Ревизор: возвращение в СССР 45 (СИ) - Винтеркей Серж

Галия с детьми отправилась в номер, чтобы уложить их спать. А я решил сходить к китайцу за новой порцией фруктов.

То, что майор, присланный от Балдина, помог обменять всё привезенное с собой добро на кубинские песо, не решило вопрос в столовой с фруктами. Утром на завтраке и бананы пропали. Они до этого были единственными доступными фруктами, хоть и втридорога по сравнению с ценами у китайца. Теперь в ресторане вообще фруктов нет.

Как же мне тогда повезло всё же, что я на Михаила в столовой наткнулся. Он мне показал, куда идти, а так бы где мы эти фрукты искали бы…

Ван Ли, кстати, очень ценил мои визиты. С каждым разом, как я появлялся у него, закупая фрукты и для себя, и для Балдина с Валентиной Никаноровной, он здоровался со мной всё сердечнее и сердечнее. Ну да, каждый день авоськами у него продукцию утаскиваю, бизнес процветает…

Узнав, что у меня двое маленьких детей, он начал дополнительно по собственной инициативе по какому-нибудь фрукту докладывать сверх того, за что я плачу. То мандаринку положит, то банан, то апельсин дополнительно. Мелочь, а приятно.

И продукты все у него идеальные. Ни разу не было ничего, что нельзя было бы съесть. Товар первоклассного качества. Работает как настоящий капиталист в лучшем смысле этого слова.

Пока шёл к нему, думая об этом, пришло в голову, что, будь сейчас на Кубе капитализм, он запросто мог бы стать кубинским Тареком Эль-Хажжем, и создать свою фруктовую империю.

Хотя, надо признать, и без всякого капитализма кубинское государство дало ему такой огромный дом, в котором и Тареку не стыдно было бы жить с его миллионами. С точки зрения улучшения жилищных условий Ван Ли от социализма неплохо выиграл. Вилла с садом у него что надо.

Пришёл в голову ещё один момент. А интересно, – подумал я, – как ни приду, что утром, что днём, что вечером, он всё время на месте. Тут же вроде тоже есть принцип всеобщей занятости, как и в Советском Союзе, или он инвалид и поэтому может дома сидеть? До того стало любопытно, что взял и спросил его сразу, как пришёл:

– Ван Ли, а есть ли у тебя какая-то другая работа, помимо ухода за возделываемым садом?

– Каждую ночь сторожу товары на торговой базе вон там, – махнул китаец рукой в сторону моря.

А, ну всё тогда ясно. Похоже, там есть возможность и поспать, раз ни разу его во время своих дневных визитов спящим не застал. По его виду он явно от недосыпа не страдает.

Нагрузив две авоськи фруктами, курицу сегодня мы брать не стали, уже немножко ею наелись, отправился обратно.

Стало ещё жарче. Солнце исправно светило, тучек практически не было. Спасало то, что дорога до гостиницы от китайца пролегала под сенью огромных пальм. Непосредственно по солнцу идти почти не приходилось. А то иначе пришлось бы все же приурочивать эти визиты к утренней и вечерней прохладе.

Ну и в отеле в любом случае пойду в душ после утреннего купания, так что если немного вспотеешь по дороге, то ничего страшного.

Войдя в гостиницу, улыбнулся портье и двинулся было к лифтам, как он меня окликнул:

– Товарищ Ивлев, вон там, в кресле, вас ждёт другой русский товарищ.

Ко мне кто-то приехал? – удивился я. – Странно, вроде бы никого ниоткуда не ждал.

Фойе было огромным, так что направился к креслам, которые были расположены метрах в тридцати от стойки портье. На одном из знававших лучшие времена кожаных кресел спиной ко мне сидел высокий седой мужчина.

Обогнув кресло, спросил его:

– Извините, товарищ, вы ко мне? Я Павел Тарасович Ивлев.

Тот тут же поднялся с кресла.

– Ягодкин Валерий Алексеевич, очень приятно. – представился он.

Пожали друг другу руки.

– Попросил портье назвать мне ваш номер, – продолжил он. – Он сказал, что вы как раз вышли, предложил подождать. Сообщил, что вы достаточно быстро приходите. Вижу, вы тут уже освоились и нашли, где запастись свежими фруктами?

– Да, всё верно, двое маленьких детей, да и сами мы фрукты любим, – подтвердил я. – А не подскажете, мы раньше нигде не пересекались? – в голове фамилия Ягодкин вызывала какие-то ассоциации узнавания, смутного, но явного. Где-то мне эта фамилия, да ещё с этими инициалами В. А., точно попадалась…

– Я специальный корреспондент газеты «Труд» по Латинской Америке. Так что мы с вами коллеги. Просто я постоянно нахожусь здесь, на Кубе. Правда, до переворота Пиночета, дислоцировался в Чили, но теперь, сами понимаете, только здесь, в Гаване. Удачно, что меня сюда в Гавану ещё в августе, до самого переворота, переправили. Я так понимаю, что нашим удалось вовремя разузнать о перевороте, потому что, как потом узнал, много наших советских граждан тогда уехало в августе из Чили. Вспоминал потом в сентябре вашу статью про грядущий военный переворот в Чили, ловко вы тогда это угадали…

Да, интересно, как это его так перевели на безопасную Кубу перед самым переворотом… И кто советских граждан предупредил о том, что переворот вооружённый будет, да ещё и заблаговременно? Неужели всё же я не зря ту лекцию про близкий военный переворот читал в КГБ? Кто-то поверил и начал предупреждать наших граждан, чтобы они не застряли в Чили? Как интересно! Было бы здорово какое-то позитивное влияние своими лекциями в КГБ оказывать… А то кто его знает, что было бы с этим советским журналистом… Поймай его мятежники Пиночета, вполне могли и грохнуть под шумок, учитывая, как они ненавидят коммунистов и всё, что с ними связано.

– Рад знакомству, – сказал я. – С удовольствием читал ваши статьи по этому региону, просто никак не ожидал вас лично здесь увидеть, потому сразу и не вспомнил. Не подскажете, по какому вы ко мне вопросу? А то вы же, наверное, в Гаване работаете, мне даже неудобно, что вы ко мне из неё два часа ехали.

– Да ничего страшного, – махнул рукой Валерий Алексеевич. – Я выполняю все задания руководства, поэтому, если поступает поручение по Кубе, тут же еду, куда скажут. А поручение у меня к вам следующее. Лично от главного редактора. Он просил уточнить у вас, давал ли какой-то из официальных государственных органов разрешение вам на интервью с Фиделем и Раулем Кастро – то самое интервью, которое было указано в Пренса Латина, кубинском телеграфном агентстве?

– Вы хотите сказать, что об этом интервью прошла информация в местном телеграфном агентстве? – удивился я. – Вот уж понятия об этом не имел, мне никто ничего не сказал. Нет, никакого разрешения ни от каких государственных органов я для этого интервью не получал. Я вообще не собирался его проводить, у меня просто выхода не было отказаться от него. Сами понимаете, я же тут в отпуске и сам на какую-то деятельность не напрашиваюсь. Меня просто вызвали в Гавану к Вильме Эспин, жене Рауля Кастро, с которой я познакомился в Москве во время недавнего международного конгресса, на который меня отправила редакция «Труда» сделать про него статью. Сами понимаете, такой женщине, учитывая, кто ее муж, отказать невозможно. Пришлось собираться и ехать в Гавану. А там она мне сказала, что она хочет, чтобы я переговорил с Фиделем и Раулем Кастро. И опять же, сами понимаете, ответить отказом я не мог, чтобы не оскорбить должностное лицо дружественной страны. Вильма Эспин не просто же жена Рауля Кастро, а ещё и официальную позицию в Гаване занимает.

– В президентском дворце у нее кабинет, – кивнул Валерий Алексеевич. – Значит, вы не знали о том, что Пренса Латина сделала об этом публикацию с указанием, что корреспондент «Труда» Павел Ивлев интервьюировал Фиделя и Рауля Кастро? Я правильно понимаю?

– Да, совершенно верно, понятия об этом не имею. И тем более я во время встреч с Фиделем и Раулем Кастро ни в коей мере не представлялся в качестве журналиста газеты «Труд». Я же всё-таки в отпуске, просто здоровался как Павел Ивлев и никаких разрешений на то, чтобы указывать меня где-то в качестве корреспондента газеты «Труд», естественно, не давал.

– Понятно, – сказал Валерий Алексеевич, нахмурившись. – Но всё же, судя по моему опыту, ситуация сложилась нехорошая. Там лично Громыко в ярости. Почему, мол, с МИД ничего не было согласовано?