Война, торговля и пиратство… (СИ) - Гринчевский Игорь Леонидович

Да и следствием по «ограблению века» занимаются настоящие профессионалы — Следак с Ищейкой. Всё, дайте хоть следующей ночью отоспаться по-человечески!

— Милая, позволь мне ещё хотя бы ещё пару часиков подремать! — жалобно простонал я. — Я сейчас не в состоянии понять, о чём ты…

— Ладно, поспи. Твой завтрак сюда принесут… — согласилась она.

И всё, мира вокруг не стало, будто кто-то щёлкнул выключателем.

— Так в чём там у тебя нестыковка, родная? — гораздо охотнее осведомился я, приканчивая последний шмат уже остывшего жареного мяса. Нет, хороший шашлык я даже холодным готов есть, но… Без глотка вина этот кусок в горло уже не полез бы. Боже, до чего же здорово быть молодым и здоровым! Отоспался, вкусно и сытно поел — и всё, как заново родился! И на подвиги тянет.

— Ты говорил, что резина получается из ацетона почти 1:1, так?

Я энергично кивнул, подтверждая. Прожевал сушёный персик и дополнил:

— А ацетон получают из ацетатов. Натрия, калия или кальция. Последний даёт самый высокий выход, чуть больше трети от теоретического.

Супруга слегка поморщилась, как всегда, когда чего-то не понимала.

— Я посмотрела таблицы, заполненные сестрёнкой. Ацетаты всё равно получаются при производстве искусственного магнетита и при получении серной кислоты. На каждый талант этих веществ — столько-то ацетата.

— Ну да. И что с того?

— Смотри сам: производство хорошей стали мы увеличиваем почти втрое…

Мне понравилось это машинальное «мы». Сталь-то производили только Речные. То есть Розочка уже привыкла, что она наша, Речная. Впрочем… И я уже считал «своими» всех Еркатов, даже далёких мецаморских.

— А количество кислоты вообще раз в десять поднимем! — подтвердил я.

— Во-о-от! А эти самые ацетаты расходуются либо на получение газа для горелок, либо на ацетон. При этом потребление газа ты не увеличиваешь.

— По возможности даже уменьшать будем, очень уж опасно с ним работать. Так что будем наращивать производство ацетона.

— Вот! А ацетон куда? Только на лаки и резину!

— Верно. На лаки уже устойчивый спрос. Резину люди пока не распробовали, но это временно. Вот начнутся снова грязь и дожди — все сразу оценят. Не волнуйся, всё продадим.

Неожиданно она наклонила головку и недовольно запыхтела, лицо её при этом начало краснеть. Я не сразу даже и сообразил, что это она злится. Нет, не злится, чёрта с два! Она — в бешенстве!

— Милый, а ты цены смотрел? В Трапезунде талант нашего лака[4] стоит около 25 шекелей. Чистый ацетон — около двадцати, от сезона зависит.

— Ну и хорошо! Это ведь, считай, отходы. А мы их по цене меди продаём! — попытался отшутиться я.

— Медь мы продаём дороже! — не приняла шутки она. — Ты цены слитков называешь, а в тонких листах она до сорока стоит! Гравюры — ещё вдвое дороже!

Это, кстати, меня поначалу удивляло. В наше время работа, особенно работа настоящего мастера или художника, стоила намного дороже материалов. Потом вспомнил, что даже в XVIII веке работа краснодеревщика, сделавшего прекрасный столик, была оценена в ту же сумму, что и пошедшие на эту работу гвоздики. И это ещё без стоимости самого дерева и лака. Так что это мы ещё хорошо устроились, дефицит сказывался.

— Хорошо, пусть так. Всё равно, больше за лак мы взять не сможем.

— За лак — не можем! — неожиданно успокоилась она. — Но дядя Изя рассчитывает, что за твою резину он возьмёт не меньше ста семидесяти. Понимаешь? Мы теряем деньги на каждом таланте лака!

Тут я не выдержал и заржал. Смеялся я долго и со вкусом, так что она успела пройти все стадии реакции — изумление, попытка понять, гнев… Остановился я только тогда, когда меня стали лупить подушкой по чему ни попадя. В конце концов я сгрёб Розочку в объятия и начал целовать, пока она не успокоилась.

— Милая моя! — нежно сказал я. — Ничего мы не теряем, ни единой медной монетки. Если надо будет, то производство ацетона мы легко нарастим. Для этого нужны только камыш, торф и серная кислота. Сырьё нас не ограничивает. Больше скажу, при этом мы заодно получим кучу дополнительного товара. Те же леденцы, например. И спирт.

— То есть, мы можем делать больше резины? — требовательно уточнила она.

— Увы, нет! — я ещё и головой покачал для усиления. — Нас другие вещи ограничивают.

— Электричество?

— Тоже нет. Я знаю несколько способов увеличить его производство. Пусть не сразу, но я с этим справлюсь. Цинк мы быстро научимся получать, а со временем я и генератор соберу… — увидел, что она снова не понимает, поцеловал и продолжил: — В общем, я знаю, как справиться с этим. И даже с нехваткой людей — тоже знаю.

А что тут, собственно говоря, знать? Новых людей мы набрали, потихоньку учили… Да и укрупнение оборудования позволяло в разы увеличить выработку с одного мастера. Восстанавливать цинк углем сразу не получилось, температура в печи 1000 градусов и выше. А он кипит при девятистах с небольшим. Пары вырывались из автоклава и тут же сгорали.

Но это решаемо. Ещё несколько попыток… Ну, десяток, в крайнем случае, и цинковая пыль у меня будет в наличии. А плавить её нетрудно. В общем, батарейки я сделаю. Можно, конечно, ацетон напрямую амальгамой[5] цинка восстанавливать, выход больше будет. Но работа со ртутью — тот ещё квест. Химиков у меня мало, а ртуть отравляет постепенно и незаметно. Нет, на фиг, на фиг! Не буду я с ней связываться!

С генератором посложнее. Пока что я так и не решил даже вопрос с созданием нормального двигателя постоянного тока. Додумался только до того, что нужно отказаться от стального якоря и организовать взаимодействие электромагнитов. В статоре, например, они будут работать в постоянном режиме, а в роторе коммутатор будет их поочерёдно то включать, то выключать, то включать, но с противоположной полярностью… То есть общая идея у меня уже имелась. Оставалось всё правильно рассчитать, изготовить комплектующие и собрать. Вот только где взять время на расчёты и эксперименты? То дорога изматывала, то свадьба, теперь вот жена родила…

— Нет, родная, единственное, что всерьёз нас ограничивает — это никель. Из него я катализатор делаю. Ну, вещество такое, которое и превращает жидкость в каучук. Только оно потом внутри остаётся.

— И много его надо?

— Не очень, примерно один талант на триста талантов резины. Но и у нас его немного. Я никель получаю, когда выделяю серебро из свинца. Примерно так же — триста к одному. Вот и получается, что резины я не могу сделать больше, чем получу свинца от Арцатов. Всё, точка. Тупик!

Розочка ничего не сказала. Только взгляд ответил: «Ты придумаешь! Я в тебя верю!»

Как будто я сам этого не хотел! Если дядя Изя прав, то никель даст нам добавочной выручки на сумму больше. чем собственный вес в золоте. Разумеется, я бы не отказался увеличить его количство!

Эх-х… Если б ещё я сам в себя так верил!

— Руса, а может химия сделать так, чтобы серебро нельзя было украсть? — нежным голоском спросила какая-то малявка.

М-да, растём мы быстро, сейчас уже только пацанов с девчонками в химиках больше сотни числится, а общее число жителей нашей слободы, если с подсобными рабочими считать, давно за четыре сотни перевалило. Не получается у меня теперь всех по именам знать, только самых старичков да ключевых сотрудников. Но сказки я при случае рассказываю по-прежнему.

— Что ты имеешь в виду?

— Бабушка мне про западных магов рассказывала. Один золотые монеты в глиняные черепки превращал и отправлял в другой город. А там другой маг произносил особое заклинание, поливал эти черепки специальным зельем, и они опять превращались в золотые монеты. Может химия так?

— Как тебя зовут, маленькая? Баграт? Любушка, получается[6]. Знаешь, маленькая, обычно магией и называют химию. Или ловкий фокус, такое тоже встречается.