Последний Герой. Том 8 (СИ) - Дамиров Рафаэль

Я уставился на него, нарочито, со значением.

— Ты забыл, что мне должен?

При этих словах лицо начальника полиции покоробило. В голосе снова появилось нескрываемое раздражение.

— Слушай, Яровой, — процедил он, сквозь зубы, — думаешь, за яйца меня взял? Если я накосячил раз, то ты теперь можешь из меня веревки вить? Не выйдет. Давай, обнародуй свой компромат. Будем бодаться, если хочешь, а я на попятную не пойду — хватит.

Он замолчал. Было видно: что-то грызло его, внутри шла борьба.

— Мне всего лишь нужно поговорить с Думиным, — с нажимом произнес я.

— Посмотрим, — коротко ответил Круглов после длинной паузы.

В голове у меня не укладывалась картина происходящего. Но в одном я был уверен: убийца так и не найден. Кто-то режет людей по религиозным мотивам, а не из личной мести — это моя версия. А эти фотографии могли ведь просто подкинуть Думину.

— Вы со снимков хоть пальчики-то сняли? — спросил я, испытующе глядя на Круглова.

— А на хрена с них пальчики снимать? — недоуменно проговорил подполковник. — У него же на хате изъяли, при обыске.

— Эх, подполковник, ты будто вчера родился. Скажи эксперту обработать дактилоскопическим порошком фотоснимки.

— Да их уже все перелапали, — возразил он. — Нет смысла. Вот увидишь, сегодня же получим признательные показания от Думина. И я окажусь прав.

— Ну что, — спросил Шульгин, когда мы сели в машину, — всё, конец командировки? Эх, а мне здесь, честно говоря, начинало нравиться.

Он потер кулаки, будто напоминая себе о вчерашней драке.

— Никогда не думал, — с восхищением сказал Коля, — что, будучи ментом, можно так весело проводить время. Не просто клубы и девочки, а вот такие разборки… У меня такого ещё не было. Ну а теперь… Теперь Мухтарку заберём, доедем до Новознаменска. Потом надо будет эвакуатор организовать, чтобы забрать мою ласточку у участкового. И три колеса от неё.

— Погоди, не торопись, — сказал я. — Какая-то лажа всё это. Не нравится мне.

— Ну, тут же всё ясно, — пожал плечами Шульгин. — Думин из мести убил лжесвидетеля-риелтора и того, кто задавил его сына. А Чучалин так, сбоку припёка. Просто Барабаш подвозил его, и тот оказался не в том месте, не в то время.

— А как ты объяснишь, Николай, — произнёс я, — что у Чучалина отсутствовали руки? Зачем было отрезать? Или обрубать, или, не знаю, отпиливать? Сейчас уже не определишь — он так обгорел. Но зачем было ампутировать верхние конечности по локоть тому, кто, как ты говоришь, оказался сбоку припёка? Ничего себе, под руку попался!

— Ну, не знаю, — почесал затылок Коля. — Может, что-то переклинило у этого Думина. Или там судмедэксперт ошибся. Может, вообще руки просто так сильно обгорели… до золы. Или, может, ещё что-то.

— Вот-вот, Коля, — сказал я. — Этих «может» слишком много в нашем уравнении. А когда их много — это значит одно: версия ложная. И преступление не раскрыто.

— Ну и что делать? — спросил Коля.

— Пока не знаю, — задумчиво проговорил я. — Формально мы, да, должны уезжать: никто нам командировку не продлит, нет оснований. Но знаешь, я видел глаза Думина, когда его выводили — в них было много горя, до краёв, и не за себя, а за сына, скорее. И как-то не очень хотелось бы, чтобы пострадал невинный человек, у которого ещё и сына лишили жизни.

Коля фыркнул:

— Ха, Макс, ну ты прям как Зорро, помогаешь всем людям, или как там этот супергерой называется. Человек-паук.

Я только мотнул головой:

— Я не шучу. Это, знаешь, дело чести — довести всё до конца. Моё мнение такое: в Камнегорске завёлся маньяк. Если мы сейчас уедем, будут ещё жертвы.

Лев Сергеевич Быков, мэр Камнегорска, был в прекраснейшем настроении. Он стоял перед зеркалом в просторной ванной, нацепив свежую рубашку и выглаженные брюки.

— Котик, ты куда? — протянула из спальни девица, голая, с растрепанными волосами. Она подошла сзади и обняла его за шею, прижавшись всем телом.

Её длинные светлые пряди рассыпались по его плечам. Мэр, усмехнувшись, поправил галстук.

— На работу, — сказал он. — Я ж для людей стараюсь. Ты думаешь, просто так денежки капают? Я их из воздуха беру, чтобы тебе квартиру оплачивать, титьки делать?

— Ой, фу, какой ты вульгарный, котик, — жеманно промяукала девица. — А когда мы увидимся?

— Когда позвоню, — коротко ответил Быков.

Распрощавшись с любовницей, Быков вышел из квартиры. Время было обеденное. Он чувствовал себя бодро: день складывался удачно, бурный обеденный перерыв поднял настроение.

Сейчас он собирался к себе в администрацию, впереди ещё много запланировано: куча встреч, совещание и визит какого-то журналюги из местной газеты. Тот звонил заранее, договаривался. Фамилия незнакомая, но мэру было всё равно.

Прессу он не любил, всю целиком. Эти паразиты всегда пытались подковырнуть его, как они говорили, «вывести на чистую воду». Правда, большинство из них он уже «приручил». Часть местных журналюг давно писали тексты по заказанным темам, а непосредственным пиаром самого мэра занимался отдельный человек, числившийся в отделе анализа и планирования. Тот активно вёл соцсети:

«Лев Сергеевич запустил новый детский сад — перерезает ленточку».

«Лев Сергеевич открыл детскую площадку».

«Лев Сергеевич выбил государственный тендер на обновление гидрокоммуникаций».

И так далее, и тому подобное.

Лев Сергеевич мелькал везде — на порталах, в городских новостях, в пабликах. На каждом фото — улыбка, уверенный взгляд, безупречный костюм и подпись внизу: «Мэр Камнегорска — для людей, с людьми, ради людей.»

Подписчики у градоначальника набирались со скоростью звука. В следующем сентябре выборы, и Быков готовился снова занять то же кресло — вернее говоря, усидеть в нём любой ценой. Конкурентов у него не было, и он это прекрасно понимал. Но понимал и другое: пресловутая народная любовь ему, ой, как нужна.

Постройка крематория сулила большие деньги, но и влекла за собой не меньшее возмущение местных. Люди шептались, писали жалобы, возмущались в комментариях. Поэтому пускать пыль в глаза через СМИ было, как говорил его пиар-советник Иваныч, «одним из лучших и проверенных ходов в политике и бизнесе».

И неудивительно, что теперь у каждого главы администрации, у каждого мэра или губернатора — своя страничка, свой аккуратный аккаунт в соцсетях, раскрученный, с тысячами подписчиков. Если глянуть со стороны, складывалось ощущение, что каждый управленец только и делает, что сидит в интернете и постит. На самом деле этим нередко занимается целый пиар-отдел. Целый штат людей был отряжен на то, чтобы от имени управленца писать, фотографировать, монтировать, продумывать тексты, как будто их писал он сам — просто и по-человечески.

А народ верил. Народ думал, что это и правда пишет Лев Сергеевич Быков — добрый, неунывающий, заботливый мэр, живущий жизнью простых людей.

Лев Сергеевич вышел из подъезда. В нескольких метрах стояла его служебная машина, в которой уже ждал водитель. Он шагнул к автомобилю, но сбоку вдруг вынырнула тёмная фигура — человек в чёрной куртке и чёрной трикотажной маске, похожей на медицинскую. Такие носили ещё во времена самоизоляции, а сейчас — разве что особо мнительные граждане, всё ещё боявшиеся заразиться.

— Лев Сергеевич, здравствуйте. Это я вам звонил. Договаривался о встрече, — проговорил незнакомец.

Капюшон скрывал голову, маска — половину лица, поверх еще был намотан шарф до самого подбородка, так что вид у этого типа был, мягко говоря, неприятный.

«Опять пресса…» — подумал Быков. Все они фрики. Творческие люди — у них голова наперекосяк, зато в словах — острие ножа.

Он смотрел на незнакомца с лёгким раздражением. Прессе он не доверял, хотя и понимал, что без неё нельзя. Льву нужны шакалы — прикормленные, услужливые. Он не уважал их, но держал рядом: каждому лидеру нужна своя стая. А пресса, как известно, — четвёртая власть.