Двадцать два несчастья - Данияр Саматович Сугралинов

Проснулся сам, без будильника. Часы показывали семь утра с небольшим. Не доспал, конечно, но лучше встать, чем сбивать режим.

Хотя тело ныло и требовало остаться в постели. «Ну хотя бы часик-другой, все равно на работу не надо…» — пытался разжалобить меня рептилоидный мозг прежнего Епиходова и почти уговорил, но привычка прошлой жизни взяла верх. Я вставал в шесть утра, это тело хотело спать до обеда, но сознание и сила воля упрямо заставили ноги коснуться холодного линолеума.

Поднявшись, я потянулся, с завыванием зевнул и осторожно поднял руки. Суставы скрипнули, как у старого заржавевшего робота.

Встав, я добрел до кухни.

Был у меня — у того меня, в прошлой жизни — ряд утренних ритуалов. Занимали они минут пять-десять, не больше, а давали не только заряд бодрости и настроения на весь день, но и прибавку к здоровью. Мелочи, но они работали, причем не только у меня — это еще и подтверждалось наукой. Вот только — фигня какая! — привычки остались в старом теле. От прошлой жизни у меня только сознание, и оно знает, что делать, но мозг и мышцы Епиходова не помнят ни единого движения.

И тогда я понял: придется начинать все сначала. По одной привычке за раз. Шаг за шагом.

И поставил чайник.

Не стал кипятить — нагрел до горячего, налил в большую кружку на треть литра — из нее прошлый Серега, похоже, литрами заливался дешевым кофе.

Медленно, маленькими глотками, смакуя каждый, я начал пить всю теплую воду.

К сожалению, лимона не было, но и так нормально.

Ночь для тела — как пустыня. Пока спишь, не пьешь, зато теряешь воду: дыхание, пот, туалет. Вроде бы сколько той воды можно потерять с выдохом? А ты дыхни на стекло и увидишь. И таких вдохов у каждого — до двадцати в минуту!

Короче говоря, к утру кровь густеет, а слизистые пересыхают. Из-за этого организм просыпается обезвоженным, и теплая вода — самый мягкий способ его разбудить. Она скользит вниз, увлажняет пищевод, желудок, дает сигнал кишечнику: пора работать. И тогда и печень расправляется, и желчный пузырь получает команду, и почки благодарно вздыхают.

Надо бы прикупить лимонов или концентрат лимонного сока и морской соли еще. Капля лимона — это просто вкус и рефлекс: кислинка на языке, и слюноотделение включается автоматически, да и желчь выплескивается чуть активнее. Щепотка соли — буквально щепотка, пара кристалликов — это электролиты. После ночи организм удерживает воду лучше, если в ней микродоза натрия. Клетки говорят «спасибо», а голова перестает быть ватной. Проверено десятилетиями жизни доктора Епиходова. Есть, правда, нюанс: при язве желудка или скачущем давлении лимон и соль лучше не добавлять, просто оставить теплую воду. Но у Сереги вроде как язвы нет, судя по показаниям Системы и ощущениям. А с давлением я разберусь.

Тут ведь вот еще что важно понять — и я это за десятилетия работы видел сотни раз. Молодежь больше боится рака, СПИДа или герпеса, а про атеросклероз даже не думает. Слово какое-то старперское. Мол, склероз — это когда дед забывает таблетки выпить. Ну и пусть себе, меня-то это когда коснется!

А ведь именно атеросклероз через свои последствия: инфаркты, инсульты — убивает больше всех. И начинается он не в старости, а намного раньше, просто, как тот северный пушной зверь, подкрадывается, сука, незаметно. «Атеро» с греческого «каша», потому что древние врачи, вскрывая трупы, видели эти жирные отложения в сосудах и вот такую незамысловатую аналогию проводили. А «склероз» — «уплотнение», «затвердевание». То есть не про память вообще, а про то, что сосуды теряют эластичность и грубеют. Когда сосуд микротравмируется из-за завихрений крови или микровоспаления, виной которому вирус или сочный бургер с трансжирами и булочкой, которая не испортится и через сто лет, на внутренней стенке нарастает мягкая бляшка из холестерина и жиров.

Организм пытается её заштукатурить — откладывает кальций, фибрин. Бляшка каменеет. Стенка сосуда превращается в ломкую трубу, которая плохо реагирует на скачки давления и вообще не гнется, как должна. Ну и там, где бляшка, сосуд сужается, как в трубочке для питья газировки, если в ней что-то застревает.

Пока сосуд сужен на треть, человек ничего не чувствует. Живет себе, работает, ругается с женой или, наоборот, прибухивает с мужиками на рыбалке и пьет вино с подружками, покупает машину в кредит. А кровь уже проходит хуже, ткани недополучают кислород, сердце вкалывает с перегрузкой. Потом — бац! — бляшка лопается, тромб перекрывает поток, и либо падаешь с инфарктом, либо половина лица съезжает вбок. А там уже как скорая успеет.

Вот почему профилактика атеросклероза — это не таблетки в семьдесят лет. Это вода по утрам, нормальный сон, движение, спокойствие, полезная еда. Тот самый стакан теплой воды, который я только что выпил, снизил вязкости крови, помог сосудам не спазмироваться и уменьшил микровоспаления. А они, не устану это повторять, — первый шаг к бляшке.

Провел рукой по шее, нащупывая пульс на сонной артерии. Я умер от её разрыва в прошлой жизни.

Теперь у меня второй шанс, и я не собираюсь его упустить. Хотя очень многое бывший владелец тела, к сожалению, уже довел почти до необратимой точки. Одно радует: сорока еще нет, многое можно исправить. Хотя и после сорока… было бы желание.

С этими мыслями я, допив, сполоснул кружку и заметил уведомление Системы:

+2 часа 33 минуты к продолжительности жизни.

Удивительно, но хороший ночной сон не отнял жизнь, а тоже прибавил, и в сумме у меня стало почти семь дней.

А еще я окончательно проснулся.

Зарядка, на которую я кое-как уговорил тело, была совсем легкой: три приседания, три подъема ног лежа на пресс и три отжимания от стены — все, на что хватило. Немного разогнал кровь и лимфу. Это дало организму мягкий толчок к работе: улучшится циркуляция крови, активируется лимфоток, а значит, клетки быстрее получат кислород и питательные вещества, а продукты обмена быстрее выведутся. Даже такая короткая разминка повышает чувствительность тканей к инсулину, улучшает работу сердца и сосудов, а также активирует выработку эндорфинов — природных стимуляторов бодрости и настроения.

Позавтракав с деревенским творогом (спасибо матери Сергея, она у каких-то знакомых фермеров брала), я принялся за дело. Справедливо рассудил, что уборка — это тоже физическая активность, которая вполне может заменить пробежку.

Когда убирал в комнате, резко зазвенел будильник; от неожиданности я неосторожно махнул рукой — ваза