Второй шанс (СИ) - Киров Никита

— Да без база’а, — отозвался тот. — Не б’осать же его одного.

— Боевики за вами не приедут, они сейчас залягут на дно, пока не будут рисковать. А вот менты могут, но Самовара точно в этом не обвинить. Хотя все нервы истреплют.

— Да не ссы, — Шопен махнул рукой. — Езжай!

Если это интриги Климова, то даже ментам попадаться нельзя. А то закроют в изоляторе, а потом раз — и пропал Халява, да и мы за компанию, ведь за того горца будут мстить.

Был риск, что они возьмут кого-то из нас в заложники. Но не прямо сейчас, ведь менты уже здесь скоро будут. Да и кто-то может увидеть, что мы оттуда убежали в сторону точки, но тут уже надо действовать по обстоятельствам. Главное — не попасться, а по ходу дела разберёмся. Хорошо, что труп они забрали. Останься он на улице — проблем было бы больше.

Пока надо где-то спрятать Славу Халяву с Газоном, и понять, что делать дальше. Затем — поднимать связи, знакомства, шумиху, если надо. Использовать всё, что пригодится, но не помешает.

— Мы как отход прикрываем, — пошутил Шопен, пока мы грузились в «Ниву» Царевича, захватив пару пейджеров. — Как в старые времена.

Самовар засмеялся, и при виде этого даже загруженные парни чуть заулыбались. Да, Пашка своей наблюдательностью и памятью уже нас выручал в Чечне, и сейчас тоже.

— Заберём вас, как Газона и Халяву спрячем, — пообещал я.

Шопен закрыл дверь и выключил свет внутри. Сирен пока неслышно, милиция на подъём сейчас медленная. Хотя, может, бензина нет, чтобы ехать на вызов. Пока сольют, мы уже будем далеко, и к тому времени что-нибудь придумаем.

— Никому, что мы там были, понял? — напутствовал Царевич своего младшего брата, который сидел в «Ниве».

Куда ещё его деть? Увезём подальше, чтобы никто не перехватил по дороге и не начал допрашивать. Но высадим, с собой не заберём, а то мало ли, что у нас будет.

— Так папе скажу, — говорил Тимур. — Он поможет.

— Вот ему-то как раз нельзя, — Руслан повысил голос.

Мы все понимали, что без прикрытия местных у этих прибывших боевиков шансов было бы мало. Султан мог быть в курсе, что у них какая-то цель. Поэтому ему знать нельзя.

Переживали за Самовара, что менты явятся к нему, но Халява уже вызвонил их семейного адвоката, чтобы тот проследил. А то не хватало ещё, чтобы заломали инвалида при аресте. Но для парней риска меньше, чем для других. Потом заберём и увезём.

— Тиму высадим? — предложил Царевич. — Вдруг, выследят, стрелять начнут. Заденут его.

— Да. Тут для нас работка будет.

— Но я… — начал было тот.

— Не спорить, — перебил Руслан тоном, который не терпел возражений. — И отцу своему ни слова, куда мы поехали. Понял?

Пацан замолчал, а мы ехали дальше. Халява держал в руке мобильник, Шустрый озирался по сторонам и смотрел назад, будто боялся хвоста. Я включил магнитолу, навёл на местную волну, но никаких новостей о стрельбе пока не было. 90-е же на дворе, разборки бывают часто. Но скоро об этом заговорят.

— Вали! — Царевич тормознул у своего старого дома, где жила его мать. — И ни слова. А то сдашь нас ещё.

— Никому не скажу, — пообещал Тимур.

Машина поехала дальше, а пацан быстро побежал в сторону дома.

— Славик, дай телефон, — я протянул руку назад. — Надо бы встретиться с Моржовым и Семёновым, объяснить, что и как. Что скрываемся, потому что опасаемся преследования похитителей. Офицерам ещё нашим можно позвонить. Помогут, точно.

— А у них есть мобила? — всполошился Халява. — Кстати, а вы куда едете?

— У меня у дядьки дача была, — сказал я. — Руслан тоже, ещё до армии, с пацанами из класса, и брательника своего притащил тогда.

— Угу, — промычал Царевич.

— Газон тоже в курсе, сидели тогда там, после самого дембеля.

— О, и я там был, — оживился Шустрый.

— А меня не звали, — Славик насупился.

— А ты в клубах своих тусил до потери пульса.

— Вот теперь посидишь, — я усмехнулся. — С Газоном там увидимся, потом переедете, он хорошие места должен знать. Если что, через твоего батю организуем. Прикроет, отправит куда-нибудь подальше. Где не достанут.

Заиграл телефон, Халява удивился и ответил, а потом медленно протянул мобилу мне. Я приложил её к уху.

— Кто это? — возмущался чей-то голос. — Кто мне звонил сегодня?

Да, времена ещё такие, что даже ФСБшники не знают, кто с ними связывается.

— Ну здравствуй, капитан Олег Громов, ФСБ, — произнёс я, узнав его. — Я и звонил. Хотя смысла в этом не оказалось.

— Вы чё там устроили? — чекист напрягся, понимая, с кем говорит. — Что за стрельба там?

— А может, это ты мне расскажешь?

Про себя-то я сразу понял одну вещь.

Оба они знали, что будет. Но тот Климов — хитрован и добивался каких-то своих целей. А вот что насчёт второго, Громова?

При личном общении он произвёл другое впечатление, да и был в Грозном в то время, когда там было очень жарко. Но что он думает на самом деле? Да, Климов — старше по званию и занимают должность повыше, мог приказать. Но что же всё-таки на уме у молодого?

Узнаем. Если бы удалось поговорить с ним до этого «интервью», что-то могло измениться. А теперь придётся наезжать. Но это может дать результат. А если нет — поедем к другому, я своего всё равно добьюсь. Главное сейчас, что первую атаку выдержали без потерь.

— Ну что, сдать нас хотели? — продолжал наседать я, слушая его реакцию. — Что вы там, палки себе рубили? Сколько тебе за нас заплатили?

— Ты за базаром следи, — огрызнулся чекист. — Никто вас не сдавал.

— А что это вы моего друга «духам» продали?

— Я вас не продавал, — проговорил он. — Так было нужно. И если уж на то пошло — почему, как думаешь, вас половина городских ментов не ищет? А потому что мы не даём.

Нива ехала дальше, подпрыгивая на каждой кочке. Мы съехали с дороги и углубились в лес. Снег здесь был очень глубокий, но видна свежая колея от колёс. Должно быть, это оставил Газон. Правда, дальше они сворачивали в другую сторону, но это потому, что он догадался дойти до нужного места пешком.

— Благодетеля из себя не строй, — я смотрел вперёд. — Просто хотите завершить дело, чтобы одного из нас увезли на Кавказ, вот ментов и держите подальше. Вам Дасаевы заплатили? Не зря же вы их фотки показывали. Их кровник же здесь, в городе. Вот вы его и продали, просто и цинично. А сейчас строите-то из себя борцов с терроризмом, да же? Но строите вы из себя одно, а по факту — продали человека Дасаевым.

— Я вас не продавал, — грубо повторил он злым голосом.

— Рассказывай больше. Мало нас там предавали, в Чечне, так ещё и здесь продолжают.

Он злится, оправдывается, но слов не находит. Зато явно выбит из колеи. Молодой ещё, меньше тридцати, цинизмом не оброс. Если мой расчёт верен, то глядишь, и даст трещинку его броня, подскажет что-нибудь дельное, как из этого выпутаться.

— Даже если ты ничего не получил, — продолжал я, — другие своё не упустят. Бабки, карьера, неважно. А вот факт, что ты в этом поучаствовал — есть. Спишь-то хорошо по ночам? Знаю, что нет. Но сейчас-то ещё хуже будет.

— Слушай, Старицкий, — Громов задумался. — Не так всё должно было быть. Не так всё планировали. Должно было быть… Давай созвонимся попозже…

— Чтобы ты меня отследил? Нет. Наберу сам. Если тебе ещё совести хватит со мной поговорить и не сдать ещё раз. Но я не ожидал такого от того, кто там с нами был, в одной упряжке, можно сказать.

— Позвони, — вдруг попросил он спокойным голосом. — Посмотрю кое-что, что можно сделать.

— И что ты посмотришь?

— Что могу — то сделаю. Позвони. Есть кое-кто, с кем можно обсудить такое. Кто в городе будет недоволен этим больше всех.

— И кто?

— Слушай, Старицкий, мне по башке надают за это…

— Олежа, ты с кем там говоришь? — послышался другой голос издалека.

— С операми из РУОП, про чеченца этого, — ответил Громов. Прозвучало глухо, будто он прижимал микрофон, но всё равно не мешало слышать.

— А им-то чё? — я узнал голос Климова. — Пусть нахрен идут! Так и скажи… Слышал, Касьянов? — голос стал ближе, — иди нахрен, тут не до тебя! Олежа, зайди ко мне потом.