Регрессор №15 (СИ) - Арх Максим

Я хохотнул.

— Вы что, хотите составить план на пятилетку? Хочу напомнить, что съёмки фильма, да и написание сценария для него — это всё же творческий процесс. Когда будем снимать то, что уже намечено, ещё что-нибудь обязательно придумается. Успокойте товарищей из Министерства культуры СССР и скажите, что идей у Васина на сто жизней хватит.

— Ну, это понятно, ты парень творческий, — закивал Мячиков. — Просто в министерстве считают, что фильмы про робота крайне популярные и приносят огромную прибыль нашему государству.

Такой заход меня удивил. Я не сразу понял, куда клонит визави. А когда понял, то аж глаза от удивления раскрыл.

— Вы на что намекаете? На третьего «терма», что ль?

— Нет. Я не об этом, — потупив взгляд, начал было вилять собеседник. Однако потуги его были напрасны, ибо его намёк я полностью прочитал и, вскочив со стула, заходив по кабинету, заговорил на повышенных тонах.

— Это невозможно! Немыслимо! И дело не в том, что мы ещё даже второго «Терминатора» не сняли, а в том, что должно пройти хоть какое-то время между фильмами одной серии! И желательно, чтобы перерыв этот составлял не менее года. Не менее года — это неписанное правило, которое нужно неукоснительно соблюдать при прокате бестселлера! И знаете для чего так сделано? Всё очень просто — зритель должен за год соскучиться по фильму! Понимаете? Если же это не произойдёт, то получится шляпа как с «Матрицей 3». Помните, какое фиаско ждало ту картину в прокате? Я думаю, помните! А ведь всё дело там было в том, что третий фильм вышел всего через шесть месяцев после второго. И именно с этим был связан его провал. Не полный, конечно, а частичный. Но, тем не менее, все критики сходились к тому, что фильм в кинотеатрах кассу сильно не добрал. И это, разумеется, очень плохо не только для киностудии, но и для прокатчиков! Помните?

— Гм, нет. — Замотал головой мячиков и, увидев, что я прекратил разговаривать, уйдя в себя, негромко произнёс: — Я вообще не понимаю, о чём ты говоришь.

— Э-э… я тоже, — ошеломлённо прошептал я, осознав, что в запале разговора непроизвольно поделился кое-какой информацией из будущего.

Сел на стул и, закрыв ладонью рот, чтобы больше не взболтнуть лишнего, уставился на директора киностудии.

Тот подождал несколько секунд и, вероятно, сообразив, что я не собираюсь продолжать, вернулся к предыдущей теме.

— Так есть ли у тебя идеи ещё на какие-нибудь фильмы?

Я хорошенько обдумал свой ответ, и на секунду оторвав руку ото рта, быстро протараторил:

— Вы же знаете народную мудрость: не говори гоп, пока не перепрыгнешь! Мы ж ещё вторую даже часть не сняли, а вы уже о третьей задумываетесь. Как время придёт, снимем и третьего, если народу надо будет.

И сразу же, на всякий пожарный, закрыл рот ладонью обратно.

— Об этом не волнуйся! Если второй фильм будет не хуже первого, то народу как раз такое и надо. Но я не об этом, — покачал головой потенциальный тесть и родил фольклор — то есть народную мудрость. — Ты же понимаешь, что не одними «терминаторами» жив человек. — И пока я пытался осознать всю глубину сверхфилософской мысли, он по-простецки продолжил: — Я говорю о сериале «Лост» и о его новом сезоне.

От неожиданного перехода я аж завис. А когда через пару секунд пришёл в себя, напомнил:

— А я-то тут причём? Я ж все права на это дело отдал товарищу Хачикяну вместе со сценарием!

— Так-то оно так, но… — расстроено проговорил Мячиков и поведал историю о том, что съемки на Кубе прошли, в общем-то, штатно, но закончились совсем не так, как предполагалось. Привезенный на студию материал оказался не настолько хорош, как хотелось бы. Начался долгий монтаж, досъёмки в оранжереях Ботанического сада и попытка наложить в некоторых местах не только мультипликацию, но и компьютерную графику ожидаемого результата не только не дали, но и усугубили процесс монтажа, окончательно всё запутав.

А вот теперь киностудия после поиска различных вариантов нашла, как им казалось, единственно верный выход — рекрутировать меня и озадачить перемонтажом всех серий сезона.

— Понимаешь Саша, сериал попросту не работает. Ну не интересно зрителям это смотреть. Мы несколько закрытых пробных показов сделали. Все чуть ли не плюются. Теперь надежда только на тебя. Выручай.

Я хмыкнул, почесал затылок, а потом, протянув руку, сказал:

— Ладно. Договорились. Только имейте в виду, за вами будет долг.

Мячиков согласно кивнул и, пожав протянутую руку, поблагодарил:

— Спасибо тебе, Саша! Я знал, что ты не подведёшь.

Сказав это, он дружески хлопнул меня по плечу и, в сопровождении генерала Петрова и начальника воинской части, пошёл звонить в Москву.

Посмотрев ему вслед и обведя взглядом сидящих и молчащих членов комиссии, я подошёл к окну и посмотрел на пустующий плац. Сказать по правде, всё же из армии мне увольняться не хотелось. Вроде бы всё тут было более-менее привычно, а там — полная неизвестность. Да и немного страшновато было возвращаться. Вдруг у некоторых обладающих высокими званиями товарищей из силовых ведомств, всё ещё лежит приказ о моём аресте?

«Может такое быть? Очень даже может. Машина правосудия иногда способна работать очень медленно, но неотвратимо. И мне очень бы не хотелось попасть в её жернова».

Однако вариантов, собственно, уже нет. Как ни крути, а нужно возвращаться. Отсюда я столетие буду поднимать советский кинематограф, а время идёт. Мир меняется, и мы должны меняться вместе с ним. Отсидеться не получится. Вот и у меня, собственно, не получилось. Государственные дела и заботы нашли меня даже здесь — на северных рубежах нашей необъятной Родины. Ведь я давно стал человеком-государством, гм, в смысле государственным человеком. И раз партия сказала «надо!», то комсомол должен был ответить всего лишь одним словом: «есть!»

«Ибо мы — современное молодое поколение (в моём лице), подняли и с честью несли знамя просвещения будущим поколениям всего человечества. И будущее цивилизации сейчас зависело от скромного, замечательного и прекрасного парня, который бы, стоя над миром, лежащим возле его ног…»

— Васин, ты чего, опять в свои эмпиреи улетел? Ты тут вообще, аль в облаках паришь? Люди ждут. А ты рот открыл и глаза в потолок выпучил, — обломал мои возвышенные думы въедливый товарищ полковник по фамилии Кравцов, который курировал меня со стороны КГБ. — Давай уже — соображай быстрее. Говори, когда летим. Самолёт же надо готовить.

— А мы, что, на самолёте полетим? — удивился я.

— Так о чём я тебе уже пять минут-то талдычу? — вспылил он. — Ты меня не слушал что ль совсем?

— Персональный самолёт, — блаженно вздохнул я и благородно задрал голову ещё сильнее, тем самым демонстрируя всему миру, что такое настоящий олигархат.

— Почти так и есть, — кивнул Кравцов, явно не оценив моих потуг. — Сегодня ночью с военного аэродрома, что неподалёку, транспортник летит в Рязань. Можно договориться, нас подбросят до подмосковного Быкова.

Я удивлённо поднял брови.

— Что? Десантники?

— Ну да, их самолёт. Так что, если ты телиться не будешь и наконец, дашь требуемое добро, то сумею всё решить.

Судя по всему, олигархат отменялся, а значит, приходилось не только спускаться с небес на землю, но и идти на уступки.

«Ну, мягкий я человек. Мягкий. Что уж поделаешь⁈»

— Ладно, на что только не пойдёшь ради всеобщего счастья. Полетели на транспортнике хоть сейчас, — сказал я и тут же выдвинул условие всем оставшимся в классе членам переговорной группы: — Но предупреждаю, товарищи, терпение моё не безгранично. Если только кто-то начнёт мне палки в колёса ставить и саботировать мои судьбоносные для страны и мира решения, я сразу же всё брошу и вернусь в армию! — На секунду задумался и добавил: — Или в монастырь!

— Или в дурдом, — хохотнул чекист, явно намекая на принудительную психиатрию, которой часто пугали весь мир в перестроечные и постперестроечные времена в книгах об альтернативной истории.