Гонзо-журналистика в СССР (СИ) - Капба Евгений Адгурович

***

До Минска меня довез старенький ЛАЗ — белый с красными полосками. Я успел забежать в Дом печати и отметиться, и даже заселился в какую-то третьесортную гостиницу неподалеку — на большее родная редакция не расщедрилась. Ну, главное — будет где кинуть свои кости и где оставить рюкзак. Выслеживать маньяка я решил отправиться налегке: в карманах лежали кастеты, на груди болтался фотоаппарат. Взял еще удостоверение журналиста и пятьдесят рублей — на всякий случай. И отправился вызванивать Коленьку.

Хмурый пожилой мужчина за стойкой в коридоре гостиницы позвонить мне не разрешил, даже едва ли не выругал — вот что с ним такое? Собачиться с ним никакого настроения не было, потому пришлось идти искать таксофон. Благо — их тут было в изобилии, едва ли не на каждом углу. День явно стремительно портился: я дважды ошибся номером, а когда попал по адресу — оказалось, что Коленьки дома еще не было. Но женщина, которая подняла трубку, уверила — он в курсе, просил сообщить, куда нужно подъехать — и лучший в мире водитель "жигулей" обязательно будет точно и в срок.

— Только никого больше не нанимайте, он будет, будет через полчаса, не позже!

Пришлось вертеть головой, высматривая подходящее местечко — на другой стороне улицы имелась кулинария "Петушок" — ее адрес я и назвал. Там, по крайней мере, можно было спрятаться от моросящего дождя и перекусить.

Конечно, Николай опаздывал. Я выпил два кофейных напитка странного вкуса, съел пару смаженок с колбасой и вспомнил все известные мне матюги.

Что там говорил воображаемый Каневский — вечером? Что есть вечер — осенью? Семь часов? Шесть? Сейчас было шестнадцать тридцать, и из-за дерьмовой погоды казалось, что уже смеркается. Наконец в двери вошел Коля и встряхнулся, как большой мокрый пёс. Хотелось отругать его — но я сдержался.

— Погнали. Мы должны быть на выезде из Шабанов еще час назад!

— Ну, поехали!

"Копейка" как некий диковинный корабль рассекала колесами мутные дождевые воды, потоками заливавшие асфальт Минской кольцевой автодороги — еще скромной, двухполосной. Коля молчал, крутил баранку и щурился. Дворники работали как сумасшедшие.

***

Когда мы подъезжали к остановке на самом выезде из Минска, дождь прекратился. Бабулечки тут же вылезли из-под бетонного навеса с покосившейся надписью "Шабаны" и принялись раскладывать на деревянных ящиках свои товары: грибы, ягоды, семечки. Несколько человек пытались поймать попутку — и дальше всех, у самого леса я заметил невысокую женщину с длинными русыми волосами.

— Притормози-ка... — сказал я и полез за фотоаппаратом.

Отвлекся буквально на секунду — а когда выпрямился, то рядом со светловолосой незнакомкой, там, на обочине, уже стоял УАЗ -"буханка".

— Коля! Что это за машина? — я ткнул пальцем в этот клятый автомобиль.

— Уазик четыреста пятьдесят второй, какая-то техпомощь!

Я просто кожей почувствовал, как воздух наэлектризовался. Нити судьбы, предопределение, пространственно-временной континуум — назовите как хотите — вот эта вот самая штука сейчас просто неистовствовала, пытаясь не дать мне изменить исходную версию событий.

Пассажирская дверь "уазика" открылась приглашающе. Женщина взялась за ручку и поставила ногу на порог. До них было метров пятьдесят — что я мог сделать?

— Давай скорей — к этой "буханке"! — может быть, удастся ее остановить?

Коля надавил на педаль газа, мне удалось навести фотоаппарат и сделать несколько снимков: надеюсь, женщина, машина и регистрационный номер хоть как-то получились.

— Ходу, ходу! — хлопнул я по панели, — Она всё-таки туда села! За ними, Коля, за ними!

Зловещий УАЗ вывернул с обочины на трассу, выбросив из-под колес щебень. Мое сердце сжалось. Каневский не был глюком!

— Это что еще за хрень? Не было такого уговора! — возмутился водила, и не думая газовать.

— Десятка нужна? — нахрена я вообще связался с этим Колей?

— Нужна! — мотор сыто зарычал, питаемый бензином "экстра", и мы погнали за буханкой,- Ты что — мент?

— Журналист! Журналистское расследование — слыхал про такое?

— Как "Фитиль"?

— Как "Фитиль", — согласился я.

— Что — стерлядей на служебной машине кто-то возит? Или фарцой занимается?

— Всё может быть...

Коленька поспевал за "буханкой", пока она двигалась по трассе. Как только УАЗ с надписью "Техпомощь" свернул на грунтовку, водитель заартачился:

— В Нахаловку я не поеду. Жуткое место!

— Коля, йоптвою! Я тебе кучу денег плачу! Давай крути баранку! — заорал я.

— Ладно, ладно, высажу тебя под теплотрассой, подожду на шоссе. Расследователь, нахрен... Вот сам и расследуй! А я машину подписывался водить, а не шкурой рисковать!

"Буханка" и правда нырнула под арку теплотрассы. Как урод объяснял всё это своей пассажирке? Что ему нужно заехать куда-то и забрать что-то? А тот населенный пункт Апчак, и та лесополоса, где нашли тело несчастной — это уже здесь или еще нет?

Яростно хлопнув дверью "жигулей", я выскочил наружу и побежал по грунтовой дороге, по лужам и грязи. Ремешок от фотоаппарата перекинул подмышку и через шею, чтобы зафиксировать "Сокол" поплотнее. Рюкзака с собой не было, он не мешал, а вот кастеты в карманах куртки здорово лупили по бедрам. Да и черт с ними! Куда поехала сраная "буханка"?

Вокруг царила атмосфера "нахаловки" — классического самостроя. Такие райончики и поселочки, наверное, есть у каждого крупного города. Скособоченные, страшненькие домики черт знает из чего и черт знает кем построенные, с торчащими из кривых крыш трубами, с кусками жести, шифера, стекловаты и всего остального — чистый постапокалипсис! Народ тут тоже был под стать обстановке: на крыльце какого-то обшарпанного вагончика сидел дед, заросший и небритый, полуголый, несмотря на мерзкую погоду, и молча курил цигарку. По соседству толстая женщина рубила мясо на колоде, напевая что-то легкомысленное. Худые татуированные типы в дырявых трениках и тельняшках тянули куда-то огромный бидон, полный непонятной жижи.

— УАЗ не видели? Надпись "Техпомощь" на борту!

— Тудой поехал! — махнул рукой дед в сторону леса, вдоль теплотрассы. — А на кой хер...

Слушать дальше я не стал, взял с места в карьер, бежал изо всех сил, знал — от меня жизнь человеческая зависит!

Вбивая подошвы в грунтовку, я рысью двигал по дороге, стараясь держаться более-менее ровной возвышенности между двумя полными грязи колеями. Шум автомобильного мотора послышался из-за кустов — "хмызняка", как говорят белорусы.Я рванул совсем уж немыслимыми прыжками вперед, так, что, кажется, сердце готово было выскочить, а легкие — лопнуть.

***

День сегодня и правда был сраный: я споткнулся о какого-то плешивого парня, который сидел на корточках и мазал гуталин на черный хлеб. Этот странный образ стоял перед моими глазами всё время, пока я кубарем летел вниз, по обрывистому склону оврага, который обнаружился тут же, у дороги. Падение замедлили кусты черемухи, вербы и волчьей ягоды. Рухнул прямо в кучу прошлогодней листвы, которую, видимо, ссыпали сюда недобросовестные коммунальщики. Как не убился — не знаю! Сколько времени потерял — тоже... Содрал кожу на руках, разбил лоб, ушиб всё что можно было ушибить — но вроде ничего не переломал.

По крайней мере, когда я с трудом встал, опираясь на мокрый и шершавый ствол какого-то деревца, то ноги не подкосились и ничего не хрустнуло.

— ...я-а-ать... — другого выхода не было, пришлось лезть наверх.

На фотоаппарат предпочитал не смотреть — с этим будем разбираться потом. Пока задача номер один — остановить гада! Понимал — не успеваю, поэтому ломился через заросли как лось, наплевав на осторожность. Не задержу так хоть спугну!