Грёзы Агонии - Максим Рыбак

из кастрюли и с шумом втянул в себя варево. Его лицо скривилось, а изо рта вырвалось довольно презрительное:

— Говно. Где вас таких берут. Совсем готовить разучились, только из полуфабрикатов и можете, а дай настоящее мясо — так только испортите. Сама жри.

Он грязно выругался и, прихватив топор, вышел из дома.

Не понравилось. А может, просто придирается? Я вообще умею готовить? Варила чисто интуитивно, просто в кастрюлю побросала, и всё.

Мысли метались из стороны в сторону, но в конце концов я просто взяла ложку и принялась есть. Горячий бульон согрел, а чувство сытости позволило обдумать всё случившееся.

Жива и это главное. Здесь тепло и есть еда. Вот только где? А главное, кто я?

В голове вновь всплыли образы: отвесная скала, покрытая трещинами вздымающаяся из дыма.

Я зажмурилась, отгоняя видение, но оно не уходило, а жило своей жизнью. Как будто наблюдаешь из глаз парящего орла.

В дыму мелькали беззвучные молнии, а движущиеся тени напоминали те, которые я видела на улице. Они кружили в невообразимом танце, в миг растворяясь и возвращаясь вновь.

— Хватит! — закричала я, открывая глаза, и образы исчезли.

Вокруг всё та же полупустая комната, и мне пришло в голову исследовать свою темницу.

Темница? А я разве пленница? Пришла сама, получила кров и еду, даже мазь от ран. Хозяин не многословен, но, несмотря на грубость, особо больно не делал.

Эта мысль заставила улыбнуться, и я быстро всё осмотрела. Печь, посуда, сундук с неподъёмной крышкой, две керосиновые лампы, маленькое окошко и массивная дверь. Выглянув наружу, я вновь хлебнула морозного воздуха и решила больше так не делать.

Подожду, пока вернётся хозяин, а пока отдохну.

Сначала захотелось прилечь на сундук, но вновь проснувшееся шестое чувство посоветовало так не делать.

Разозлится.

Усталость навалилась стотонным грузом, а чугунная сковорода, положенная на пол, показалась мягче подушки из лебединого пуха. Глаза моментально закрылись, и сон позволил забыть обо всех невзгодах.

Когда глаза открылись, мужчина уже вернулся в комнату. Он сидел на сундуке, а в руках держал кусок зажаренного мяса. Его взгляд метнулся в мою сторону и на секунду замер. Голубые глаза впились мёртвой хваткой. Показалось, что они видят насквозь, буквально разглядывая душу, и я содрогнулась.

Чувство страха вновь поднялось из глубин подсознания. Меня затрясло, и лишь огромным усилием воли я заставила себя обратиться к нему.

— Простите, а я где?

Его глаза сощурились, а губы скривились в усмешке. Мужчина впился зубами в мясо и выдохнул.

— У меня дома. Если не нравится — можешь проваливать, дверь открыта.

Я судорожно сглотнула и продолжила.

— А что это за место?

— Название — лишь набор звуков. Лучше подумай о себе.

Мужчина встал и, вытерев руки об одежду, склонился надо мной. Его размеры просто поражали, а из-за шубы из шкур он вообще казался зверем.

— Как ты сумела добраться сюда, а главное зачем?

Этот вопрос застал врасплох. Вновь всплыли воспоминания о заснеженной равнине и отвесных скалах, темноты и тварей, мелькающих в ней. Затрясшись от страха, я смогла выдавить из себя лишь тихое:

— Не знаю.

— Тогда уходи, — мужчина выпрямился и указал рукой на дверь. — Мне не нужны нахлебники. Жизнь тяжела, а лишний рот — только помеха.

Он грузно сел на сундук и, опёршись на топор, продолжил.

— Слабакам здесь не место, проваливай!

Его голос прозвучал так грозно, что, не смея перечить, я пулей выскочила за дверь и сразу об этом пожалела. Царящая снаружи темнота обступила меня со всех сторон, а холод быстро проник под кожу. Выдохнув облако пара, я резко обернулась, с ужасом осознавая, что дом исчез. Вокруг только снежное поле, а в темноте уже появляются тени.

— Помогите, — прошептала я, пытаясь разглядеть хоть что-то.

В стороне мелькнул огонёк, и вот уже ноги понеслись к нему. Увязая в сугробах, я бежала, что есть сил, а сзади раздавался шелест чего-то ужасного. Показался дом с распахнутой дверью, возле которой стоял мужчина. Его сильные руки сжимали топор, и ветер трепал бороду. Когда я поравнялась с ним, он не проронил ни слова, а лишь покачал головой и грузно потопал в темноту.

Буквально ввалившись в дом, я вновь распласталась на полу, судорожно пытаясь отдышаться.

Спустя несколько минут мужчина прошёл мимо меня, а когда сел на сундук, я заметила свежие пятна крови на его сапогах.

— Вернулась. Видимо, теперь знаешь, зачем ты здесь?

Вновь пробрала дрожь, ведь ответа на этот вопрос я не знала, а по глазам хозяина понимала, что вышвырнуть меня наружу для него раз плюнуть.

— Я здесь, потому что хочу жить! — раздался крик, и я закашлялась так громко, как будто лёгкие хотели вырваться из груди.

— Это уже аргумент, — поднялся мужчина и открыл крышку сундука. — Тогда не убегай в темноту, я не хочу видеть тебя в агонии.

Его слова эхом разлетелись по комнате, а глаза сузились, пытаясь разглядеть появившиеся образы. Я буквально воспарила над землёй, и вот внизу показались фигуры.

Огромное цветочное поле, в котором по пояс в траве стоит девочка с зелёными глазами. Она оборачивается и машет рукой, сжимающей венок из одуванчиков.

Раздаётся громкий смех. Ещё одна девочка с карими глазами бежит к ней, а её волнистые волосы развеваются на ветру. Вот они взялись за руки и закружились в танце. Правильные черты лиц, улыбки и звонкий смех. Разный цвет глаз не даёт обмануть, а неуловимое сходство подсказывает, что они сёстры.

Зеленоглазая протягивает венок.

— Агония, я сплела его для тебя, — с улыбкой произнесла девочка.

Меня буквально ударило током. Дрожь прошла через всё тело, и я мешком осела на пол. В голове всё смешалось в невообразимую кашу, но вот мысли прояснил. Беззаботное детство, сёстры двойняшки — такие разные, но такие похожие. Властный отец, добрая мать, множество слуг и самая известная фамилия в стране. Мы с сестрой оказались поздними детьми, которые появились только благодаря ЭКО. Отцу говорили, что будут мальчики, а родились девочки. Почему так случилось, никто не знал. Видимо сбой аппарата УЗИ или врачи просто боялись разочаровывать великого Николая Медиссона. Он пришёл в бешенство, неделю вся больница стояла на ушах, а персонал чуть ли не поубивали. В этой суматохе произошла вторая ошибка: при заполнении документов имя Агния превратилось в Агония. Это легко могли поправить, но не стали. «Пусть останется