Девять жизней - Квинтус Номен

– и у меня в конце концов получались ледяные блоки примерно по центнеру весом. Очень холодные блоки – и из них уже я строил «ледяной дом», причем со стенами толщиной больше метра.

А еще я заметил, что местами рядом с речкой росли какие-то напоминающие камыш растения – и когда река окончательно встала, я начал этот камыш косить (то есть посылал с ножиками толпу «соплеменников» их резать). Ну, с ножиками-то камыш сухой любой дурак стога накосит – а когда эти стога переместились поближе к нашей деревне, я научил людей из камыша плести что-то вроде циновок. Народу это очередное мое «изобретение» очень понравилось, ведь на циновках и спать было теплее, чем на голой земле, и – поскольку они получались очень легкими – их и на охоте можно было использовать как подстилку, когда нужно было залечь, зверя подкарауливая. Так что наплели их довольно много – а когда солнышко решило, что пора бы и весну объявлять начавшейся, я распорядился циновками мой «ледяной дом» от солнышка закрыть. Не сказать, что мое распоряжение вызвало прилив энтузиазма, но все же лед от солнца прикрыли, в несколько слоев циновками этими закрыли. А затем еще – после того, как я сказал Гух, что это поможет лед до следующей зимы сохранить – еще и шкурами в несколько слоев закрыли, а когда снег окончательно растаял (на солнце, ночами морозы еще до минус десяти доходили), начали все сооружение и землей закидывать.

А я узнал, почему мой дом они прикрыли шкурой зубра, причем «мехом наружу»: оказывается, к зубрячьему меху снег не прилипает. Снега-то вроде и было немного, но, как мне объяснили, на темной шкуре он даже в мороз превращается в тяжелый лед, который может крышу и проломить. Потому что крыша-то теплая, и снег к такой прилипает даже когда он с неба не падает, а просто со степи под ветром летит…

Причем таким замечательным свойством обладает только шкура зубра и еще какого-то быка (которого я пока что не видел, хотя мне сказали, что в степи их много водится). Я решил, что это, конечно, знание довольно ценное – но у меня на предмет покрытия крыш уже возникли «более прогрессивные идеи». Правда, я пока даже примерно прикинуть не мог, насколько эти идеи получится за наступающее лето реализовать…

Но если в племени уже больше семидесяти человек… так, детей малых откидываем из подсчета, остается… да, насчет пожрать тоже сколько-то людей необходимо охотой занять… но ведь тут все же грибов довольно много, так что скоро будет чем прокормиться… ага, все племя так и бросится выполнять распоряжения самого слабого! Хотя, если они отдельно для меня жену выбрали и пообещали «всем необходимым обеспечить», значит у них были на меня какие-то виды. И выполнять они будут все же не распоряжения, а «полезные советы». Может и будут выполнять, а может и нет, но вот уголь они точно запасать на следующую зиму станут! Так что есть шанс на то, что следующее лето будет «переломным» – и, надеюсь, не тем, в котором мне все кости переломают.

Одно мне пока здесь сильно не нравилось: Бых и Быщ уже довольно неплохо по-русски разговаривать научились, и, хотя словарный запас у них был все же «детским», общаться с ними было уже относительно просто. А вот Чух… впрочем с ней пока что общение в основном сводилась к совершенно невербальным способам. А когда потребуется общаться уже словами, то я ее тоже научу. Симпатичная же девчонка! А что дура… нет, не дура, а просто необученная еще. Но, надеюсь, Бых и Быщ ее все же к современной культуре и без меня смогут приобщить. И для начала – к культуре труда: надвигалась весна и копать предстояло много…

Жизнь вторая: Травка зеленеет, солнышко блестит…

Зимой я все же занимался не только валянием на своей трехспальной кровати, а «работал на перспективу», и в основном вовсе не в плане роста численность моего нынешнего племени. То есть работать на эту перспективу я начал еще прошлой осенью, а зимой процесс пошел уже более интенсивно. Хотя соплеменники на меня и косились, но никто даже не спрашивал, зачем, например, я так тщательно собираю рыбью чешую или плавательные пузыри: раз мне надо, значит надо. С пузырями у меня как-то процесс не очень заладился (видимо, рыбы оказались «не совсем те»), а вот с чешуей я нужный мне результат получил – хотя времени это заняло очень много, а уж ароматы в доме… впрочем, ни Таффи, ни Тимка на них особого внимания не обращали: откровенно говоря в доме очень много чего было довольно ароматным. И шкуры… хотя все же, когда я варил в печке на медленном огне чешую, ароматы эти, даже не смотря на то, что большей частью они в трубу вылетали, запах шкур забивали полностью. Но я на варку чешую потратил все же времени не очень много, справился недели за два… ну, за месяц, не больше все-таки – а вот полученный продукт меня сильно порадовал. Пока – одного лишь меня, а ведь я не сидел и не медитировал на миску, в которой чешуя неспешно варилась, а еще и палочки строгал. И строгал носорожий рог: мне нужно было из него вырезать две (а лучше все же четыре) длинных ровных полоски – а это оказалось очень даже непросто сделать. Но так как я не спешил, то в конце концов с работой справился, а после тог, как все нужное заготовил, приступил к новому этапу сотворения высокотехнологичного изделия.

Честно говоря, если бы я заранее знал, как непросто сделать то, что я затеял, то, скорее всего, за работу и не взялся – но когда работа уже наполовину сделана, то как-то жалко все бросать – и я свой нелегкий труд продолжил. Очень нелегкий: ведь мне палочки требовались идеально ровные, а ножиком такую не вырезать и даже, как показал опыт, не выскоблить – и пришлось сделать некое подобие «рубанка каменного века»: я выструганные палки «выравнивал» (то есть по сути шлифовал) шершавым камнем. То еще развлечение, да и планки у меня в результате получились чуть ли не вдвое более тонкими, чем я предполагал, но, возможно, это оказалось и к лучшему: я вместо изначально задуманных двух на каждую часть поставил их по четыре. По четыре тонких планки из какого-то дерева, напоминающего черемуху – и их аккуратно склеим