Первый в фамилии - Николай Дронт

Думаю, любые нормальные парни, да и большинство взрослых мужчин, меня поймут, когда узнают, что я сделал после определения свойств артефакта. Надел его на свою шею! И стал шляться по квартире.

В кладовой светились некоторые вещи отца. Две ярко, две не очень. Из сильных — кинжал, зачарованный на прочность клинка и остроту лезвия. Если поменять герб Камбизетов на мой, упрощённый, могу носить без ограничений. Можно и так — заявить «батина вещь», тогда не придерутся, но сразу решат, что я хожу под Камбизетами. Оно мне надо?

Вторая вещь сначала мне показалась очечником или пеналом для небольших карандашей. Но нет! Это хранилище под книгу, размером где-то in folio, озаглавленную «Дневник исследований Леопольда Камбизета, зачарователя и руниста». Это куда полезней кинжала! Тем более, судя по ауре, в фолианте есть и заклинания.

Менее ярко светились два зелья — Слабого Лечения и Нейтрализация Яда. Ничего совсем уж особенного, но полезно иметь под рукой на всякий случай. Думаю, подарю их дедушке. Ему приятно будет, да и полезно.

С книгой закопался до позднего вечера, даже толком ничего не поел. Так… Перехватил что-то из кухонного буфета и вновь зарылся в папашины записи.

На первых страницах написан список чар, которыми Лео владел на момент покупки книги. В 14 лет он владел 4-ым Кругом. А при написании последней, он уже поднялся на уровень магистра и прикидывал, как будет сдавать экзамен на это звание. Про «исследования» батя, конечно, сильно загнул, но сюда записывал все зачарования, которые делал своими руками, и все заклинания, которые изучал.

Крайне полезная вещь для начинающего. Пожалуй, я тоже свои клинки зачарую.

Глава 7

Одноклассники

В понедельник училище, а вечером ожидание визита наставника. Именно ожидание — я верю Загробной канцелярии и понимаю, что Леонард умер. Но! Зачем знать посторонним, что я знаю? К чему лишние вопросы? К тому, интересно посмотреть, как дальше пойдут дела.

В классе вижу Эдриенн Филлипс, было отчисленную за посещение революционного кружка. Но сейчас она гордо сидит за партой, рассказывая всем и каждому, как её папа написал прошение, чтобы дочку простили — молодая, неопытная, ходила на чтение книги всего один раз, ничего не поняла, достойного кандидата в женихи не углядела, а потому больше революцией не интересовалась. Наверное, подарок тоже был приложен, но умеренный, ведь отец почти не ругался, даже карманные деньги не сократил.

Оказалось, среди охранителей есть симпатичные офицеры. Один поручик, к тому не дворянин, так выразительно ей улыбался! Он весь такой бравый… И, кажется, был бы не прочь продолжить знакомство. Она ничего такого, но если её пригласят на прогулку, отказа не случится.

Девушки сразу стали прикидывать перспективность такого жениха. Знаете? Никто не стал отговаривать Эдри.

Второго исключённого из училища, моего приятеля Гервульфа, наши жалели — из больницы его выписали, а дома родные отпоили всякими алхимическими зельями. А вот мази только способствовали заживлению ожогов, но внешний вид не улучшили. Кое-кто из ребят к нему ходил, говорят, даже взгляд бросить больно — сразу жуть берёт. Лицо, шея, одно ухо и кисть правой руки выглядят… страшно сказать, как выглядят. Главное, так-то здоров, но урод уродом. Даже целители такое не лечат.

Но хуже всех пришлось хохмачу Козимо. Из училища он вылетел, однако унывать не стал — может оно к лучшему? Вместо того, к чему родители толкают, есть время покутить, пока молодой. Ведь потом дела начнут донимать, быт станет заедать. Словом, одноклассник с разбега нырнул в омут развлечений. Оно, конечно, не почётно, однако дело такое… Когда и погулять-то, как не в юности?

Тут наш весельчак решил отмочить такую штуку, чтобы все приятели ахнули. Пришёл утром к Собору, понятно, здорово датый, влез на крышу главного входа, встал на колени подле статуй и начал громко, на всю площадь, орать — вроде молиться: «О боги! Опохмелите меня, грешного!»

Священник вышел, стал увещевать и требовать, чтобы вьюнош не святотатствовал. Городовые набежали сразу. Угрожали карами всякими — сказали, дескать, неделю в холодной просидишь, меньше судья не присудит. Вот тут Козимо выдал на всю катушку, стал кричать:

— Псы державные! Уйдите с глаз моих долой!

Полицейским такие слова обидны, начали обещать, что попросят в суде, и болтуна высекут. А тот в раж вошёл и вопит во весь голос:

— Чернь! Руки прочь от дворянина! Требую Суда Равных!

Тут стражи порядка отступили. Оно им надо — с буйным дворянином связываться? Послали за гвардейским патрулём. Центр столицы, такой мигом нашёлся. Артефактом обездвижили буяна, а патрульные его спустили с крыши. Далее, имеется регламент как положено поступать с разгулявшимися дворянами. Погрузили в пролётку и отвезли в Крепость, чтобы в камере проспался.

Да… Очень погано получилось. Козимо — ни разу не дворянин. Простолюдина штрафанули бы, в холодную на отсидку бы заперли. За буйство, может, и посекли бы. Но коли назвался благородным, отправили, куда благородных отправляют. Дескать, не наша епархия, у тех свой суд имеется. Вот пусть и разбирается.

И разобрались. При опросе через пару минут заподозрили, что к ним попал самозванец. Но решение сразу принимать не стали — запросили выписку из архива Дворянского собрания и отправили гвардейский наряд, навести справки по месту жительства. К утру точно подтвердилось, что Суда Равных требовал самозванец.

Хреново… Почему так важно было выяснить происхождение? У Суда Равных для самозванцев лишь одно наказание — виселица. Можно разве перед ней простолюдина высечь. А вы думаете, почему фальшивые дворяне не заполонили все страны? У нас таких гуманно вешают. Где-то их топят, не в воде причём. Где-то рвут конями на части. Где-то четвертуют. Словом, устраивают самую непочётную смерть. Вот чтобы повадно не было! А то Боги обижаются. Ну и люди тоже.

Словом, последняя хохма Козимо удалась — долго о нём помнить будут. Вроде, уже повесили.

Прова новости мало интересовали, ему самому хотелось рассказать о походе на курсы боевиков и обсудить подробности:

— Смотри — цена всего дукат в месяц. Но чтобы ты не бросил раньше времени, заленившись или испугавшись трудностей, платить надо вперёд, сразу за полгода.

— То есть, ходишь ты заниматься или нет, но деньги уже заплачены?

— Так это специально, чтобы ходили! Ещё за золотой выдают тренировочную форму. Можно ходить в своём, но в форме-то лучше!

— Но дороже.