Товарищ «Чума» 11 - lanpirot

не просто слова. Это предательство. Предательство божественного промысла, порядка и самой веры. А содомия… — Он на мгновение замолчал, — это искажение законов природы. Даже в Аду чтят границы разумного и естественного.

Я молчал. Эмпатия в моих жилах пульсировала — я чувствовал их боль, не только физическую, но и духовную. Один из грешников, полусгоревший, с лицом, искажённым ожогами, вдруг поднял голову. Его глаза, полные крови и «пепла», встретились с моими — и в них не было ни мольбы, ни ненависти. Только пустота и боль.

— Ты… — Его голос был хриплым, как потрескивание горящего дерева. — Ты тоже один из них? Наказующих?

Его вопрос повис в воздухе, тяжелый, как свинец. Похоже, что ему тоже удалось рассмотреть во мне сущность Первого Всадника, обладающего правом карать и миловать. Я не ответил.

— Нет, — вдруг сказал Каин, глядя на грешника с холодной отстраненностью. — Он не из них. Он просто дурак, который думает, что может спасти всех…

Грешник истерически захохотал.

— Спасти? Здесь? — Он медленно пополз к Флегетону, оставляя за собой горящий кровавый след. — Здесь некого спасать… Здесь каждый заслужил свои муки! Здесь каждому досталось по заслугам…

Его пальцы, обугленные до костей, впились в песок, когда он попытался подняться. Но очередная капля адского пламени ударила ему в спину, и он рухнул с воплем и принялся кататься по раскаленному песку. Но я не отводил взгляда.

— Ты ошибаешься, — тихо сказал я, обращаясь даже не к грешнику, не к Каину, а, казалось, ко всему этому миру. — Спасти можно, если не всех, то многих… Даже здесь… Особенно здесь… Только это уже не моё предназначение… Когда-нибудь на землю вновь сойдёт истинный Судия…

Черномор хмыкнул, повернувшись к борту, но в его глазах промелькнуло нечто, похожее на задумчивость. Глория, стоящая у мачты, пожала плечами. Она ничего не говорила, но я знал — она слушает. Внимательно слушает. Я шагнул к краю палубы, глядя вниз, на того, кто корчился на раскаленном песке.

— Я не Бог, — произнёс я, — и не судья. Возможно, что через не столь уж и продолжительный срок я сам окажусь где-нибудь здесь, поблизости…

— Если быть точным, — усмехнулся упырь, — чародеи, колдуны и прорицатели содержатся на восьмом круге Ада.

— Жаль, что мы пройдем мимо этого круга, — подключился к разговору Черномор, — а то бы могли повстречать много знакомых лиц.

— Почему мимо? — поинтересовался я. — Мне тоже хотелось оценить, так сказать, наяву условия содержания собратьев по колдовскому ремеслу. Мало ли, как дальше судьба повернется.

— На восьмом круге Ада рек нет, — ответил вместо карлика Каин, — так как этот круг, известный как Злопазухи или Злые Щели, состоит из десяти рвов, в которых и мучаются грешники. Реки Ада — Лета, Флегетон, Коцит, Стикс, Ахеронт протекают на других уровнях Ада[1].

— Мой штурман говорит, — произнес Черномор, о чём-то пошептавшись с одним из членов своей команды, — после прохождения через пустыню с огненным дождем, Флегетон низвергается мощным водопадом в глубины земли. Именно там он превращается в ледяное озеро Коцит, образуя центр всего подземного царства. Нам –туда. Именно там и располагаются чертоги Люцифера.

— А как мы туда пройдем? — Взглянул я в глаза капитану корабля.

— Не переживай, командир! — заверил меня коротышка. — Нагльфар не просто судно, да и я кое-что умею! Низвергнемся на девятый круг со всем нашим уважением!

Корабль продолжал свой путь сквозь суровые адские пейзажи, и вскоре мы достигли «края света». Перед нами зиял обрыв, такой глубокий, что дна не было видно даже сквозь пелену дыма и пламени. Флегетон, до этого несшийся бурным потоком, теперь ревел, как раненый зверь, срываясь с края пропасти в бесконечную тьму.

Огненная вода, густая, как расплавленное железо, вспенивалась в воздухе, превращаясь в кровавые брызги, которые тут же вспыхивали, падая вниз. Кипящий водопад огненной крови ревел с такой силой, что палуба Нагльфара дрожала, как осиновый лист на ветру.

Воздух стал плотным, тяжёлым, насыщенным запахом железа, серы и сырой земли, оставляющий во рту сладко-солёный привкус с лёгкой горчинкой. Здесь, на краю земли, казалось, что даже время перестало течь и остановилось. Не остановился только огненный поток. Ну, и судно с нами на борту — тоже…

— Вот он, порог девятого круга, — прошептал Каин, глядя в бездну. — Где огненный ад превращается в ледяной.

— Лед и огонь? — усмехнулся я. — Как такое возможно?

— Здесь всё возможно, командир! — ответил Черномор, ухмыляясь. Он заскочил на мостик и поднял руку, призывая к вниманию. — Приготовиться к низвержению! Всем крепко держаться!

Корабль задрожал. Паруса, ранее наполненные магическим ветром, вдруг обвисли. Затем я почувствовал, как Нагльфар начал медленно, неотвратимо накреняться вперед. Корма поднялась, а нос ушёл в пропасть.

Корабль повис на краю бездны, словно основательно задумавшись перед последним прыжком. Огненный водопад ревел внизу, его яростные всплески освещали пропасть багровым светом. Воздух вокруг сгустился до состояния желе, и каждый вдох обжигал лёгкие.

— Вперёд! — рявкнул Черномор, вцепившись в штурвал.

Его пальцы судорожно сжали рукоятки судового руля, и по бортам Нагльфара вспыхнули синие руны. Они загорелись холодным пламенем, и корабль резко рванул вниз, ныряя в самую пучину адской пропасти.

Мир перевернулся — огненный водопад ревел вокруг, клубы пара и дыма закручивались в безумном танце, а Нагльфар, словно раненый дракон, падал в бездну в свободном полёте, теряя остатки магического ветра в своих парусах. Я вцепился в борт, чувствуя, как горячий воздух рвёт кожу, а в ушах стоит оглушительный грохот ревущего Флегетона.

— Держитесь крепче! — закричал Черномор, перекрикивая этот рёв.

— Мы разобьёмся! — вырвалось у Глории. — Сделай что-нибудь, милый!

Но Черномор и без этой мольбы уже действовал. Он взмахнул руками, и из его пальцев вырвались тёмные нити колдовства — они обвили мачты, прошили паруса, сплелись в сеть под килем корабля. Его заклинание гудело, как натянутая тетива, и я почувствовал, как Нагльфар замедляет падение, будто какой-то невидимый великан схватил его за корму и притормозил.

Я видел, как лицо карлика исказилось от напряжения. Корабль выровнялся, но не остановился — мы продолжали со свистом нестись вниз, к ледяной сверкающей глади замерзшего Коцита, которая развернулась далеко внизу во всём своём великолепии.

[1] В «Божественной комедии» Данте реки не являются основным элементом классификации кругов, но они упоминаются: