать его так же, как и Тень. Если проявится Искра — тоже. Я не собираюсь ломать его ради чьих-то амбиций. Пусть сам выберет. Это величайший дар, который я могу ему преподнести.

— Бред! — отрезал Химваль.

— Это свобода, — поправил я. — А разве не свободу воли вы, Пламенники, всегда ставили превыше всего? Вы, почтенный магус, знаете, что Ильга выбрала меня сама. Тогда вы с уважением отнеслись к этому выбору. Неужелизабыли, что от таких союзов рождаются дети? Я не отказываюсь от ответственности. Я желаю подарить ребёнку свободу.

В этот момент я поймал взгляд Ильги. В её глазах светилось что-то новое — гордость.

Герцог Варейн поднял руку.

— Страж Ром говорит разумно. Наш клан готов принять Ильгу, если она сама этого захочет. Но если нет — мы не станем чинить препятствий. Ильга всегда будет другом Лунорождённых и получит привилегии без необходимости становиться одной из нас.

Обба задумался, почесал бороду. Огонь от жаровен отражался в его глазах.

— Вы просите многого, страж Ром. Покиньте зал. Мы с Герцогом обсудим это наедине.

Салине приподняла бровь, но молча встала из-за стола. Химваль тоже поднялся, глядя на меня так, будто хотел прожечь насквозь.

Я же задержался на мгновение. Провёл рукой по плечу Ильги — и подал ей руку.

* * *

Огромные чугунные двери закрылись за Герцогом и Оббой с тяжёлым гулом, словно сама кузня заперлась, чтобы не выпускать наружу пламя их спора. А спор обещал быть нешуточным.

Ильгу тут же увели на очередной осмотр — она перенервничала, и лекари забеспокоились, и мы остались втроём с Салине и Химвалем.

Нас разместили в соседнем зале — просторном, но гораздо менее парадном: грубый каменный пол, лавки вдоль стен, факелы и чаши с горящим маслом.

Салине уселась на лавку и привычно достала из сумки записную книжку, делая вид, что её заботит исключительно бумага. Я встал у стены, скрестив руки на груди. Химваль — напротив, бродил из угла в угол, скрестив руки за спиной. Ходил медленно, но не отрывал глаз от меня. В его взгляде смешалось сразу всё: недоверие, тяжесть заботы, затаённое уважение и привычка видеть в любом недруга.

— Скажу прямо, страж Ром, — начал он наконец. — Я благодарен вам за то, что вернули Ильгу живой и невредимой. Но это не значит, что я доверяю тебе.

— Отличный зачин, — усмехнулся я. — Обычно такие речи заканчиваются обещанием прибить при первой же возможности.

Химваль не улыбнулся.

— Если ты хоть чем-то подвергнешь её опасности — я прибью. Без «возможности». Уж поверь мне.

Его голос был ровным, и я поверил. Так говорит отец, который готов на всё ради дочери. И я уважал это.

— Магус Химваль, — вмешалась Салине мягко, но с тем же холодным огоньком в глазах. — Позвольте напомнить, что страж Ром полностью взял на себя ответственность за случившееся. И если кто и может защитить её дальше — так это он.

— Сначала он втянул её в это дерьмо, — жёстко отрезал Химваль. — А потом героически спас. Знаем мы такие истории.

Я выдохнул через нос, не отводя взгляда.

— И всё же я сделал то, что сделал. Вы можете верить, можете нет, но моя цель одна: чтобы с Ильгой и ребёнком было всё в порядке.

Химваль шагнул ближе. Его фигура заслонила ползала, он навис надо мной, как раскалённый молот.

— Тогда докажи это. Женись на ней. Пусть ваш союз будет освящён жрецами в Храме Двух Ликов. Пусть все увидят, что ты отвечаешь за свои поступки.

В его словах не было ни тени политической игры. Это был ультиматум отца, который требует, чтобы мужчина, осмелившийся коснуться его дочери, принял ответственность. И так-то я был не против. Чуть раньше, чем я планировал, но почему нет?

Я выдержал паузу. Внутри Тень шевельнулась — мол, не вздумай подчиняться. Но я понимал, что дело не в традиции и не в ритуале. Дело в том, чтобы я мог спокойно смотреть Ильге в глаза и знать, что её жизнь не игрушка. И чтобы все остальные тоже это знали.

— Согласен, — сказал я тихо, но твёрдо. — Я готов жениться на Ильге. Но пока не решу проблему с угрозой их безопасности, любая клятва будет пустой формальностью.

Химваль прищурился.

— Ты обещаешь? И готов повторить это при свидетелях?

— Разумеется, — ответил я. — Не как страж, не как член клана Лунорождённых. Как мужчина.

Мы смотрели друг на друга долго. В конце концов он кивнул.

— Тогда, может быть, у тебя и правда есть шанс.

Салине оторвалась от своих бумаг и, криво усмехнувшись, заметила:

— Ну надо же. Наконец-то у нас прогресс. Я бы выпила за это, если бы у Пламенников было принято угощать гостей вином.

Напряжение чуть спало, но ненадолго. Двери снова отворились. Вошли Герцог Варейн и Обба. У обоих выражения были суровые, но не мрачные.

Обба остановился напротив меня.

— Мы обсудили твою просьбу, страж Ром, — сказал он низко. — Твоё прошение будет удовлетворено. Ильге позволят жить вне клана, но лишь после рождения ребёнка, когда мы убедимся в том, что ты способен обеспечить им стабильную жизнь.

Герцог шагнул вперёд, и его голос разнёсся по залу, как холодный ветер:

— Мы согласовали, что обучение вашего ребёнка будет разносторонним. И Лунорождённые, и Пламенники обязуются не влиять на его выбор. Дитя само решит, где его дом.

Я слушал и кивал. Конечно, влиять будут. Конечно, у каждого из кланов есть свои планы и на меня, и на Ильгу, и на плод нашей любви. Но это уже моя забота — не дать никому превратить моего ребёнка в пешку.

Обба и Варейн протянули друг другу руки. Их пальцы сомкнулись, как зубья двух шестерёнок, и договор был скреплён.

* * *

Я вернулся домой уже после Перехода. Каменные улицы дышали сыростью, над крышами плыл сизый дым, и в окнах горел уютный жёлтый свет. Квартира встретила меня тишиной — слишком правильной, гулкой тишиной, в которой каждый шаг отдавался эхом.

Я рухнул на диван, откинул голову на спинку и прикрыл глаза.