Чиновник - Владимир Анатольевич Тимофеев

«Живых» холодильников в магазине было всего три штуки, и все они, по уверениям продавщиц, являлись «витринными образцами». Над этим заходом Стрельников лишь посмеялся. После чего со скучающим видом привёл по памяти пункт «номер такой-то» из Правил торговли крупногабаритными непродовольственными товарами и ещё один пункт из недавнего Постановления горисполкома за «номером таким-то» о содержании залов реализации сложной бытовой и электрической техники.

Вообще говоря, номера и названия документов он взял от балды, но в том, что такие правила и инструкции существуют, нисколько не сомневался. Похожие он читал в будущем, а некоторые даже сам составлял, поэтому, собственно, и вёл себя так уверенно.

Продавщицы, понятное дело, тут же прониклись и быстренько вызвали старшего товароведа. Видимо, чтобы тот тоже проникся и взял на себя часть ответственности.

С товароведом проблем не возникло. Тот практически сразу признал в «настойчивом» покупателе «своего» и даже, возможно, кого-то повыше. Почти как в известном фильме шестидесятых годов, где персонаж Георгия Вицина с назиданием выговаривал своему «коллеге» Никулину сакраментальное: «Начальство нужно знать в лицо!»[1] В итоге, уже через двадцать минут один из «выставочных» холодильников Николаю благополучно оформили, упаковали и даже вытащили во двор, где его ожидала телега с возницей и грузчиком.

До дома «доставка в одну лошадиную силу» доехала за час с небольшим. Пусть и небыстро, но, в целом, оперативно — «официальную» грузовую машину пришлось бы ждать до среды.

«Саратов» наверх тащили вдвоём. «Оку» нанятый возле «Электротоваров» грузчик вознамерился поначалу поднять наверх в одиночку, но Стрельников неожиданно вспомнил ещё один фильм из шестидесятых[2], где персонаж теперь уже не Вицина, а Никулина доблестно уронил такую же технику с лестницы, а после и сам навернулся, с понятным для всякого травматолога результатом. Вспомнил и в результате стиральную машину они тоже заносили в квартиру вдвоём.

Доставка и грузовые услуги обошлись Николаю в тридцать рублей. Столько же, сколько стоила бы машина...

От покупок, сделанных любимым племянником, вернувшаяся с работы Зинаида Степановна «пришла в ужас»:

— Коль! Ты с ума сошёл?! Зачем нам всё это? Это же дорого.

— Дорого, но удобно, — возразил Николай. — Да и потом, куда ж ещё тратить деньги, как не на это? Одежда истреплется, обувь износится, продукты... Так вот, чтобы меньше тратить на них, чтобы они даже летом не портились, холодильник и нужен. Ты только взгляни, какой он красивый, да ещё и урчит. А? Тётя Зин? Неужто не прав я? Скажи. Ведь прав же ведь, да? Ты ж просто признаться боишься, ведь так же?

— Ох, Коля, Коля... И откуда ты только такой хозяйственный?.. Ну, прямо как мамка твоя, покойница, спаси-сохрани её там, — указала Зинаида Степанова глазами на потолок, потом поднялась на цыпочках и чмокнула в лоб наклонившегося племянника...

* * *

В паспортный стол Николай наведался в среду в половине двенадцатого. Окошко для выдачи, как и предупреждали, было закрыто, но после короткого стука фанерный лист отодвинулся, и выглянувшая оттуда дама (не та, что была в понедельник) хмуро поинтересовалась:

— Вы что, объявление не читали? Среда — не приёмный день.

— Я по требованию, — Николай быстро просунул в окошко выданную в понедельник бумагу. — Моя фамилия Стрельников.

— Ну, так бы сразу и говорили, — буркнула паспортистка. — А то ходют тут всякие... Ждите.

Она забрала документ и закрыла окно.

Посетитель пожал плечами и принялся ждать.

Ждать, слава богу, пришлось недолго. Всего через пять минут окошко снова открылось, в нём появилась та же сотрудница.

— Держите свой паспорт... Николай Иванович. Проверьте, всё ли там правильно, и если всё в норме, подпишите вот здесь и вот здесь, — ткнула она пальцем в очередную бумагу. — Только с чернилами поосторожней. Кляксу поставите, придётся всё переделывать... Да, с вас ещё три рубля. Можете мне отдать или в финчасть.

— Мне лучше вам, — хмыкнул Стрельников, доставая из кармана мятую трёшку.

— И на работе, как только устроитесь, отметиться не забудьте, — проинформировала его паспортистка, когда все проверки были завершены, а все закорючки проставлены...

По поводу «не забудьте отметиться» всё было сказано верно. В нынешних паспортах отметок ставили много. Помимо привычных «фамилия-имя-отчество, дата-место рождения» имелась ещё и строчка «национальность». Плюс та самая пресловутая «прописка», сиречь, регистрация по месту жительства (с разрешением на проживание в данной местности), сведения о браках-разводах, детях, армейской службе, учёбе, наградах, пребывании в заключении и, что, наверное, самое неожиданное, местах работы держателя паспорта.

Последнее, по всей видимости, считалось необходимым в том плане, чтобы сходу (без трудовой книжки) выявлять тунеядцев и так называемых «бегунков» — лиц, бегающих с места на место и меняющих учреждения и предприятия, как перчатки. Типа инженера Брунса из «Двенадцати стульев». Насколько это помогало кадровикам, неизвестно, но в том, что оно добавляло в отделах шкафов и полок с лишней отчётностью, сомневаться не приходилось.

Только что выданный паспорт был, в этом смысле, «девственно чист». На работу Николай ещё никуда не устроился, а то, что было до армии, в новом паспорте не фиксировалось. Хотя до армии Стрельников успел проработать аж два с половиной месяца — разнорабочим в Стройуправлении №1 облтреста «Вологодстрой». Год назад, после реорганизации министерств и появления совнархозов, трест передали в подчинение облисполкому, Стройуправление упразднили, и сегодня, по сути, «Вологодстрой» стал трестом-площадкой с кучей специализированных участков, жилищно-коммунальных контор и подсобных организаций, разбросанных не только по городу, но и по области.

По факту, трест находился в типичной начальной фазе восстановления дезорганизованного, частично разрушенного, но всё ещё перспективного предприятия. Самое то для развития и будущего успеха. С точки зрения бизнеса, безусловно, а не нынешней непонятно куда идущей модели функционирования экономики.

В отличие от «Вологодстроя», другой местный трест, называемый ныне «Вологдалесжелдорстрой», был передан в ведение совнархоза и свою производственную базу сохранил без изъятий. Да и строили они, в основном, не жильё, не общественные и гражданские сооружения, а промышленные объекты, где, как обычно, и сметы побольше, и премии с орденами чаще дают, и сроки по вводу можно растягивать... пусть не до бесконечности, но на квартал или два — железобетонно...

С точки зрения обычного работяги, устраиваться туда на работу было гораздо выгоднее. Платили там лучше, а увольняли, если конечно влетел не по-крупному, не с «волчьим билетом».

Казалось бы,