Вождь - Алекс Хай

берег. Она всхлипнула и уткнулась лицом мне в плечо, пальцы дрожали, но держали крепко.

— Ром… — прошептала она.

Я ответил поцелуем. Это было не нежно — жадно, отчаянно, так целуются люди, которым отняли слишком много времени. Она вся дрожала, и я тоже. Мир сжался до этого крошечного защищённого пространства, до её дыхания и до её губ.

Мы отстранились только тогда, когда ей не хватило воздуха. Я коснулся её лица — усталого, но всё же такого родного.

— Как ты? — спросил я.

Она улыбнулась устало, даже с какой-то горечью.

— Со мной носятся, как с принцессой. Или с ценным пленником — так и не поняла. Я всё время под присмотром. Даже когда сплю — кто-то дежурит рядом. Я уже не помню, когда оставалась одна. Все спрашивают о самочувствии, проверяют, как я ела, как я дышала… — она вздохнула. — И это совсем не так, как я представляла наши с тобой отношения, страж Ром.

Я нахмурился, но сжал её руку.

— Сейчас это необходимо. Ты же знаешь, после того похищения я сам попросил Химваля обеспечить твою безопасность. Пламенники смогут тебя защитить.

— Безопасность, — повторила она с тихим раздражением. — А мне хотелось увидеть тебя. Хотя бы раз. Хотя бы ненадолго.

Я стиснул зубы.

— Я не мог раньше. Ты же понимаешь, теперь это не просто — бегать сюда на свидания, как подростки. Я перешёл дорогу непростым людям и не хочу, чтобы они обратили свой гнев на тебя.

— Знаю…

Она отвернулась, но пальцы её не разжались. Я погладил её по волосам, тёплым, чуть растрёпанным.

— Главное — твоя жизнь, — сказал я мягко. — И ещё одна, которая зародилась в тебе. Я не всегда смогу быть рядом, но ради этого я готов разорвать любого, кто посмеет приблизиться.

Она посмотрела на меня, и в её глазах мелькнули слёзы.

— Беременность, оказывается, нелегкое дело. Иногда тошнит, иногда кружится голова. Но лекари говорят, что всё в порядке. И… — она смутилась, — я выгляжу странно. Живот потихоньку начал расти…

Я усмехнулся.

— Странно? Ты всегда была красавицей, а сейчас вообще похожа на богиню!

Она слегка улыбнулась, и я ощутил, как напряжение между нами начало таять.

— Ром, — тихо сказала она, — что будет дальше?

Я вдохнул глубже и ответил честно:

— Пока не могу сказать. Именно за этим мы сегодня и приехали, — ответил я серьёзно. — Чтобы решить наше с тобой и с нашим ребёнком будущее.

Я крепче сжал её руку. Не как страж, не как союзник клана — как мужчина, который выбрал женщину.

— Я не позволю никому решать это за нас. Ни Белотканникам, ни Пламенникам, ни даже моему Герцогу. Будущее — наше.

Ильга кивнула, и впервые за всё время я увидел в её глазах не только усталость, но и силу.

* * *

Зал Совета Пламенников был больше похож на храм или музей, чем на место для дипломатии. Своды из чёрного камня с алыми прожилками, в стенах — углубления с горящими жаровнями, пол — тёплый, будто по нему только что растекался расплавленный металл. Дубовый стол, за которым мы расселись, был испещрён подпалинами.

Обба, глава клана Пламенников, сидел во главе. Огромный, с огненной гривой волос, он напоминал медведя. Рядом с ним — магус Химваль, суровый, с лицом каменщика, который забыл, что такое улыбка. Герцог устроился строго напротив — холодный, собранный. Салине — по правую руку от Варейна, с ироничным прищуром и руками, сложенными на парке с бумагами.

Я сел рядом с Ильгой. Она была бледна, но держалась прямо. Наши пальцы коснулись под столом, и я едва заметно кивнул ей. Что бы они ни решили, я не позволю никому распоряжаться ею, как вещью.

— Господа, — начал Обба низким голосом. — Вопрос простой. Женщина из нашего клана ждёт ребёнка от вашего Стража. Ситуация нестандартная, но не новая. Мы уже теряли женщин в подобных «союзах». И я не намерен допускать повторения судьбы Фритты Артан, которая покинула наш клан ради брака с вашим бароном-предателем и оставила дочь сиротой.

Это напоминание прозвучало тяжело, как удар молота по наковальне. Я краем глаза заметил, как Ильга дрогнула.

— Позвольте отметить, что почтенная Фритта Артан погибла не по вине клана Лунорождённых, — вмешалась Салине. — Экспедиция, в которой она участвовала, была смешанной. Её участь — трагическая случайность.

— Даже если и случайность… — Химваль резко поднял голову. — Наши женщины — не разменная монета и не жёны на продажу. И уж тем более не объекты для экспериментов!

Он сказал это, глядя на меня. Я выдержал взгляд Химваля.

— Я в первую очередь человек, а не эксперимент, почтенный, — произнёс я спокойно. — И Ильга — тоже не вещь, чтобы решать её судьбу, сидя за этим столом. Она имеет право голоса.

Повисла тишина. Казалось, Химваль сейчас полыхнёт — до того он был зол. Варейн посмотрел на меня и жестом попросил не провоцировать магуса.

— Скажи прямо, страж Ром, — произнёс Обба. — Где, по твоему мнению, должен оказаться твой ребёнок? В чьём клане?

Я поднялся. Стоять было проще, чем сидеть под их взглядами.

— Мой ребёнок будет там, где сам захочет. — Я говорил твёрдо, не оставляя места для сомнений. — Я не стану запирать его в клетку одного клана только потому, что кто-то решил так при его рождении.

— Чушь, — отрезал Химваль. — Ребёнок рождается с кланом в крови. Это закон.

— Закон устарел, — возразил я. — Во мне сочетаются две склонности, я был в клане Солнцерождённых, а затем открыл в себе Тень и ушёл в Ночь. И именно среди Лунорождённых я чувствую себя на своём месте.

Салине кивнула, подхватывая мою мысль:

— Мы видим на примере стража Рома, что смешение склонностей не всегда несёт угрозу. Это даёт большие возможности.

— Возможности? — Химваль ткнул пальцем в Ильгу. — Возможность погубить её саму и и ребёнка!

— Я не покину клан Лунорождённых, — продолжил я, глядя прямо в глаза Оббе. — Но и не заберу Ильгу от вас. Я предлагаю иное: мы с Ильгой будем жить в Альбигоре, в жилище, которую я приобрёл. Не в казармах Лунорождённых и не в квартале Пламенников. Будем служить каждый своему клану, а ребёнок будет с детства видеть оба.