Маг воды. Том 3 - Саша Токсик

Она усадила меня за стол с такой решительностью, что сопротивляться было бесполезно. Передо мной мгновенно материализовалась тарелка с горкой золотистых оладий, и миска сметаны.

— Доброе утро, господин Ключевский! — Федька едва не подскочил, но я жестом остановил его.

— Ешь спокойно, мы никуда не спешим.

Позавтракали без лишних разговоров. Эту процедуру мы отработали до автоматизма. Оладьи таяли во рту, сметана была свежайшей.

Федька уплетал с аппетитом человека, которому доводится завтракать далеко не каждый день.

Когда Елена Павловна отошла к плите за очередной порцией, Федька полез в карман и достал пять рублей. Положил передо мной на стол с таким видом, будто возвращал одолженную королевскую корону.

— Это за лодку, господин Ключевский. Волнов сказал, что не нужно платить. Сказал, что даёт мне лодку в такую же бесплатную аренду, как и вам.

Интересный поворот. Игнат Матвеевич явно рассчитывал на долгосрочное сотрудничество. Умный старый лис понимал, что инвестиции в перспективных молодых людей окупаются сторицей.

— И ещё, — Федька едва не лопался от радости, — Волнов сказал, что поднял цены на прокат в два раза! И всё равно у него очередь с утра выстраивается! Говорит, к концу месяца ещё четыре лодки купит!

Логично. Мои улучшенные камни превратили его старые посудины в самые быстрые лодки на озере. За удовольствие обогнать кого угодно богатые купчики готовы платить любые деньги.

— Как прошёл вчерашний день? — спросил я, намазывая оладушек сметаной.

Федька выпрямился, словно кадет на смотре.

— Все двадцать заявок выполнил! И ещё пять от господина Золотова взял дополнительно! — он погладил новую куртку с нескрываемой гордостью. — Семнадцать предметов нашёл из двадцати пяти. Золотов сказал, это отличный результат для первого самостоятельного дня!

Неплохо. Капля, видимо, старалась вовсю.

«Капля все нашла!» — раздалось возмущённое бульканье. — «Федька не туда плыл! Капля показывала! Делала пузырьки!»

— Золотов просит помочь ему сегодня в лавке, — продолжил Федька. — Говорит, столько находок скопилось, что сам не справляется с сортировкой и чисткой. Если вы позволите, конечно. Я понимаю, что должен тренироваться…

Я задумался. С одной стороны, помощь у Золотова тоже пойдет на пользу. С другой, нельзя забрасывать развитие магического дара.

— Хорошо. Но с условием.

Я открыл портфель и достал один из необработанных осколков русалочьего камня. Маленький, размером с ноготь, из тех камней, что хранились у меня в тайнике по половицей. Положил на стол перед Федькой.

— Каждые пятнадцать минут делай перерыв. Бери камень в руку и пытайся мысленно его согреть. Представляй, что внутри тебя есть тёплый источник, и ты направляешь это тепло в камень.

Федька взял осколок двумя пальцами, разглядывая с благоговением.

— А зачем это нужно, господин Ключевский?

— Это упражнение для развития внутренней энергии. Каждая попытка передать тепло камню будет тренировать твои внутенние каналы. Как мышцы растут от нагрузки, так и способности развиваются от использования.

На самом деле всё было несколько сложнее. Попытки передать энергию камню будут опустошать его внутренний резерв, заставляя организм не только восстанавливать потраченное, но и наращивать объём.

Через месяц таких упражнений его магический потенциал удвоится. Но объяснять такие тонкости пока рано, ведь парень может перестараться и навредить себе.

* * *

Я вышел из дома Елены Павловны, отправил Федьку в лавку к Золотову и снова набрал номер Аглаи. Тишина. Чарофон даже не сбрасывал вызов, просто бесконечные гудки уходили в пустоту, как камни, брошенные в колодец.

Забавно. Уж не сбежала ли она вместе с кулоном?

Спустился к каналу, где покачивалась на воде моя верная лодка. Утренняя роса всё ещё блестела на деревянных бортах, собираясь в крупные капли и скатываясь в воду с тихим плеском.

Движетель ожил с первого движения рычага, работая с мягким гудением, похожим на мурчание довольного кота.

«Капля!»

«Данила зовёт! Что нужно?» — отозвалась она откуда-то из глубины канала.

«Проверь квартиру Аглаи. Помнишь путь?»

«Капля помнит! Капля всё помнит! Через трубы можно!»

Я поплыл по утренним каналам, вдыхая особенный запах города, просыпающегося после ночи. Это была смесь свежего хлеба из пекарен, дыма из труб, водорослей и той неуловимой свежести, которая бывает только в первые часы после рассвета.

На Торговом мосту уже выстроились цветочницы с корзинами роз и гвоздик, их яркие платки создавали пёструю мозаику на фоне серого камня. Грузовая баржа с углём медленно проползала мимо, оставляя на воде радужные разводы машинного масла.

«Аглая спит!» — прилетел возмущенный мыслеобраз от Капли. — «Спит как сурок зимой! Храпит! Одежда везде!»

Усмехнулся. Ну конечно. Пока я тут размышляю о её судьбе, дама просто отсыпается после вечеринки. Впрочем, это даже хорошо, ведь значит, всё прошло без эксцессов.

Причалил у дома на Французской набережной. Гранитные ступени, стёртые тысячами ног, вели от воды прямо к парадной двери. Пятиэтажное здание из серого камня с коваными балконами смотрело на канал рядами окон. Некоторые уже открыты, и оттуда доносились звуки утренней жизни: детский плач, звон посуды, чей-то зычный бас, распевающий арию из оперы.

Поднялся на третий этаж. Ковровая дорожка на лестнице приглушала шаги.

Позвонил в дверь с медной табличкой «А. Степанова». Колокольчик отозвался мелодичным перезвоном где-то в глубине квартиры.

Дверь открылась почти сразу. Горничная оказалась девушкой лет восемнадцати, невысокой и худенькой, с таким количеством веснушек на курносом носу, что казалось, будто кто-то брызнул на неё коричневой краской.

Рыжие волосы были строго убраны под белый чепец, но несколько непокорных прядей выбивались, завиваясь колечками у висков. Серые глаза смотрели с любопытством, которое она тщетно пыталась скрыть за маской служебной вежливости.

На ней был простой чёрный сарафан с белым передником, безупречно чистым и накрахмаленным до хруста.

— Доброе утро, — горничная присела в книксене, чуть не зацепившись подолом за порог. — Ой, простите… То есть, добро пожаловать! Но госпожа строго-настрого запретила кого-либо пускать. Она… отдыхает после вчерашнего вечера.

Говоря это, девушка покраснела. Веснушки стали ещё заметнее на алеющих щеках. Видимо, «отдых» госпожи включал в себя довольно красочные подробности.

В этот момент из глубины квартиры раздался пронзительный визг, за которым последовала витиеватая ругань. Судя по интонациям и обилию французских междометий, мадемуазель Аглая только что обнаружила над собой облако ледяной водяной взвеси. Что-то с грохотом упало, возможно, ночной столик. Потом звон. Это уже точно стакан.

Я не стал устраивать грубое пробуждение водой, как с рыбаками в Бабьем затоне. Аглая всё-таки