Последний Герой. Том 8 (СИ) - Дамиров Рафаэль

Глаза постепенно привыкли к темноте. Мозг — к высоте. И даже эта гнетущая мёртвая монументальность перестала пугать. Дом был словно застывший гигант, выброшенный временем.

— Слышишь? — вдруг остановилась Олеся. — Там кто-то хрипит… внизу.

Шульгин прислушался.

— Да не, показалось тебе.

— Да точно кто-то хрипит, — упрямо повторила она.

Они снова замерли. Внизу, где лестничный марш терялся в темноте, действительно будто просквозил какой-то звук — глухой, сиплый.

— Да это крысы, — неуверенно сказал Коля.

— Ой, мамочка… крысы! Я боюсь крыс!

— Да нет, не крысы, — почесал опер затылок, придумывая на ходу, как успокоить девушку. — Это ветер. Ну, там, в вентиляции, в шахте… гуляет и такие звуки издаёт.

— Нет, это не ветер, — прошептала Олеся. — Это кто-то живой. Почему он хрипит, а не говорит?..

— Потому что это ветер, — уже твёрдо повторил Шульгин. — Пошли скорее.

Они ускорили шаг. Ещё несколько пролётов — и вот, наконец, крыша.

Луна вышла из-за туч, будто специально, чтобы приветствовать их. Разлила мягкий, жёлтоватый свет по потрескавшемуся бетону.

Внизу серебрилась река, блестела, как растекшееся стекло, а за ней темнел лес, густой и неровный. Между рекой и домом раскинулся Камнегорск — с этой высоты он казался почти красивым, мирным и таким живым.

— Красота какая… — выдохнула Олеся и прижалась к Колиному плечу — то ли от страха высоты, то ли просто потому, что захотелось быть ближе.

Коля открыл шампанское. Пробка выстрелила, пена поползла вверх, брызги осели на бетон. Он наливал слишком торопливо — шампанское выплеснулось через край пластикового стаканчика.

— Кто же так наливает? — хохотнула Олеся. — Дай я.

Она взяла бутылку и, аккуратно, по ободку, разлила игристое.

— За что выпьем? — спросил Коля, глядя на неё.

— За то, — улыбнулась она, — чтобы мечты не оставались всего лишь мечтами.

Они чокнулись, сделали по глотку. Потом ещё. Бутылка опустела быстро. Они болтали ни о чём, смеялись, смотрели на реку, на звёзды. Город внизу казался игрушечным — маленькие домики, уличные фонари, блёклые дороги.

А потом решили возвращаться. Спускались, держась за руки — осторожно, но уже весело, с лёгкой хмельной отвагой.

Теперь Коля точно знал — это его девушка. После посиделок на крыше, душевного разговора и первого поцелуя там наверху — короткого, но настоящего.

Они дошли до первого этажа, и вдруг… снова послышался хрип.

Протяжный, неровный, и в нём различимо звучало слово:

— … Помогите…

— Ах! — вскрикнула Олеся. — Там человек!

— Судя по всему, — нахмурился Коля, — ему и правда нужна помощь.

Он машинально потянулся под куртку, к привычному месту — за пистолетом. Но пистолета не было. В этот раз он его не взял.

— Ты иди к машине, — сказал он тихо. — А я проверю.

— Нет, — прошептала Олеся. — Я боюсь без тебя. Я с тобой.

Коля кивнул, крепче сжал её руку. Они пошли, подсвечивая путь телефонами.

Лестница вела вниз — в цоколь. Оттуда доносился тот самый хрип.

Теперь уже яснее. Редкие слова прорывались сквозь сипение:

— … помогите…

Коля направил фонарик в пол. Там, между плит, в расщелине, чернел провал.

— Эй! Кто там⁈ — крикнул он. — Ты тут?

Ответа не было. Только новый, слабый стон из темноты.

— Чего молчишь? — пробормотал Шульгин, делая шаг ближе к пролому.

— Тут… я тут! — раздался хриплый, осипший голос. — Тут я… помогите!

Коля встал на колени, нагнулся, посветил вниз фонариком.

— Осторожно, — пробормотала Олеся. — А вдруг это ловушка?

— Да какая, к чёрту, ловушка… — Шульгин бесстрашно опустил голову в щель между бетонными плитами и направил свет.

Луч смартфона выхватил из темноты фигуру подростка лет четырнадцати — худого, с острыми плечами, в яркой толстовке и широких спортивных штанах. Белые кроссовки, измазанные грязью, отсвечивали в лучике диода. На голове бейсболка, съехавшая набок.

Одет парень был легко, не по погоде. Он весь съёжился и дрожал от холода.

— Э, пацан, ты чего тут сидишь, мерзнешь? А ну вылазь давай!

— Не могу, — простонал тот осипшим голосом. — Руку, кажется, сломал. Грохнулся… сюда. В эту щель провалился. И телефон вот… разбил.

— Ну, ты даёшь, — покачал головой Шульгин. — Какого хрена ты вообще тут делаешь?

— Рилсы пилил… — выдохнул подросток.

— Чего? — не понял Коля. — Рилсы он, значит, пилил… Блогер, что ли?

— Нет, я руфер, — слабо возразил парень.

— А чего хрипишь? Чего не кричал на помощь?

— Так орал, пока не охрип, — пожал плечом тот. — Да и замёрз уже… Будешь меня спасать, дядя? Давай уже вытаскивай.

— Ох, какой ты наглый, — хмыкнул Коля, протягивая руку. — «Спасибо» сказать — не судьба?

— А за что спасибо? — огрызнулся пацан. — Ты ж меня ещё не вытащил.

— Ну раз не за что — значит, я пошел, — усмехнулся Шульгин. — Как научишься говорить «спасибо» и «пожалуйста» — звони. А у тебя, вон, телефон разбит… Ну ладно, значит, не звони, не судьба. Мы пошли.

— Коля! — удивлённо выдохнула Олеся, с негодованием таращась на него. — Ты что, правда… оставишь его здесь?

— Дядя! — хрипел снизу мальчишка. — Прости! Спаси, пожалуйста! Спасибо тебе за всё… Только не уходи!

— Вот, другое дело, — удовлетворённо улыбнулся Шульгин. — Воспитательная работа проведена.

Он мягко отстранил от себя Олесю и стал спускаться. Протиснулся в щель, повис на руках, спрыгнул вниз.

— Ну что, вставай, герой, — сказал он, наклоняясь к подростку. — Иди сюда, узник замка Иф. А чё ты так одет легко?

— А в чем я должен блог записывать? В тулупе?

— Понятно, фарс мороза не боится.

— Говорю же, рилсы пилил! — выдохнул пацан. — Снимал! Я же руфер!

— Руфер он, — передразнил Коля. — Какой ещё к чёрту руфер?

Парень глянул на него, как на динозавра, и фыркнул:

— Ну ты вообще, дядя, отсталый! Руфер — это тип, который на крыши лезет, на высотки, чтоб контент снимать. Панорамы, ну, типа атмосферу города ловим. Адреналинчику хапнуть, подписоты набрать. Вижу, ты, походу, вообще не в теме.

— Ага, не в теме, — буркнул Шульгин. — Сейчас я тебя подниму, давай подтягивайся.

— Так я же говорю, рука одна не работает! Как я подтянусь? — взвыл парень.

— Руфер, х*юфер… — проворчал Коля. — Ладно, попробую тебя закинуть.

Он ухватил пацана за здоровую руку. Тот оказался хоть и худоватым, но жилистым, и совсем не лёгким — четырнадцать лет, кости уже нагрелись, что называется. Шульгин тянул его изо всех сил, мышцы на руках вздулись, шея наливалась кровью.

— Тянись! Хоть одной рукой тянись! — крикнул Коля.

Пацан пытался помочь, но висел, как мешок. Шульгин рывком поднял его выше, но сил не хватало, руки дрожали. И вдруг что-то внутри словно щёлкнуло — в крови, в мозгу, он сам не понял.

Тело мальчишки стало лёгким, будто он не человек, а тряпичная кукла. Коля с лёгкостью вытолкнул его вверх — тот вылетел, как пробка из бутылки.

— А-а-ай! — успел крикнуть пацан и шлёпнулся на бетон. Вскрикнул от боли.

Опёрся здоровой рукой, задыхаясь, хлопая глазами.

Шульгин подпрыгнул, подтянулся и вылез. Олеся стояла рядом, ошарашенно глядя на Колю:

— Ого… Коля, ну ты сильный!

— Да это… техника просто… — ухмыльнулся Шульгин. — В цирковой кружок в детстве ходил. Там и не такие этюды выделывали.

— Так, — пацан отдышался и заявил: — Теперь везите меня домой!

— Нашёлся начальник, — хмыкнул Коля. — А как зовут-то тебя, герой?

— Микс, — гордо сказал парень.

— Что, простите?

— Микс! Ну, типа ник у меня такой. Руфер Микс, я в тиктоке и на рутьюбе есть.

— А имя-то настоящее есть? — спросил Шульгин, прищурившись.

— Есть, — буркнул пацан.

— Ну, так говори уже.

— Егор, — нехотя выдохнул он.

— Егорка, значит, — кивнул Шульгин. — Короче так, Егорка-Микс, едем не домой, а в травмпункт.

— Да довези ты меня домой, я тебе сказал! — возмутился пацан. — У меня батя сам всё решит! Знаешь, какой он у меня? Он меня потерял, наверное!