Война, торговля и пиратство… (СИ) - Гринчевский Игорь Леонидович

Я подошел как раз к моменту, когда дед велел гонцу с голубятни повторить сказанное. Не расслышал, дескать.

— Нападение на серебряный караван. Все охранники убиты. Грабители ушли с добычей в Трапезунд и сумели отплыть до объявления тревоги! — отбарабанил тот. — Сумма похищенного — чуть больше девяноста семи тысяч шекелей.

Мой дед и Аждаак Арцат почти одновременно побелели, схватились за сердце и сели, на что придётся.

— Ой, мамочки! — пискнула София из-за спины. — Рожаю, кажется!

Статы с прошлой главы не изменились.

Примечания и сноски к главе 14:

[1] ГГ ничего не путает, так и называется.

[2] При этом происходит следующая химическая реакция: 2 FeCl3 + Cu = 2 FeCl2 + CuCl2

[3] Это делается для повышения твёрдости и температуры плавления воска.

[4] «Табанить» — глагол, который в морском контексте означает «грести веслом в обратную сторону» для движения кормой вперёд, торможения или поворота лодки.

[5] Ныне река Мачка. Как её называли в IV веке до н.э. — неизвестно. Но, поскольку вдоль её русла в то время шла основная дорога для сухопутной торговли, автор постановил, что колхи прозвали её Серебряной. Она вместе с портом приносила в их казну ручейки серебра.

[6] Охота с использованием соколов либо других ловчих птиц была известна ещё в глубокой древности; наиболее раннее прямое свидетельство этому было обнаружено при раскопках ассирийской крепости Дур-Шаррукин, вотчины царя Саргона II (722—705 гг. до н.э.).

[7] Нынешние почтовые голуби уверенно преодолевают без посадки около 300 км, рекордсмены, как уверяет Сеть, способны преодолеть и 1000 км. Автор сделал скидку на то, что почтовое дело только начинается, поэтому голубь преодолевает над морем лишь чуть больше 200 км, отдыхает и продолжает путь. Расстояние до поселка Русы около 650 км.

Глава 15

«Мудрая жена устроит дом свой!»[1]

Даже при скудном свете лампы одного взгляда на Софочку хватило, чтобы понять: она права, отходят воды, и процесс, что называется, пошёл. Даже поговорка такая есть: «Родить нельзя погодить!»

На какое-то время не только я, но и мужчины постарше впали в ступор. Гайк метался перед старшим братом и уговаривал выпить водички, Виген суетливо пытался помочь Аждааку присесть, а я — застыл столбом и зачем-то пытался пересчитать срок беременности Софии в недели. Получалась то ли тридцать третья, то ли тридцать четвёртая. Ну и что толку мне от этого знания, спрашивается?

И тут моя Розочка проявила себя во всей красе. Мигом послала одну из своих девчонок за Анаит, велев передать, что Софочка рожает. Затем подошла ко мне, обхватила мои щёки ладошками, повернула голову к себе и, дождавшись, когда я сфокусирую на ней взгляд, сказала: «Софией женщины займутся, там ты всё равно не поможешь! Надо стариков спасать. Помнишь, ты мне по приезде склянку показывал, говорил, что от сердца помогает?»

И всё, ступор отступил. Я помчался в нашу комнату. Так, где она, склянка эта? Да вот же она! 5%-й раствор нитроглицерина в этаноле, в будущем — это один из способов хранения концентрата. Но чистом виде даже такое применять нельзя, отравлю стариков к чертям! Да я и не для лечения хранил, а так, на случай, если потребуется немного пироксилина приготовить.

Ничего, сейчас разбавим… Где тут у меня спирт? Вот он! Искать мерную посуду времени не было, разбавил до 1%-го на глаз. Вот, теперь — это уже лекарственная форма. Пара капель на кусок сахара или на полстакана воды. Только вот сахара у меня нет, да и воды в походном наборе не нашлось. Ничего, там разбавлю! Успеть бы только…

Лекарство помогло. Гайк взял себя в руки и отправил обоих стариков в постель, пусть отдохнут. Нас же с Розой не менее жёстко отправили ещё хотя бы пару часов побыть с гостями.

— Обычай такой! — сурово ответил он на мой лепет, дескать, все уже упились и отсутствия молодой пары не заметят. — Вот и посидите за столом со всеми. А то, что молодая жена — другая, ты прав, уже и не заметят… Да и всё равно ночь на дворе, голуби спят…

— Иди, говорю, и не спорь с дедом! — повысил он голос, видя, что я никуда не спешу.

— Хорошо, дедушка! — согласился я. — Но если будешь писать письмо без меня, запроси подробностей. И пусть в Храм предков за помощью обратятся. Попросят на помощь Ашота Проникающего-в-Суть-Вещей. «Ищейки» наши хороши, но они обычные следы ищут. А он часто то замечает, на что другие ине смотрят.

— Иди, говорю! — рассердился он. — Мал ты ещё старших учить, без тебя догадались!

— Мы, Тит, после дела распределились. Те из тавров, у кого раны было не скрыть, они с нами пошли. И наоборот, я в их экипажи наших добавил. Тех, кто не самый приметный и от них видом не особо отличался. Они шли спешно, и в море вышли ещё когда наш отряд только к городу подходил. Ну, мы отошли чуть подальше и к ним перебрались.

— Это понятно! Миопароны[2] ходко идут, вы вместо пары часов минут за сорок добрались.

— Не только в этом дело, — поморщился Волк. — Тавры наследили изрядно. На месте боя осталось три десятка их трупов, а опознать тавра по одежде и снаряжению — не проблема. К тому же, их «мышиные ладьи» вообще нечасто в Трапезунд заходят, обратили на себя внимание. Это я ещё не говорю о том, что они спозаранку из города свалили, пусть и группами, а вернулись всей толпой уже под вечер. Тут кто угодно сообразит, что они серебро и украли.

— Погоди-ка, я не понял… Все поймут, что караван они ограбили, а ты оставил след от них к своей «Одинокой Звезде»⁈ — выпучил глаза Синопский.

— Да ничего подобного! — запротестовал Мгели. — «Звезду» мы перекрасили и фальшивую вторую мачту поставили. И груз в крепость колхов мы привезли будто бы на «Красотке из Пантикапея[3]», где капитаном Одноглазый.

— Постой! Одноглазый-то пару месяцев уж, как потонул! Вместе с кораблем и командой, ты сам же мне об этом и говорил!

— Верно! Но я запретил своим людям об этом языком трепать. И тебя о том же самом просил. Так что, «Звезду» мы обратно перекрасим. А эти… потерпевшие… Пусть Одноглазого с командой ищут!

— Хитро-о-о! — уважительно протянул капитан «Чёрного дельфина». — Его-то они не найдут. А тавров?

— Они тоже хитрили. Говорили, что рядом с Пантикапеем живут.

— Ещё одно указание на Одноглазого? — ухмыльнулся Тит. — Он ведь там и базировался.

— К тому же их миопароны даже в Херсонесе особо не мелькали. Не знает их никто, кроме нас. А в ближайшие полгода они в море и не выйдут, раны будут зализывать. Потери у них большие, ещё больше раненых…

— А после?

— И после — тоже не сразу! Серебра у им отдал много, почти треть. Так что они новые корабли закажут, оружие и броню. И будут новые экипажи набирать да тренировать.

— Но рано или поздно Арцаты с Еркатами всё равно узнают, кто их ограбил. И что тогда?

— К тому времени у них будет куда больше поводов для обиды на нас, ты уж поверь! — усмехнулся Волк своей знаменитой усмешкой. — Мы ведь серебру тоже прохлаждаться не дадим. Доберём людей, кораблей… И славно погуляем. Вот только отомстить нам у них уже сил не хватит!

— Любимый, у нас нестыковка получается! — озабоченно произнесла Роза, стоило мне открыть глаза.

— Ты о чем, цветочек? — сонно пробормотал я. Заниматься делами настроения не было, вот абсолютно. Любой выносливости существует предел. Гостей на следующий день опохмелили и отправили по домам, мой дед и Глава Серебряных пережили ту ночь, а роды Софии прошли благополучно. И она, и наша дочурка, которой ещё только предстояло дать имя, живы и набираются сил.