Другая жизнь. Назад в СССР. - Михаил Васильевич Шелест

- Пошли, Таня.

Мисюрина смотрела на меня с интересом. Она была намного симпатичнее Ольги и нравилась мне больше. Она и контактнее была, когда мы собирались «двором» и играли в разные детские игры. Теперь они стали постарше и детские дворовые шалости с их участием прекратились.

- Сходи к нему домой. Он с понедельника в школу не ходит. Мы пойдём с Олей сразу после школы. Да, Оля?

Оля снова скривилась.

- Пойдёшь с нами?

- Я позже зайду. Спасибо, что сказали.

- Пожалуйста, - с некоторым удивлением на лице и в голосе, сказала Татьяна. – Ты такой вежливый. Вот с кем, Оля, дружить надо, а не с твоим Тихоновым. От него ни спасибо, ни пожалуйста не услышишь. Что ты к нему липнешь?

- Хе! Надо больно! Маленький он ещё, чтобы с ним… дружить. Засмеют. И не липну я ни к кому.

Ольгино лицо мгновенно зарделось и «пошло» пятнами, как краснеют только рыжие блондинки

- А, Мишка, какой симпатичный стал, и вымахал.

- Андрюшка выше!

- Да тебе-то зачем? Ты ему и до плеча не достаёшь. А Мише, как раз.

Она обсуждала меня то ли подкалывая меня, то ли подругу. Скорее всего – подругу.

- Вы обе красивые девочки, и я в вас обеих влюблён с детства, но мне нужно спешить. Извините. Спасибо за информацию. Целую.

Я развернулся и через две ступеньки рванул по лестнице вверх. И вовремя. Мою спину обдуло ветром пролетевшего мимо неё Ольгиного портфеля.

- Бьют, - значит любят, Оля! – крикнул я себе за спину.

Татьяна Мисюрина весело и от души захохотала.

- Дурак! – крикнула мне в спину Ольга.

- И я тебя люблю, Оля!

- Получишь ещё! Всё Андрею скажу!

Скача по лестнице и дальше в направлении столовой, я мельком подумал про Тихонова Андрея, с которым у меня были приятельско-дворовые отношения, но за Ольгу он мог и «встрять». Мало ли что она ему наговорит. Может ещё и Мисюрина подольёт масла в огонь и тогда придётся отбиваться ещё и от Ветрюка Сашки, тоже десятиклассника.

- Пошутил, блин, - сам себе сказал я вбегая в столовую.

- Съели все блины, Шелест, - проговорила, шамкая набитым ртом, Фролова.

- А на меня не брали? – спросил я отдышиваясь.

- Вот ещё, - пожала плечами Людка.

- Ну и ладно, - сказал я и, минуя очередь, подошёл к кассе.

Тёти Маши где-то не было, а за кассой сидела тётя Валя, толстая и весёлая тётка.

- А, пришёл наконец,- сказала она. – А то я уже хотела твои блины продавать.

Она вытащила тарелку с блинами, накрытую блюдцем, и подала мне.

- И компота, - я выдохнул, - два пробейте.

Ссыпав на кассовый придаток в виде тарелки для денег мелочь, я взял компот с разноса и поставил тарелку с блинами на стакан, а в другую руку взял ещё один стакан с компотом и осторожно пошёл к столиками.

- Вот только урони мне, - сказала Тётя Валя.

- Клоун! – проговорила с презрением Фролова.

Я промолчал, контролируя конструкцию, прижимая верхнюю тарелку вторым стаканом.

- Во даёт, - услышал я сзади.

- Сейчас пинка бы ему.

- Или подножку…

- Помечтайте-помечтайте, - сказал я ставя еду на стол и оборачиваясь.

Оказалось, что в предельной близости от меня находились трое десятиклассников. Одного из них, Славку Макарова, я знал. Он был боксёр и не раз , так сказать, «привлекался». Даже чуть-чуть не схлопотал срок по хулиганке.

Двоих других тоже видел, но по именам не знал.

- А что тут мечтать? Просто не успели, а так бы ползал тут в кампоте и блинах. Чо выступаешь?

- И без очереди лезешь? Блины наши забрал. А может быть мы тоже хочем блинов.

Один из Макаровских дружков потянулся рукой к моей тарелке. Мы со Славкой лично знакомы не были. Просто я знал, кто это такой, и всё. Он стоял, скрестив руки на груди и просто смотрел на меня.

Машинально я пнул чужую руку носком ботинка, подбив её вверх.

- А, бля! – вскрикнул пацан.

- Что за маты, Петрачук?! – раздалось от учительского стола. – Родителей вызвать?

Это была Людмила Ивановна – завуч. Я, контролируя троицу, узнал её по голосу.

- А что он пинается, Людмила Ивановна.

- Отстаньте от него.

- После уроков уроем, - зловеще прошептал третий и троица отошла в сторону.

- Ну вот, - подумал я, сразу начиная мандражировать. – Началось. Довыпендривался.

- Ну, вот, - сказал внутренний голос. – Началось. В моей жизни я в школе с Макаровым не пересекался. Только значительно позже. Он оказался женат на сестре жены моего друга и соседа по дому.

- Охренеть, какая полезная информация! – мысленно вспылил я, ощущая неприятную тяжесть внизу живота.

- Полезная или нет, но она есть. Мне Макаров не показался хулиганом в плане уголовной статьи. Он просто, скорее всего, был драчуном. И, кстати, на нём «весела» одна «ходка» на два года за драку. Но бандитом в девяностые годы он не стал.

- А почему в девяностые? – удивился я.

- Там были трудные времена. Полистай мою память.

- Да, нахрен не нужна мне твоя память! – вспылил я. – Мне бы со своей разобраться и не получить бы…

- Ну и получишь, и что? Что ты дрейфишь?

- Не люблю.

- А кто любит? Но ты ведь даже не стал развивать мои навыки рукопашного боя. Подёргаля-подёргался у зеркала и, думаешь, всё? И сегодня получишь. А мог бы и отбиться.

- Ой, да ладно. Каратэ твоё… Панацея.

- Я не только… Там много чего…

- Отстань. Поздно пить боржоми, когда почки отвалились.

- Ни что ещё не отвалилось. Ты прямо сейчас мог бы хотя бы подвигаться.

- Где тут, блин, двигаться? – обозлился я снова на свой внутренний голос, проглатывая последний блин и запивая его вторым стаканом компота.

- А в спортзал сходи. Физрук вывел класс на каток.

- Ну, да… Я видел. Отбирает в команду для «Золотой шайбы». А урок?

- Зайдёшь потом в медпункт и скажешь, что голова кружится и про позавчерашний случай расскажешь.

- Логично. Хорошо врёшь.

- Чья школа?

- Ну, да, хе-хе…

Я отнёс посуду и вышел из столовой, которая находилась как раз напротив спортзала. Ещё раз прикинув все