Второй шанс (СИ) - Киров Никита

— Не, погоди, я хочу сказать…

— Не перебивай, — твёрдо произнёс я. — Тебе дали высказаться, теперь я говорю.

— Лады. А ты же у них главный, у пацанов-махры? — он посмотрел на меня, чуть сощурив глаза.

— Погоди с вопросами. Во-первых, с нами там были морпехи, десантники, «вованы», прочие спецвойска. И как правило — такие же пацаны, как и мы. Многих мы знаем, со многими переписываемся, связь держим. И танкистов много, вот среди нас сегодня двое. Так что не надо на них гнать.

— Я же не говорю, что они совсем ничего не делали.

— Вот и хорошо, значит, что так не говоришь. Во-вторых, знал бы тебя лучше, этого разговора бы не было. Но я тебя вижу впервые, а ты сразу пошёл с такого. Вот и хочу прояснить это для всех.

— Ты на что намекаешь? — спросил Дмитрий и оглядел остальных. — Вы чё, пацаны…

— Против нас работали разные люди, — отчётливо сказал я, чтобы все услышали. — Хотели сожрать. Многие в курсе этого. Враги были разные, но влиятельные, со звёздочками на погонах, и в нас видели только средство для своих целей. Но мы отбились, хотя кто-то из них ещё может нам подгадить… И тут приходит человек со стороны и предлагает решить вопрос так, как делает братва. Это — подозрительно. Ты не думай, что я именно тебя обвиняю. Ты подумай, как это с моей стороны выглядит.

Стало ещё тише, все слушали. Дмитрий пока не перебивал.

— Смотри, чтобы ты сам ничего о нас плохого не подумал, — я развёл руки, — давай предположим, что ты говоришь это искренне. Просто иначе не умеешь и других способов не видишь. Это у нас всех так сейчас.

Он начал было снова перебивать, благо, голосина у него мощный, но я не давал, меня сбить с цели сложно. Да и народ верил мне больше. Репутация понемногу работала, да и наши за меня горой, а его видели впервые.

— Но надо понять, — говорил я, — как выживать так, чтобы никто не сожрал. И чтобы никто не мог плевать в нашу сторону, но и чтобы мы не влипли. У нас большая ответственность: нас много, но не все могут зарабатывать и какие-то проблемы решать, чисто физически. Поэтому мы не рискуем, нам много кого нужно тащить. Вот такой расклад, Бродяга. Если хочешь помочь — оставайся, помощи не забудем. Если у тебя будут проблемы — обращайся, будем помогать. Но если что-то задумал, что может нам всем навредить — в это пацанов не втягивай. Так что подумай получше, не торопись, не гоним.

Но он уйдёт. Он пытался добиться с нами внимания, но раз не вышло — уйдёт.

И если честно — с нами ему не по пути.

Не потому, что он предложил мочить. У нас у каждого есть своё личное кладбище с убитыми врагами, и мы не из тех, кто за это судит.

Просто он будто хотел быть главным для чего-то своего. И у меня были опасения на этот счёт. Ведь уже многие нам доверяют, чтобы это терять. И нам нельзя влетать в такие проблемы.

— Не, мужики, с вами каши не сваришь, — произнёс Дмитрий через несколько секунд раздумий. — Удачи, конечно, но так… ничего не выйдет. Если созреете — звоните. Погнали, Денчик.

Он посмотрел на Сунцова, но разведчик поднял глаза к потолку, а потом покачал головой и развёл руками. Дмитрий покачал головой и пошёл на выход. За ним пошёл кто-то из новеньких, бритоголовый парень, о котором я кроме имени — Сега — ничего не знал.

— Так-то он серьёзный подход предложил, — сказал Газон. — Хотя и встрять можно.

— Ему-то что? — Халява нахмурился. — Помните, нас тогда спецназовцы чуть не взорвали? Гранату закинули, хотя слышали, что мы там сидим. Сначала стрелять, потом думать. Они такие, свои цели делают, а мы — расходный материал. Та самая элита, которую он так обосрал.

— Подозрительно он говорит, — заметил Царевич.

— Не, это не по нам, — Маугли покачал головой. — Сделаешь так — всё, назад дороги нет. После такого или в братву идти, хотя они возьмут, или свою бригаду сколачивать. Вот только не дадут.

— А кто его знает? — спросил я. — Я вот не встречался.

— В Чечне виделся, — произнёс Сунцов, стоя в сторонке с сигареткой. — Мужик серьёзный. Цепкий, жёсткий. И здесь такой же. Даже жёстче стал. Злой теперь за всё.

— А ты же с ним не пошёл? — Федин посмотрел на него. — Вы же с ним кореша.

— Ты барыгой стал, — заметил разведчик. — Я грузчик. Потому что кто мы с тобой?

— Два дебила, — танкист заржал.

— Потому что мы офицеры, ***, — сматерился Сунцов, поморщившись. — И в бандиты не идём, хотя нас бы там с руками оторвали. Вы тоже понимаете это, так что лучше с вами. Да, всякое может быть, и иногда только силой получится отбиться. Но если только этим заниматься… это всё, конец.

— Вот говорит редко, а всегда по делу, — сказал Маугли с усмешкой.

— Ну где они там, эти бандосы? — Федин посмотрел на часы. — Мы тут уже между собой чуть не переругались, а их нет. В Вилларибо уже давно продолжается праздник, а в Виллабаджо всё ещё моют посуду. Куда это годится?

— Едут, — Шопен вошёл в зал. — Т’и тачилы.

Вскоре чёрный джип, «девятка» и «восьмёрка» остановились у крыльца, а их пахан вышел и направился к нам со своими шестёрками.

— Давно пора, — сказал я. — Вот и поговорим.

Глава 15

Мы люди с военным опытом, должны пользоваться и преимуществами территории, и манёврами, и всем прочим.

Вот мы и организовали всё по всем правилам. Наша же точка, надо этим пользоваться по полной программе. Пусть думает, что нас меньше, в нужный момент выйдем все. Кислый не ожидает, что его ждёт. Но мало его побить — надо решить вопрос, чтобы ему неповадно было. А это посложнее, чем просто подраться или стрелять.

— Ты не подставишься? — спросил я у Газона. — Раз с нами остался? Начальство не будет возмущаться?

— Да отмажусь, Старый, — отмахнулся он. — С Кислого есть за что спросить. Могу я с ним базарить, если хочешь.

— Лучше я.

— Ну да, ты неплохо накидывать умеешь.

— Если что — к тебе обращусь, — сказал я и добавил: — за криминальной справкой.

Газон засмеялся, а в зал вошёл Кислый со свитой.

Кислый — это тот мужик в чёрном пальто и с шарфом на шее. Коротко стриженный, шарф шёлковый, в правой руке борсетка, в левой мобила. На джипе приехал, пусть и старом. Походняк своеобразный.

При деньгах, значит. Сердобольные люди дают денежку нищим, а такие, как Кислый, ни в чём себе не отказывают. Зато сами нищие ничего с этого не имеют.

Ходит сгорбившись, сутулый, как псина, хотя ему лет тридцать пять, не больше. На пальцах рук и тыльной стороне ладоней видны партаки — тюремные татуировки. Что-то должны значить.

Вид у него, конечно, как у авторитета крупной банды. Ещё и свита с ним, человек шесть парней, даже помладше нас, все в чёрных куртках и спортивных штанах.

Один тут же взял со стола журнал на английском, с компьютерами, и начал рассматривать, нахмурив лоб. После бросил на место, чуть не уронив, и взял другой.

Стволов на виду нет, но какие стволы в центре города в этом месте? И так недавно шла перестрелка, от которой мы едва отмазались, не хватало и другой. Впрочем, вряд ли они сами на такое решатся. Просто хотят запугать, чтобы мы попросили прощения, заплатили штраф… а в идеале ещё и сделали какую-нибудь работу, чтобы исправить косяк.

Да, Налим делал хитрее. Но Налим — рыбёшка крупная, и сам он помудрее, а этот решил действовать сразу, нахрапом.

В зале кроме меня только Газон, Царевич, скрестивший руки на груди, и рассматривающий всех бандитов Шопен. Лёху Коробочку увели во второй зал, который мы приспособим под магазин техники. Без него решим.

Остальные ждали нужный момент, когда надо будет выйти.

— Я Кислый, — сиплым голосом представился старший. — Меня в городе все уважают. А вот вы, вояки бывшие, ваще без понятий живёте. Вы на кого наехали?

Ну надо же, пробил, кто мы такие. Но выводы не сделал. Вся братва в городе сделала, а он считает себя самым крутым.

— И чем ты занимаешься, Кислый? — спросил я.

— Я? — возмутился он.

Лицо у него изменилось, его перекосило от злости, будто он мог меня запугать своим страшным видом.