Деньги не пахнут 6 - Константин Владимирович Ежов

Но был и один неожиданный победитель – малоизвестная фирма, производившая защитные костюмы. Её акции, ещё недавно стоившие семь долларов, за день поднялись до тридцати. По всей стране мелкие предприятия по производству масок, фильтров и перчаток выпускали пресс-релизы о "двукратном росте производства", словно хор робких голосов, стремящихся не упустить волну.

Крупные инвесторы не спешили считать прибыль. Они понимали, что дело не в ней. Платонов не называл это "шансом заработать", он говорил о тревожном знаке. О том, как рынок реагирует даже на крошечный толчок страха.

"Через несколько лет, – говорил он на той встрече, – может начаться настоящая воздушно-капельная пандемия. И тогда рынок качнёт, как во время финансового кризиса."

Если при четырёх пациентах всё рушится до такой степени – что будет, когда придёт "настоящий" шторм?

Сергей Платонов предупреждал: когда это случится, капитал будет лихорадочно метаться между паникой и спекуляцией. Нужно готовиться заранее. Увеличивать инвестиции. Держать нерв.

Игнорировать такое предостережение никто уже не мог.

Когда появилась весть о первом пациенте, телефоны в инвестиционных фондах начали разрываться. Крупные игроки требовали увеличить ставки, вкладывать больше, сильнее, быстрее. Целевой фонд в 2,3 миллиарда долларов был превышен ещё до того, как кто-то понял, что происходит.

И всё это началось с одной женщины в вагоне метро, где пахло ржавчиной, потом и холодным страхом, распространившимся быстрее любой болезни.

***

– Как насчёт продлить срок до трёх недель? – спросил человек с обеспокоенным лицом.

Перед глазами стоял Грей – исполнительный трейдер, тот, кто не придумывает стратегию, а механически превращает приказ в сделку. Его задача – аккуратно и незаметно "влить" крупную позицию, чтобы не потрясти рынок. Руки его были в паре тонких перчаток, под пальцами шелестели распечатки с котировками; в уголке комнаты дёргалась стрелка настенных часов.

Ранее Грею было поручено незаметно накапливать пять процентов в "Аллергане" – фармацевтической мишени Акмана. Это был первый ход в подготовке к столкновению с ним.

– За неделю двигаться почти нереально, – ответил Грей, голос ровный, но в нём слышалась усталость от вечных сроков.

Щёлканье языком – недовольный звук. В мыслях пробежала тёплая, горькая вспышка воспоминаний о Хаксли – о человеке, который в прошлой жизни был лучшим "правой рукой": инстинкт у него был точный, движения – молниеносные. Сейчас Хаксли всё ещё "набивал руку" на Морган Стэнли; сюда не привлёк его – рано. Пока что опорой служил Грей, рекомендованный "Голдманом".

– Так ты утверждаешь, что совсем невозможно? – прищурился работодатель.

– Не совсем. Если цель только накопить – можно, – признал Грей. – Есть экстремальный вариант – смести бумаги через дарк-пулы. Но тогда кто-то наверняка заметит.

Возможность оказаться "пойманными" мелькнула в воздухе, как искра. Их ловкость не должна была привлекать чьего-то взгляда – особенно такого, как у Акмана. Но мысль о том, что обнаружение может сыграть на руку, вызвала тихую улыбку.

– Тогда оставим неделю, – прозвучало спокойно.

– Простите? – удивлённо переспросил Грей.

– Пусть будет неделя. Поймать – тоже вариант. Только чтобы поймали не те, — добавил хозяин кабинета.

В этот момент в дверь постучали. Секретарь выглянула, губы сжаты в деловой улыбке:

– Из Катарского инвестиционного управления прибыли. Ждут в переговорной.

Встав, хозяин кабинета бросил короткое распоряжение Грею:

– Пояснения потом. Важно, чтобы заметили не другие силы. Выполни распоряжение.

Грей кивнул; вокруг пахло кожей кресел и лёгким шлейфом одеколона. Никого не было времени задерживать – с тех пор как разгорелся кризис с Эболой, паузы не существовало: институты и суверенные фонды стекались, как птицы на корм.

Войдя в переговорную, взгляд упёрся в мужчину с загнутыми уголками толстого досье – представитель Катарского инвестиционного управления. Лист бумаги в его руках шуршал, словно лен; глаза пробежали по столу, затем мужчина сделал попытку встать и подать руку в знак приветствия.

Но приветствие было отмахнуто лёгким жестом – деловитым, почти безэмоциональным. В комнате запах бумаги и лёгкой хвори деловой борьбы смешался в густую ноту, предвещающую торг.

– Всё в порядке. Продолжайте читать, – прозвучало спокойно, почти лениво. – Разговор будет продуктивнее, когда закончите.

– Хорошо, так и поступим, – кивнул собеседник и вновь опустил взгляд на стопку документов.

Тонкие страницы шелестели, словно сухие листья на ветру. Бумага пахла свежей типографской краской и лёгкой примесью кофе, пролитого где-то по пути. В документе, распахнутом перед ним, лежал подробный отчёт об инвестициях фонда в период эпидемии Эболы – со схемами, таблицами, графиками, цифрами и аккуратными комментариями, будто кто-то тщательно подбирал каждое слово под дыхание читателя.

– Неожиданно детализировано… гораздо глубже, чем ожидалось, – пробормотал мужчина, уголки губ чуть дрогнули в удивлении.

Редкость для хедж-фондов – раскрывать подобные материалы до такой степени. Обычно стратегии держат под замком, словно семейные реликвии. Стоит только показать всё слишком ясно – и инвесторы быстро поймут, что платить бешеные комиссии уже не за что. Секретность – часть игры.

Но этот отчёт был другим. В нём не скрывали – напротив, всё выставили напоказ.

В этом был расчёт.

Для крупных игроков Уолл-стрит важнее не просто покупать акции, а распространять идею. Создать шум, атмосферу доверия, где каждая цифра обретает вес пророчества. Лишь так растёт общий пирог.

Всё строилось по одной схеме: написать доклад, сплести из фактов убедительную ткань, замаскировать это под логику, добавить щепоть математической строгости – и позволить миру уверовать.

Лист за листом переворачивались с мягким треском. Глаза катарца постепенно загорались, в них мелькало одобрение.

– Значит, вы пошли этим путём…, – проговорил он, чуть кивая.

Большинство фондов во время кризиса заняли очевидные позиции: длинные по фармацевтам, короткие по авиалиниям и туризму. Простейшая математика. Но в этом отчёте прослеживалось больше – внимание к деталям, которых другие не видели.

Помимо биотехнологий и вакцин, упоминались компании, производящие медицинскую упаковку, термокамеры, защитные костюмы, лабораторное оборудование. Всё, что может стать нужным в момент паники.

– Доходность пока около пяти процентов, – прозвучало с лёгкой усталостью, – но к декабрю кривая пойдёт вверх. Правительство планирует масштабное обновление инфраструктуры.

После эпидемии, разбудившей страну, вспыхнул страх. Сюжеты о заражённых медсёстрах облетали телеканалы, запах антисептиков стоял даже в вестибюлях