Вторая жизнь Герцогини. Кровь и Дух (СИ) - Ширай Вера

Он слушал молча, напряжённо, будто ещё не верил, что всё это происходит всерьёз.

— Я знаю о восполнении магических резервов. — Я слегка наклонилась к нему. — Ты сам будешь решать, сколько магии готов отдать. Никто не станет выжимать тебя досуха.

Я жестом подозвала Леннокса, и он достал пергамент — тонкий, как шелк, и чуть светящийся от вплетённой в него магии. Его запах был еле уловим — пыль старинных книг и сухих трав. Бумага была заговорена. Такой контракт невозможно нарушить без последствий. Один из трех экземпляров, купленных мной на деньги, оставленные герцогом. Я потратила огромные деньги, оставленные мне на платья и балы, зато теперь я была уверена, что ни Рей, ни Хоффман не навредят этим Землям.

Мы с Реем подписали договор. Магия моментально сработала — я почувствовала, как нити обретают форму и натяжение, связывая нас в невидимом узле доверия и долга.

— Итак, Рей… — Я откинулась назад, позволив голосу стать чуть мягче. — Что мы должны знать о тебе, кроме того, что ты умеешь читать древний язык клятвы крови?

Он долго молчал, глядя на свои руки, а потом сказал:

— Меня научила девушка. Леди из барского дома. Я пришёл в их особняк на ритуал связывания… в шутку. Лидию хотели выдать за старого, богатого чиновника. Но она выбрала меня из протеста. Простого сына купца. Нам пришлось уехать. Сейчас она болеет. Но на нее не рассчитываете, в ней совсем маленький магический следа.

— Понятно. — Я кивнула Ленноксу. — Ты пошлёшь в город за лекарем. Обязательно магом. Если хочешь, Рей, мы можем перевезти её в замок — ей будет тут безопаснее.

Он кивнул. Первый раз — не напряжённо, не настороженно, а по-человечески. Впервые с начала разговора я увидела в его взгляде не страх, не вызов, а тихую благодарность.

— Ну же, Рей, — продолжила я, — скажи нам: в чём твоя сила?

Он взял в руки свою пустую тарелку. Помолчал. А затем — с неожиданной резкостью — бросил её о пол.

— Это же дорогая глиняная тарелка! — всплеснула руками Эва, испуганно глядя на пол. Я слышала, как сэр Алдред сделал шаг вперёд — рефлекторно, чтобы остановить и защитить.

Тарелка ударилась о каменный пол, покрутилась на боку, сделала несколько оборотов… и осталась целой. Ни трещинки, ни скола.

Мы все замерли.

Рей смотрел на нас, наконец-то с лёгкой, победной улыбкой.

— Я усиливаю свойства предметов. Лучше всего у меня выходит прочность, — сказал он просто.

ГЛАВА 27 ДОРОГИ

Прошёл примерно месяц нашей размеренной, но вовсе не праздной жизни в замке. Всё это время рядом со мной неотступно были Эва, Хоффман, Леннокс и Рей — моя небольшая, но надёжная свита. Мы стали настоящей выездной делегацией: брали с собой карты, списки жалоб, ленты для пометок и объездили почти всё герцогство.

Каждый день мы уезжали ранним утром, а возвращались к закату — а то и позже. Иногда дорога затягивалась, и приходилось оставаться на ночлег в местных поместьях или деревенских трактирах. Эва, ворча и закатывая глаза, уже приноровилась собирать дорожный багаж так, чтобы на все случаи жизни хватило и сменной одежды, и травяных настоек, и чистой марли для перевязок.

— Когда я соглашалась служить герцогине, — вздыхала она, укладывая в сумку тщательно сложенные скатерти, — я рассчитывала на балы, брошки и танцы, а не на разбитые дороги и бескрайние поля…

Но жаловалась она с таким тёплым выражением лица, что её добродушное бурчание давно стало частью нашей маленькой семейной рутины.

Мы ездили с картами и наносили на них все проблемные места. Местные жители, хоть и настороженно поначалу, но вскоре начали встречать нас с уважением и надеждой — нечасто им доводилось видеть герцогиню не в деревянной раме или на гобелене, а в грязных сапогах, с закатанными рукавами и въевшимся в волосы запахом пыли и долгой дороги.

Для оценки состояния оборонительной стены я выделила особый день и поехала вместе с сэром Алдредом — только мы вдвоём, без лишних ушей. В этот раз мы осмотрели её всю, от старого моста до северных холмов. Я шла вдоль крепостных участков, ступая по растрескавшимся камням, смотрела на зазоры между блоками, слушала ветер, проникающий сквозь щели, и задавала себе один и тот же вопрос: если придёт беда, выдержит ли она?

Я велела сэру Алдреду делать отметки прямо на карте: где нужно поставить смотровые вышки, где устроить перевалочные посты для всадников и места ночлега. А где — просто отстроить всё заново.

Увы, приступить к укреплению стены мы пока не могли. Слишком мало людей воспринимало её состояние как угрозу. Все надеялись на магию крови, на старинную защиту, дарованную герцогом. Хотя я сама до конца не понимала, как она работает. В той жизни, что осталась в прошлом, я знала лишь обряды: как люди приносят клятву крови своему герцогу, а он — отдаёт свою кровь земле и богам, призывая их хранить рубеж.

Сейчас же все единогласно поддерживали ремонт дорог — в этом хотя бы никто не сомневался. Мы выбрали два ключевых участка, с которых начнём: от столицы королевства до крупнейшего города герцогства, и оттуда — до замка. В планах также было проложить удобную отводную дорогу до ближайшей деревни, где, как мы узнали, живёт большое количество ремесленников. Это станет не только жестом заботы, но и улучшит снабжение самого замка.

Я никогда не разбиралась в чертежах и строительстве дорог — от слова совсем. Все эти линии, размеры, подписи в углах казались мне загадочными письменами из мира, где живут только инженеры и каменщики. Но быть герцогиней — это не обязательно знать всё, это умение собирать вокруг себя тех, кто знает. Именно этим мы и занимались в тот день, на одном из наших редких чаепитий, где за скромным столом в солнечном кабинете собрались я, Эва, Хоффман и Рай.

— Мы начнём с чертежей, что оставил герцог, — сказала я, разложив на столе одну из страниц его аккуратно прошитого чертежного альбома. Бумага была плотной, края чуть потемнели от времени, но линии были чёткими, прорисованными с любовью и точностью.

На схеме предлагалась система, достойная мастеров: вначале нужно выкопать глубокую траншею, вбить внутрь деревянные брусья, создать каркас. Доски должны были служить границей, чтобы удерживать слои дороги и не дать ей «расплыться» под дождём и колёсами. Затем шли слои: крупные камни, потом средние, затем песок, снова мелкий камень с прослойкой песка — всё это утрамбовывалось, и, наконец, поверхность выкладывалась плоскими каменными плитами.

Хоффман, методично записывая в своём кожаном блокноте, кивал. Рей, сидевший чуть поодаль, рассматривал чертёж, слегка наклонив голову, будто пытался мысленно разложить его на составные части. Эва же, потягивая травяной чай, крутила в руках пирожок и ворчала:

— Я вот рассчитывала, что в замке буду присматривать за бальными платьями и угощениями, а не обсуждать... слои грунта.

— Добрая дорога — путь к угощению, — парировал Хоффман без тени иронии, и Эва только фыркнула.

Мы уже отправили запрос в каменоломню, что располагалась на территории герцогства. Известие пришло на днях: рабочие приступили к добыче и сортировке камня.

У Рея была особая задача. Помимо того, что он должен был контролировать ход строительства на месте, его дар был крайне важен — он должен был обрабатывать доски после укладки, усиливая их прочность магией. Его способности идеально подходили: укреплённое дерево служило бы дольше, противостояло бы влаге и времени.

Ширину дороги мы сделали намеренно большой — чтобы две повозки могли разъехаться на одном участке без проблем. Всем я объясняла это как заботу о купцах и путешественниках — мол, удобство, безопасность. На самом же деле я думала совсем о другом: если случится беда, если враг придёт с запада или с севера, по этим дорогам мы сможем быстро доставить припасы, переместить войска, спасти людей. Караваны из двух, трёх, четырёх повозок — всё должно быть готово.

***

Вечер в замке выдался спокойным и даже лениво-домашним. Вся семья собралась в гостиной: Ричард — мальчик с ясными глазами и беспокойной душой — увлечённо носился по комнате с деревянным мечом, изображая то рыцаря, то разбойника. Ариана, тихая и сосредоточенная, склонилась над пяльцами, вышивая тонкой нитью ветвящийся узор на льняной ткани. Вдовствующая герцогиня, как всегда, величественно восседала в кресле у камина, укутанная в шаль, и то ли вслух, то ли самой себе, сетовала на скуку, однообразие вечеров и то, что её невестка — то есть я — слишком «скромна и неразговорчива для герцогского дома».