Величие империи (СИ) - Старый Денис

С одной стороны, были болота, которые, как сообщала разведка, обойти можно, но потратить на это следует не менее двенадцати часов. Так что в обход был отправлен только десяток конных, чтобы предупредили, если вдруг…

С другой же стороны был лес. Густой, сложно проходимый даже для человека. Там также хватало топких мест. И если враг и решится действовать во фланг, так только небольшими подразделениями. И в линию там уж точно не построишься. А ещё именно там я расположил сотню стрелков.

Так что оставалось поле, достаточно узкое. Буквально версту составляла ширина. Не разгуляешься. Ну так воевать, считай, что в карельских лесах — это ещё та утопия. И то, что поле узкое, во многом нивелирует численное преимущество шведов. Но начинать нам.

— Начать движение! — скомандовал я, и нужного цвета и формы флаг взметнулся на флагштоке.

Система сигналов была заранее согласована.

Чуть забрезжил рассвет. По низине стелился туман, и в целом было зябко, что хоть шубу надевай. Нужно внедрять солдатские шинели. Они сейчас были бы очень полезны.

И в этой прохладе особо согревались барабанщики, отрабатывая на полную. Бой барабанов извещал противника, что мы пошли в атаку. Ещё бы музыку какую, для создания хорошего настроения. Как там в Европах? Вроде бы в иной реальности пруссаки шли примерно в это же время под звонкие переливы флейты.

Шли медленно. Нам-то спешить некуда. Нам лишь напугать, вынудить врага действовать. Пусть выстраиваются в линию, мы даже подождём.

Шведы явно спешили. Порядка никакого. Не линия, а синусоида у них получалась. Ну такие взрывы недавно прогремели, может всех их контузило? Наверняка ещё разгребают последствия диверсии.

Ну Фролов! Он живой. Лишь пущенные стрелы такой переполох сделали. Просто стрелы-то не простые. Там вместо наконечника была в закрытой мензурке горючая жидкость. А на острие пропитанная тряпица, завернутая. Стрелы поджигались и пускались с метров четырёхсот. Этого оказалось достаточно.

Просто вышли из леса, что и предусматривал план, предварительно сняв пост охраны. Просто пустили стрелы в направлении складов через головы шведских солдат, по большей части спящих. Просто случился самый мощный взрыв, который я в этой жизни слышал. Всё просто…

Нет… Это месяцы тренировок, это знания из будущего и отличная кадровая работа по подбору исполнителей. Это очень много усилий, как физических, так и мыслительных.

Результат? Вот он!

Между тем время шло. Линии сходились. Наши — недалеко отошли от позиций, оставались под прикрытием пушек, шведы растянулись. У них было сразу же четыре линии, против нашей одной в два ряда. Казалось, что мы совершаем самоубийство. При таких соотношениях битвы не выигрывают, если только соперник понимает тактику линейного боя.

— Бах-бах! — начали отрабатывать штуцерники.

Они вышли впереди линии и стали расстреливать шведов. Прежде всего били по офицерам, которые сами удачно подставлялись, выступая вперёд. Расстояние — метров двести пятьдесят, и таким мерным шагом, да ещё и стараясь выравнивать линии, противник будет идти минуту, не меньше. А это три выстрела. И больше стрелки делать не станут, даже если сильно хочется и есть время на перезарядку.

Штуцерников было немного. Полторы сотни лучших стрелков сейчас уничтожали вражескую силу. Учитывая, что промахов быть не должно, так как линия у шведов плотная, почти без зазоров, можно рассчитывать на то, что убитыми и ранеными враг потеряет не менее двух сотен солдат и офицеров. А это, учитывая, что ещё ни одного выстрела шведы не сделали…

— Бабах! — шведские гаубицы начали бить.

И да, есть потери и у нас. Шведы били поверх голов своих солдат. Такой манёвр сложный, я-то знаю, сами собираемся нечто похожее показать.

Я посмотрел в подзорную трубу. В шести местах шведские артиллеристы попали бомбами рядом или даже в нашу линию. Разорванные конечности, осколочные ранения. Нам отомстили за безнаказанный расстрел шведских офицеров.

Я сжал кулаки, но тут же взял себя в руки. Не бывает побед без потерь. Не может быть так, что никто не погибнет, тем более что перед нами втрое превосходящий в численности враг.

Двести метров. Ещё немного — и линии станут друг напротив друга. Наша линия остановилась ещё раньше, как только вперёд вышли стрелки. Сейчас же штуцерники, протискиваясь через плотное построение русских пехотинцев, уходили на другие позиции, в метрах двухстах отсюда.

Шведы остановились.

— Труби! — громко сказал я.

Тут же зазвучали трубы, застучали барабаны. И… Наши доблестные, смелые, сильные и готовые умирать бойцы побежали, как последние трусы. Так это может показаться врагу.

Шведы было дело рванули вслед. Часть вражеских офицеров уже убиты, не везде получалось сохранить порядок и дисциплину. Русские же пехотинцы, расступаясь в стороны, освобождали векторы стрельбы для пушек. Но главное оружие загремело раньше, чем пушки.

— Бах-ба-бах! — раздались выстрелы замаскированных и спрятанных за брустверами гаубиц.

Три десятка бомб отправились в сторону скопления врага. Шведы, частью преследующие русских пехотинцев, нарушили линии и превратились в толпу. «Демидовки» били далеко, некоторые бомбы почти что долетали до вражеской артиллерии.

— Бах! Бах! — начали отрабатывать стрелки с лесной опушки.

Удар во фланг обескуражил шведов. Некоторые из них крутились на все триста шестьдесят градусов, пытаясь осмыслить, что происходит и где ещё враг, почему из леса стреляют, но оттуда никто не выходит?

— Бах-ба-бах! — прозвучали выстрелы из пушек, которые стояли по фронту.

Пушки били дальней картечью, поражая тех шведов, что выдвинулись вперёд, стремясь догнать убегающих русских.

Гаубицы показывали себя с наилучшей стороны. Заряжались быстрее обычного, стреляли дальше принятого. Скоро всё поле сражения покрылось воронками, и те шведы, которые ещё пытались сохранить линии и продолжали наступление, просто не могли преодолевать препятствия.

Это было избиение. И если бы шведы всеми силами пошли на нас, может, я и рискнул бы отправить кавалерию. Но…

— Они отступают! — констатировал факт полковник Миргородский, бывший при мне в штабе.

— Всей пехоте перейти в наступление до отметки! — приказал я.

Все манёвры согласованы, определены реперные точки, за которые мы не заходим. Но врага можно и нужно погнать с ещё большей прытью.

Те русские воины, которых шведы приняли за трусов, развернулись и поротно бегом отправились в атаку. Колоть врага в спину — это позор. Но только не для того, кто колет, а для того, кто развернулся спиной и убегает.

Полверсты ещё преследовали шведское войско. Некоторые из вражеских подразделений останавливались и оказывали ожесточённое сопротивление. Но… Шведский длинный штык всё же проигрывал русскому, короткому, но с заточенным лезвием. Немало приёмов мы отрабатывали как раз против длинного клинка. Отведи ружьё со штыком врага, подрежь ему руки или ноги — добей.

Звучали выстрелы пистолетов, звенели клинки, продолжали навесом, через головы своих солдат, да ещё и частью чужих, стрелять «Демидовки».

— Всем отход! — скомандовал я, когда увидел, что шведы выдвигают подкрепление.

Завязнуть в таком рукопашном бою — проиграть сражение. Нас просто меньше. А на равных, вот почти что как сейчас, русские воины нанесли большой урон шведам.

— Первое сражение за нами, — сказал я, когда убедился, что шведы не решаются идти в атаку, а лишь показывают намерения.

После такого отлупа им, как минимум, нужно осознать произошедшее. А нам… Готовиться и дальше бить и хитростью, и своим явным техническим и тактическим преимуществом.

— Всё, господа. Всем спать. Мне доложить по готовности потери всех подразделений, — сказал я, сел на коня и отправился в свой шатёр.

Пять вёрст отделяли наш лагерь и место первого сражения. Нужно переместиться всё же — неудобно возвращаться в своё временное жилище так далеко.

Глава 10

Чтобы выиграть сражение, его иногда нужно давать дважды.