Я еще Скелет? Не прикалывайтесь! Книга II - Паркер Прах

Обходя разграбленные залы, я оценивал масштаб содеянного. То, что мне предстояло сделать, не имело ничего общего с вандализмом — это был чистого прагматический акт. Я сломал ножку от опрокинутого резного стула и поджёг её в тлеющем камине. Импровизированный факел ярко разгорелся в моих костяных пальцах.

Начался ритуал очищения огнём.

Комната за комнатой, зал за залом — я методично предавал пламени всё, что составляло гордость этого места. Тяжёлые бархатные шторы вспыхивали, словно пропитанные маслом тряпки. Огонь жадно лизал позолоченные карнизы и взбирался к расписным потолкам. Персидские ковры, на которые Морг тратил состояния, тлели и корчились под моими ногами, источая едкий дым.

Этот особняк нам не нужен, а удержать его в своей собственности стало бы лишней морокой.

В винном погребе я опрокинул целую бочку выдержанного вина — Сеть определила его как редкий сорт, которому не меньше двадцати лет. Тёмно-рубиновая жидкость разлилась по каменному полу широкой лужей. Когда я коснулся её факелом, пламя взметнулось голубовато-жёлтыми языками, словно сам воздух загорелся.

Картинная галерея превратилась в костёр тщеславия. Бесполезные портреты предков Морга — или тех, кого он выдавал за предков — корчились в золочёных рамах, их лица плавились и чернели. Хрустальные люстры лопались от жара с музыкальным звоном.

Я поднялся на второй этаж, где располагались личные покои. Здесь находилась спальня с балдахином из шёлка, который стоил больше, чем иной дом. Ткань вспыхнула мгновенно, превратив кровать в погребальный костёр. Гардеробная с сотнями более невостребованных нарядов стала факелом высотой с человеческий рост.

Каждый язык пламени был приговором. Каждая искра — частицей справедливости. Огонь пожирал не просто вещи, он уничтожал саму память о том, кто здесь жил и что творил.

В кабинете, где ещё недавно сидел на троне жалкий тиран, я поджёг последние штрихи его величия. Знамёна клана превратились в горящие лохмотья, массивный стол — в пылающий алтарь. Сам трон я оставил напоследок, облив его остатками вина и наблюдая, как позолота пузырится и отслаивается в жарких объятиях пламени.

Утром весь город будет знать — от империи «Ржавых Кинжалов» не осталось камня на камне.

Выходя из полыхающего особняка, я не оборачивался. За спиной ревел и трещал огненный смерч, пожирающий десятилетия накопленной роскоши и власти. Столб дыма поднимался к звёздам, как погребальный костёр павшего короля. Пламя освещало ночное небо на мили вокруг, превращая тьму в кровавый рассвет.

Пусть каждый, кто увидит это зарево, помнит: есть преступления, за которые не существует прощения.

* * *

На захваченном складе царила атмосфера праздника. Бойцы «Подполья» собрались в главном зале, где кто-то притащил столы из особняка Морга. Воздух был густым от дыма выкуренных драгоценных сигар, доставшихся почти бесплатно, и звенел от смеха и разговоров.

— За Спасителя Трущоб! — поднял кружку старый гном-воин. Пиво расплескалось, стекая по его седой бороде.

— За Молот Правосудия! — подхватил молодой зверолюд-волк, размахивая трофейным мечом.

— За нашего Костяшу! — заливисто засмеялась одна из арахнидов, поднимая собственную кружку.

Они все дружны рассмеялись и чекнулись кружками. Далее вино лилось рекой, они пили, пели старые боевые песни, хвастались друг перед другом трофеями и в красках пересказывали лучшие моменты битвы. Воодушевление было заразительным, впервые они одержали такую значительную победу — уничтожили одну из самых влиятельных криминальных сил города.

Лиандри поначалу с удовольствием включилась в веселье. Она стояла на импровизированной сцене из ящиков, жестикулируя с театральной широтой.

— А потом я сказала этому лысому увальню: «Получай, урод!» — и пустила в него цепную молнию! — Её глаза сверкали от воспоминаний. — Он так смешно дёргался, когда получил разряд! Словно танцевал!

Толпа взрывалась смехом и аплодисментами. Было весело, но уже через полчаса я заметил, как её энтузиазм начал угасать. Лиандри зевнула, прикрыв рот изящной ладонью, и направилась к выходу.

— Элара, дорогая, пойдём отсюда, — позвала она сестру. — Пора нам баиньки, ночка выдалась жаркой, а дел еще полно.

Элара, которая всё это время стояла в стороне с усталым выражением лица, кивнула с явным облегчением.

— Ты права, — пробормотала она. — Хватит развлекаться, пора заняться делом.

Обе эльфийки удалились, оставив бойцов «Подполья» праздновать без них.

Скрежет подполз ко мне, когда основная волна восторгов начала спадать. Вокруг него собрались другие подпольщики — те, кого можно было назвать командирами и ветеранами. Их лица светились от гордости и благодарности.

— Костяной, — пророкотал Скрежет, его множественные глаза смотрели на меня с искренним уважением. — Ты дал нам то, чего мы не могли получить долгие годы.

— Не только победу, — добавил гном-воин, опершись на рукоять окровавленного топора. — Ты дал нам веру. Веру в то, что даже таких монстров, как «Ржавые Кинжалы», можно победить.

— План был безупречен, — кивнул минотавр. — Славная вышла победа!

Остальные подтвердили его слова кивками и одобрительными возгласами. В их глазах я видел нечто новое — не просто признательность, а настоящее восхищение. Они смотрели на меня как на лидера, способного творить невозможное.

Но я не собирался позволять им расслабляться.

Подняв костяную руку, я прервал их хвалебные речи. Шум в зале мгновенно стих — все повернулись ко мне, ожидая моих слов. Я достал из кармана одну из трофейных карт — ту самую, что нашёл в кабинете Морга. На ней были отмечены несколько очень важных адресов.

«Ваша радость преждевременна, — телепатически обратился я ко всем присутствующим. Мой ментальный голос эхом отразился в их сознаниях, заставляя веселье окончательно затихнуть. — Мы отрубили змее голову и обрубили хвост, но её яд всё ещё течёт по венам этого города».

Я указал костяным пальцем на отмеченные адреса.

«Вот — ещё два склада, где, возможно, хранится эта же дрянь. Сегодня ночью в городе будет ещё несколько пожаров. Мы не остановимся, пока не выжжем эту заразу дотла вместе с оставшимися ублюдками».

Атмосфера в зале мгновенно изменилась. Пьяное веселье сменилось напряжённой сосредоточенностью. Бойцы начали подниматься со своих мест, проверяя оружие и поправляя доспехи. В их движениях читалась усталость — битва была тяжёлой, — но решимость горела ярче прежнего.

— Сколько у нас времени? — спросил Скрежет, его лапы нервно постукивали по полу.

«До рассвета не больше часа, — ответил я. — Но для нас этого достаточно. Они уже наверняка узнали о судьбе своего лидера, так что представляю какой там сейчас хаос. Воспользуемся этим!»

Старый гном поднял топор и ухмыльнулся:

— Мои кости трещат, но за такое дело я готов не спать хоть трое суток, — проворчал он.