Девять жизней - Квинтус Номен

получившимся рыбьим клеем. Струбцин у меня, понятное дело, не было – но я вырезал деревянные «губки» и их сжимал, используя веревочные петли (из мамонтовой шерсти сплетенные) и палки, так что получилось склеить все достаточно хорошо. А с нижней и с верхней части получившихся дуг я еще и костяные пластины наклеил: «внутри» – толстые, миллиметра в два с половиной, «снаружи» – совсем тонкие, точно меньше миллиметра. Вообще-то кость (на самом деле рог) на сжатие хорошо работает, а на растяжение гораздо хуже – но я снаружи их наклеил в качестве лишь защиты от влаги.

Конечно, изготовление лука с помощью ножа, камней и веревок – занятие глубоко медитативное, и я на первый лук потратил месяца два… ну точно меньше трех, если не считать время, потраченное на изготовление клея. Зато лук у меня получился замечательным! С таким можно не то что на буйвола ходить, но и на слона! Правда, как выяснилось, я его даже толком согнуть не мог, слишком уж он у меня тугим получился – но немножко я его все же сгибал и стрела у меня уже летела метров на пятьдесят. В принципе, для охоты на какую-нибудь птичку (типа глухаря, которая токуя вокруг ничего не видит и не слышит) я с этим луком даже наверное смог бы и еду для племени добывать – но не сложилось. Потому не сложилось, что я показал, как с луком нужно охотиться, Бых – а она стрелу из лука отправляла уже на четверть километра и – после примерно недели тренировок – даже попадала куда хотела. А так как в последний день тренировки она захотела ее послать в пробегавшего неподалеку оленя…

Вот только стрел у меня было маловато: я их (если считать только те, которые прямо летели) смог изготовить всего четыре штуки. И стрелы у меня были с костяными наконечниками, которые при попадании в кость зверю почему-то ломались. В процессе поедания подстреленного Бых оленя народ данный вопрос обсудил и мне в качестве подмастерий отправили Пуха, Фуха и Фыха с заданием стрел ровных наделать побольше, а меня обязали изготовить еще несколько луков. Правда, костяных пластин у меня осталось… ну, на еще один лук их точно хватит, и даже на два, если наружную сторону рогом не закрывать. А можно ведь и вообще без рога лук делать – но оказалось, что нельзя. С палками было плохо: когда с этого оленя еще только сдирали шкуру, на деревьях уже почки проклевываться начали – а для лука деревяшка должна быть все же «зимней» да еще дополнительно несколько месяцев просыхать. Так что пришлось временно ограничиться всего одним дополнительным луком.

Второй лук у меня пошел быстрее: все же и опыта я успел набраться, и заготовки были почти сделаны заранее, так что в середине мая я мог снова просто сидеть на солнышке и наслаждаться пейзажами: травка начала усиленно зеленеть под блестящим солнышком и на север потянулись стада разных травоядных – а соплеменники приступили к отстрелу в этих стадах слабых и больных… нет, это хищники таких отлавливали, а товарищи неандертальцы отстреливали свежих и полных сил молодых… не знаю, как сказать про тутошних зверей, бычков и телок что ли? В общем, копытных возрастом меньше года: их в стаде старые матерые звери вели обычно в середине толпы, то есть от хищников все же прикрывали – а вот от стрелы с сотни метров такая защита мясцо свежее точно не спасала. Конечно, не каждая стрела давала возможность подкрепиться, но мальчишки их уже начали делать по несколько штук в день, так что пара скотинок ежедневно до наших котлов все же добиралась (одновременно пополняя запасы заготовок для костяных наконечников).

Но сидеть мне все же хотелось не очень: я вообще с трудом суровую зиму пережил, так как одежка у меня было отнюдь не зимняя, а выходить все же приходилось, причем по несколько раз в день (ну не дома же… в общем, приходилось выходить). Так что я, пару дней отдохнув (и убедившись, что стрелки из лука не забывают надеть перчатку, защищающую руку от удара тетивой) занялся совсем иным делом: начал готовиться к летней работе. Очень интенсивно готовиться начал: послал несколько человек копать уголь – а племя, убедившись, что от меня пользы в плане пожрать гораздо больше, чем вреда, к моим советам очень даже внимательно теперь прислушивалось. Правда, довольно оригинально прислушивалось: я-то просто попросил отправить человек пять на выкапывание угля, а они, что-то там между собой перетерев, на добычу полезного ископаемого отправились почти всей толпой (за мясом теперь ходило человек шесть всего).

И товарищи очень, как выяснилось, неплохо понимали опасность оползней на берегах рек и оврагов: вместо того, чтобы подкапываться под обрыв в пласт угля, они (палками, руками и корзинками) метров двадцать этого обрыва просто срыли (три дня этим занимались с рассвета и до заката), и только потом начали рыть уголек. Ну, обрыв-то они срыли всего метра на полтора вглубь, но и этого хватило, чтобы за неделю натаскать к домам кубов пятьдесят угля. Вот уж герои труда: уголь они сразу мокрый в корзинах и таскали, а когда я заметил Гух, что можно было бы его сначала подсушить на месте, наша матриарх посмотрела на меня как на идиота и сказала, что уголь и возле дома прекрасно высохнет. Ну да, если для неандертальца перетащить полста килограммов на три километра – вообще не труд, то конечно и возле дома все получится замечательно…

Хотя… весной погода действительно была еще не летняя: дождь в это время года все же был явлением, может быть, и не особо частым – но он все равно шел и все, что только можно было намочить, мочил. А я с легкой печалью смотрел на кучи угля (мокрого) и меланхолично месил глину. В чем мне помогала Быщ и Чух, причем жены работу между собой очень четко распределили: Чух глину копала, приносила к дому и именно месила, а Быщ из нее лепила новые горшки и аккуратно их расставляла в доме (а большей частью в сарае… то есть в том доме, который служил складом) для просушки.

А лепил кирпичи: у меня возникли некоторые мысли относительно того, как лучше подготовиться к следующей зиме. И среди этих мыслей была одна насчет установки нормальных уже печных труб, а заодно – и нормальных теплых (и, главное, несгораемых) крыш. К трубам, расположенным сбоку дома, у меня претензия